Поиск-87: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Вы куда? — остановил его пионер с красной повязкой.
— Мне надо пройти к вожатой Шавровой.
— В каком она отряде?
Этого Сергей не знал. Он и не подумал спросить у Шавровой-старшей, в каком отряде вожатствует ее дочь. Во-первых, он не предполагал, что в городском лагере может быть несколько отрядов. А во-вторых, Шаврова-мама разговаривала с ним слишком уж ласково. И все вспоминала, как дружили они с Людмилой раньше, и все приглашала почаще заходить в гости. Сергею не нравилось, когда с ним так ласково разговаривают мамы, дочерям которых предстоит распределение в деревню.
— А вот отряда, товарищ дежурный, я не знаю.
Пионер покачал солидно головой, принимая подхалимское «товарищ дежурный» как должное.
— Но ведь вы знаете, как ее зовут?
— Конечно, ее зовут Людмила… — он задумался, вспоминая, как же зовут ее отца, продолжил неуверенно: — Васильевна.
— Значит, из второго, — так же степенно определил пионер. — Вы пока тут постойте, я кого-нибудь из второго отряда найду.
Он ушел в сумрак коридора, и спина его выражала солидность.
Пионер не возвращался долго, Сергей заволновался уже, правильно ли он вспомнил отчество, и не увела ли Людмила своих подопечных на экскурсию, и вообще, в ту ли школу он пришел, но тут вновь появился солидный пионер, а за ним выпорхнула Людмила. Она именно выпорхнула, легко, как все делала, легкость — это было в ней самое заметное и самое симпатичное. В постоянном движении становились незаметны ни смазанность черт лица, ни склонность к полноте. С разгону она подбежала совсем близко, но под неодобрительным взглядом пионера подалась назад:
— Ты? Откуда?
— Здравствуйте, Людмила Васильевна.
— Ах, да, конечно, здравствуй… те. Проходи… те.
Она провела его в пионерскую комнату.
— Слушай, по-моему, тот пионер в дверях не меньше чем председатель совета дружины. Или отряда. Нет?
— Вовсе нет. Это троечник и хулиган Вовка Рогачев. Мы его зовем Вовочкой, в честь тезки из анекдота.
— До чего внешность обманчива, а? Такой солидный, степенный, полный собственного достоинства… Сколько раз я горел на том, что делал выводы по первому впечатлению, а так ничему и не научился.
— По-моему, ты, наоборот, не доверяешь ни первому впечатлению, ни второму.
Во фразе был подтекст, понятный только им. Сергей очень не хотел, чтобы в их разговор вошли воспоминания.
— Я ведь по делу.
— Понимаю, что по делу. Ведь просто так ты теперь не заходишь. Ладно, давай свое дело. Только объясни, ты, случаем, в столицу не перебрался? Говорить ты стал как-то не так.
Значит, тренировка не пропала даром. Теперь только не расслабиться до вечера. А на вопрос можно и не отвечать.
За окном пионеры играли в волейбол. Падать на асфальт площадки было страшно, поэтому, если подача получалась, очко доставалось атакующей команде. Противники шли примерно поровну, и игрокам обеих команд было одинаково скучно.
— Помнишь, мы ездили как-то на Белый Мыс — давно, я, наверное, еще в школе училась. Все наши: ты, Олег, Виталька, Шурка… Мы играли в «картошку», и ты мне влепил мячом по голове. У меня до сих пор, как вспомню — в ушах звенит. Помнишь? Я тогда так на тебя обиделась…
— Я? По голове? Тебя? Не может быть.
— Неужели забыл?
— Забыл.
— Эх ты… Ладно уж, выкладывай свое дело.
— Людмила, ведь не может же быть такого, чтобы ты в своем педе сумела уйти от общественной работы?
— Не может. Да я, в общем-то, и не пыталась.
— А не в комитете ли ты комсомола?
— Нет, в факбюро.
— Жаль. Ну, а подружки в комитете есть?
— Тебе нужны именно подружки?
— Нет, необязательно. Пусть друзья.
— Смотря для чего.
— Мне надо узнать, кого у вас исключали из комсомола за последнее время. И за что.
— Очень надо?
— Очень.
— А скажешь, зачем?
— Потом. Когда-нибудь.
— Звучит многообещающе. За это стоит и поработать. — Она пошла к выходу. — Позвоню девочкам в сектор учета. Подожди немного.
Вышла, прикрыв за собой дверь, и тут же вернулась:
— Последнее время — это, по-твоему, сколько: год, пятилетка?
— Последний семестр.
— Ладно, жди.
Пионерская комната ничем не отличалась от той, что была в их школе. «Даже удивительно, — подумал Сергей. — За столько лет не придумали ничего нового». Планшет с Торжественным обещанием, еще один — план работы совета дружины — на одной стене. И на другой — тоже планшеты, и застекленный шкаф с нечитанными книгами. Но чего-то важного не было, и Сергей все вспоминал, чего же именно, когда вернулась Людмила.
— По-моему, у нас в пионерской комнате всегда на видном месте лежали горн с барабаном.
— Вспомнил! В школу, как ты, наверное, слышал, тоже пришел технический прогресс. Все сигналы записаны на магнитную ленту, и в случае нужды их гонят по радиосети. Удобно и просто. А то ведь никто и играть уже не умеет.
— А вместо костра выносите в зал электрокамин?
— Вам легко смеяться. А тут, пока маломальский сбор организуешь, руки отваливаются. Конечно, не до костров. И вообще, нас и без тебя достаточно критикуют. Держи лучше своих изгнанников, — она протянула список.
Ого, шесть человек за полгода, многовато!
— Парней-то всего двое.
— У нас их вообще берегут. Как вымирающий вид.
Пьянка и спекуляция на барахолках. На лидера оппозиции что-то ни один не тянет.
— Ты сама этих парней не знаешь, случаем?
— Географа-то нет, а второй — наш. Курсом младше шел.
— Ну, и как он?
— Не в моем вкусе. Такой, знаешь, белобрысый с купеческой прической — на прямой пробор. Его в группе звали Димуля.
— А кроме пробора?