Поиск-90: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Товарищ из Горноуральска, — представил меня Волков. — Из уголовного розыска.
— Очень приятно, — грудным голосом произнесла Варвара Анатольевна, но на ее лице не отразилось ни интереса, ни участия.
— Товарища интересует Терентьев, — взял на себя роль посредника Волков.
— Что конкретно? — деловито осведомилась Варвара Анатольевна.
— Меня интересуют его знакомства, — торопливо сказал я, видя, как Волков уже раскрыл рот для того, чтобы вновь продублировать меня.
— Какие у Кольки знакомые, — Варвара Анатольевна присела на стул. — В гараже их у него не было. А в городе… Почитай, всех его бывших дружков пересадили. Я его с детства знаю. Он с моим Генкой до восьмого класса учился. Взбалмошный парень. А когда он в гараже появился, ну, думаю, хлебнем с ним горюшка! Но, надо честно признаться, ошиблась. Видно, тюремная наука ему впрок пошла.
— Товарища интересует, не приходил ли кто к Терентьеву в гараж из посторонних? — снова продублировал меня Волков.
— Из посторонних к нему приходил только один парень. И тоже не нашенский. Высокий такой. В кожаном пальто. Шикарная шапка…
— Когда это было? — даже не пытаясь скрыть заинтересованности, спросил я.
— За день до того, как Колька уехал в Горноуральск, — уверенно сказала Варвара Анатольевна. — Значит, двадцатого декабря. Но он, мне кажется, был не один. Второй его у ворот дожидался. Если я правильно понимаю, с Колькой что-то стряслось? Вот матери-то горе! Сколько она с ним намучилась и нате… опять! Не убили хоть?
— Дали ему пятнадцать суток за хулиганство, — с видом знатока сообщил Волков, и я заметил, что ему явно по душе та роль, которую он добровольно взвалил на себя.
— Ну, слава богу! — облегченно вздохнула Варвара Анатольевна. — Хоть живой… А я, дура, грешным делом подумала…
— Почему вы так подумали? — спросил я.
— Не понравился мне тот парень. Взгляд у него недобрый. И, видно, из этих… А у них всякое бывает. Не оставят они Кольку в покое. Ох, не оставят! Парень вроде за ум взялся и опять… приперлись!
— А после двадцатого он не появлялся? — спросил я, едва опередив Волкова. Он даже крякнул с досады.
— Был. Два раза. Двадцать второго и двадцать третьего. Больше не появлялся. Я бы знала. Я целый день сижу в диспетчерской. Мне оттуда все видать.
— А почем ты знаешь, что он приходил именно к Терентьеву? — спросил Волков и, торжествуя, хитро посмотрел на меня.
— Так я же видела его с Колькой. Он его до самых ворот проводил. А потом этот высокий у меня про Кольку опрашивал. Да, чуть не забыла. Вчерась мать Колькина приходила. Спрашивала, не известно ли нам про него. Так она говорила, что им этот высокий интересуется. Вечером приходил. А я не спросила у нее, какого числа. Может, спросить? Я после работы забегу. Да и про Кольку сообщить…
— Ни в коем случае, — категорически предупредил я. — Мы сами. А теперь подробнейшим образом опишите мне приметы высокого и того… второго. Сможете?
— Пожалуйста. — Варвара Анатольевна поудобнее устроилась на стуле. — Пишите…
— Ну, прямо целый улов! Это, я тебе скажу, уже не кое-что! — басил, бесцеремонно хлопая меня по плечу, начальник местного отдела милиции майор Пискунов. Был он высок и рыж, с конопатыми, заросшими золотистым пушком ручищами. — Знаешь, давай на «ты». Не люблю церемоний. Так, знаешь ли, уверенней себя чувствую.
— Не возражаю, — ответил я, правда, без особого восторга. К рыжим я всегда относился с каким-то предубеждением, памятуя известную поговорку: «Что я, рыжий, что ли?..», не внушавшую особого оптимизма. А Пискунов был рыж сверх всякой меры. Ну, прямо пламя полыхало в кабинете, когда он взмахивал своей огненной шевелюрой.
— Вот и прекрасно! — несказанно обрадовался Пискунов. — Сработаемся, капитан! Сработаемся!..
— Ханов не звонил? — прервал я бурный восторг майора.
— Нет. Но я знаю, что он там, у дома, — как-то слишком уж резко переходя на деловой тон, сообщил Пискунов. — Знакомится с обстановкой, так сказать, на месте.
— Как бы не переусердствовал, — с некоторой долей озабоченности сказал я.
— Я посылал туда своего работника, — проинформировал Пискунов, — проверить, как они там обосновались. Так он вернулся ни с чем. Засады не обнаружил. Можешь мне поверить, работник он опытный.
Вернулся Ханов только к восьми вечера, а в двадцать три десять позвонил из Горноуральска Кудряшов.
— Встречайте Колесова. Поезд пятьдесят девять, вагон шесть, — сообщил он. — В прямой контакт не вступать. Подробности по приезде. Ни пуха ни пера!
— К черту! — сказал я и положил трубку.
— Что стряслось? — спросил Ханов.
— Колесов приезжает. Завтра утром. Тем же поездом, что и мы.
— Там что-то произошло, — уверенно сказал Ханов.
— Понятия не имею, — я пожал плечами. — Кудряшов приказал в прямой контакт с Колесовым не вступать…
— Они что-то затеяли, — без тени сомнения заключил Ханов. — «В прямой контакт…» Это значит, нельзя с ним встречаться на людях. Интересно…
— И непонятно, — подытожил Пискунов. — Но… как говорится, утро вечера мудренее.
На вокзал приехали минут за пятнадцать до прихода поезда. Как это было и в день нашего приезда, из вагонов вышли всего несколько человек. Колесова среди них не было. Мы с Хановым растерянно посмотрели друг на друга.
— Вот те на! — тихо сказал Ханов. — Поменялись обстоятельства?
— Кудряшов бы предупредил, — не согласился я и еще раз обвел взглядом полупустой перрон. И вдруг… я увидел Колесова. Но как он был одет! Старая телогрейка, черные штаны и стоптанные валенки! На голове топорщилась явно не подходившая по размеру шапка.