Поиски "Озокерита"
Шрифт:
воюет против врага…”
Таня взяла очередную бумажку, чтобы перепечатать. Это была личная записка полковника фон Траута.
Полковник явно нервничает. Он просит две стрелковые дивизии, чтобы очистить леса от партизан.
“Вчера снова был совершен налет на станцию, — говорилось в донесении. — Перебита охрана,
подожжен склад со снаряжением, подорван эшелон со снарядами. На разъезде Голинь эшелон с пехотой пошел
под откос. По нашим данным, у партизан имеется две или три
установлено — Местонахождение партизанского штаба неизвестно. Вчера в городе появилось много
большевистских листовок. Виновных не нашли. Арестовали сорок местных русских. Продолжаются диверсии
на шоссейных дорогах. Комиссар гестапо Миллер ехал с шофером на автомашине. Автомашина взорвалась
неизвестно от чего и сгорела. Миллер с шофером погибли. Я не уверен в том, что и наша комендатура не
взлетит однажды на воздух. Я понимаю, что на фронте нужны дивизии, но как можно работать здесь? Господин
генерал, я прошу две стрелковые дивизии. Это необходимо для более спокойной нашей работы…”
Читая эти слова, Таня улыбнулась. Недавно ей попался какой-то немецкий справочник об Украине
издания 1940 года. Как там немцы расхваливали Украину! И климат прекрасный, и земля плодородная, и народ
трудолюбивый. “Быстро, однако, меняется мнение об Украине у немцев”.
Таня еще раз перечитала донесение.
— Фрейлен Берта, вы не можете разобрать, что там написано? — спросил лейтенант, заметив, что Таня
внимательно рассматривает бумагу.
— Да, но теперь уже разобрала…
Таня взяла следующую бумагу и начала печатать. Это была докладная записка генерала по поводу того
же озокерита. В ней сообщалось: “Нами перехвачено несколько радиограмм русских. На основании этих
радиограмм установлено, что русские ведут разведку озокерита. Может быть, это какой-то шифр, тем не менее и
нам надо заинтересоваться озокеритом. Залежи озокерита имеются в районе Борислава. Не следует ли провести
более активную разведку? Озокерит — горный воск, употребляется для производства мазей, лаков, для
пропитывания тканей, в электротехнической промышленности и в медицине…”
“Предполагал ли полковник Сергеев, что немцы практически отнесутся к этому слову и начнут широкую
разведку горного воска? — думала Таня. — А может быть, он именно это и пред полагал. Все-таки надо
рассказать об этой докладной записке Андрею…”
14.
Дни стали совсем короткими. А сегодня Тане показалось, что сумерки начали наступать сразу же после
обеда. Ветер сдувал снег с крыш, резкими порывами поднимал снежную пыль с мостовой.
А Тане надо было идти к Андрею.
Она кончила работу, сложила бумаги и отдала их лейтенанту. Оделась, попрощалась с Бушем и вышла.
На улице не было ни души.
Таню несколько пугало это безлюдье, но с Андреем надо было встретиться обязательно. Когда она
навещала часового мастера днем, в мастерской, так это было вполне естественным. Но дневные ее посещения
были тем неудобны, что в мастерскую заходят посетители, они не дают возможности поговорить. А сегодня у
Тани много данных, надо все передать.
Таня шла по пустынным улицам города, мысленно повторяя сведения, которые она накопила в своей
памяти. Сильным порывом ветра ее чуть не сбило с ног. Она остановилась. “А не лучше ли поехать на,
машине?” — подумала Таня и повернула; подгоняемая ветром, она почти бежала. Возвратившись в штаб, Таня
сказала адъютанту генерала, что ей нужна машина, чтобы съездить к часовому мастеру.
…Когда Таня подъехала к мастерской, уже темнело. Мастерская оказалась на замке. Таня сказала шоферу,
что он может ехать, а она пойдет искать часового мастера.
Дверь ей открыла Анна Константиновна. Она приняла от нее пальто, шаль и теплыми руками сжала щеки
девушки:
— Танюша, милая! Ну, все хорошо у тебя? — тихо спросила Анна Константиновна, и в этих нескольких
словах звучали десятки вопросов: как она добралась? Все ли благополучно? Не страшно ли было на улице?
Таня почувствовала себя счастливой, прижалась к груди Анны Константиновны и слушала, как бьется ее
сердце. Так они постояли немного. Потом хозяйка усадила Таню около теплой круглой печи. — Погрейся.
— Я же не замерзла, я на машине, — сказала Таня. — Где Андрей?
— Он сейчас придет. Ты выпей чаю, Танюша. — И Анна Константиновна подвинула стакан с чаем.
“Где же он может быть, зачем он ходит по вечерам?” — с тревогой думала Таня. Но хозяйка была
спокойна, и это спокойствие передалось девушке.
В коридоре зазвенел колокольчик. Анна Константиновна пошла открывать. Вошел Андрей. Он был в
теплом драповом пальто. Высокая каракулевая шапка, яркий шерстяной шарф делали его похожим на
коммерсанта. Чисто выбритое лицо Андрея слегка разрумянилось с мороза. Он улыбался.
— Хорошая погода, — сказал он, ставя свой маленький чемодан на стул.
— Вам всегда все нравится, — заметила Анна Константиновна, подходя к нему, чтобы помочь раздеться.
— Иначе жить нельзя, милая хозяюшка! — улыбнулся Андрей. — Я сам.
— И всегда вы все сам… Вам неудобно.
— Ей-богу, я даже забываю, что у меня одна рука. Только вы напоминаете мне об этом, но я на вас не