Поиск-90: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Спасать? — удивился Пискунов.
— Именно. И немедленно. Прямо сейчас. Пошли своих оперативников в магазин, и пусть они привезут Сидорова сюда. И побольше шума. Чем больше народу будет знать о том, что Сидорова задержала милиция, тем лучше.
— Не понял?.. — Не скрывая недоумения, посмотрел на меня Пискунов.
— А тебе не кажется, что Сидоров просто чудом остался жив? — вопросом на вопрос ответил я.
— В каком смысле?
— Есть кто-то третий. И я не знаю, что ему помешало в ту же ночь убрать Сидорова. Ведь он наверняка узнал у Красноперова, что Сидоров находится в лагере один. Упускать такой шанс…
— Значит, форсируем события? — спросил Пискунов.
— Что-то в этом роде, — согласился я. — Мне кажется, что этот третий, узнав о задержании Сидорова, обязательно должен каким-то образом себя обнаружить. Вот тут мы ему и подкинем Колесова.
Сидорова привезли в отдел через сорок минут. Это был парень лет двадцати пяти довольно высокого роста, крупный в кости. Длинные, с большими сильными ладонями руки словно плети висели вдоль туловища, создавая впечатление подавленности и безразличия. Он медленно, как бы нехотя, обвел нас взглядом и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул.
— Побеседуем? — предложил Пискунов.
— Поговорим, — кивнул Сидоров. — А о чем?
— О Красноперове-Кривом, — без предисловий сказал Пискунов.
— Такого не знаю, — ответил Сидоров.
— Зато о твоем знакомстве с ним знаем мы. И этого, я думаю, вполне достаточно. Не так ли?
— Вам видней…
— Вас видели в поселке Лесное несколько раз, — настаивал Пискунов. — Вы приезжали к Красноперову в гости. Пригласить участкового?
— Я ездил к Сереге Паршину, — ответил Сидоров. — Мы с ним…
— Паршина нет в Лесном уже два месяца. А вас видели там в декабре.
— Мне надо было Паршина, — уперся Сидоров. — Я заезжал…
— Ну, а квартиранта его вы там встречали?
— Встречал, — кивнул Сидоров. — Но фамилию не знаю. Зовут вроде Витька. Это все. Никаких дел у меня с ним не было.
— А кто вам звонил в лагерь вчера утром? — спросил я.
— Вчера?.. — переспросил Сидоров, и было видно, как он побледнел.
— Да, да. Вчера утром, — не давая ему опомниться, подтвердил я.
— Никто мне не звонил, — резко и зло сказал Сидоров и отвернулся. — Не впутывайте меня ни в какие дела!
— Мы и не впутываем, — усмехнулся Пискунов. — Мы, напротив, пытаемся вас выпутать.
— Я ни в чьей помощи не нуждаюсь, — раздраженно сказал Сидоров.
— А зря, — наставительно заметил Пискунов. — Вот посмотрите. — Он положил перед Сидоровым фотографии трупа Красноперова.
Сидоров с напускным равнодушием, но очень внимательно посмотрел на снимки.
— Ну, как? — спросил Пискунов.
— Он… мертв? — губы у Сидорова мелко дрожали. — Да?..
— Да, — подтвердил Пискунов.
— Можно мне подумать? — попросил Сидоров и облизнул пересохшие губы.
— Ради бога, — разрешил Пискунов. — Но недолго.
— Нет, нет… — заторопился Сидоров. — Я… я… надо подумать…
— Думайте, — повторил Пискунов. — Кто же вам мешает. В вашем распоряжении четыре часа, то есть до пятнадцати ноль-ноль. Устраивает?
— Спасибо, — почти шепотом произнес Сидоров.
Но допрос Сидорова так и не состоялся. В два часа в отдел позвонил Ханов и сообщил:
— Минуту назад в дом Терентьева пришел какой-то мужчина. На вид лет пятидесяти. Высокий. Одет в старое, потертое пальто с каракулевым воротником, на голове шапка «пирожок», на ногах валенки. Седой. Сильно прихрамывает на левую ногу.
— Как он себя вел? — спросил я.
— Как будто впервые пришел по этому адресу. Когда шел по улице, внимательно смотрел на номера. Что делать?
— Держите дом под наблюдением. Ничего не предпринимать. Я выезжаю.
— Помощь нужна? — спросил Пискунов, по тону разговора догадавшийся, что произошло нечто чрезвычайное.
— Да. Срочно собери группу, и пусть она будет наготове. По первому сигналу оцепляйте район, прилегающий к дому Терентьева. Вот приметы визитера. Все.
Прихватив по дороге инспектора уголовного розыска Патрушева, я выскочил на улицу.
— Садись за руль, — приказал я Патрушеву. — Ты лучше знаешь город. И жми на полную катушку.
Патрушев вывел «Жигули» со двора.
— Когда подъедем к дому, — инструктировал я Патрушева, — загоняй машину в кювет. Будем буксовать.
Машина выскочила из переулка на улицу Первомайскую. С момента, как Ханов позвонил в отдел, прошло всего семь минут. Загнав машину в сугроб, мы осмотрелись.
Улица была пустынна.
Я вышел из машины. Сели мы здорово. Наклонившись и разгребая снег руками, я внимательно следил за домом Терентьева.
Так прошло минут семь-восемь. Какая-то смутная тревога стала подыматься во мне.
«Неужели опоздали? — обожгла мысль. — А где же Ханов с группой наблюдения?»
Но, сколько я ни вглядывался, щуря глаза от сверкавшего под солнцем снега, улица была так же пустынна. Я плюнул в снег и сел на капот «Жигулей», безнадежно обводя взглядом убегающие под гору дома.
Неожиданно из-за угла дома, метрах в пятидесяти от нас, появился Ханов. Сделал мне знак рукой и вновь исчез. «Молодец! — невольно вырвалось у меня. — Значит, этот тип еще в доме». Соскочив с капота, я забежал за машину и, стукнув кулаком по багажнику, подал сигнал Патрушеву.
— Давай, газуй!
И работа началась. Снег летел из-под колес. Я старался вовсю, раскачивая машину. Но сели мы прочно.
Патрушев, заглушив двигатель, повернул в мою сторону голову и ехидно улыбнулся.