Поиски "Озокерита"
Шрифт:
предупредить какую-либо угрожающую опасность. Знал эту явку и Козловцев.
Темной ночью, с огромной осторожностью, через огороды и сады, путем, известным одному ему,
Владимир пробрался в домик на окраине города.
— Где ваши люди? — сразу спросила с тревогой Ксения.
— Людей отозвали в лес, на свою базу, — ответил Владимир и хотел что-то спросить, но Ксения
перебила его:
— Значит, Павка успел передать команду.
— Какую команду? Я Пашку не
— Как не видел? Где же он? Неужели его схватили? — У Ксении на глазах были слезы. Только сейчас это
заметил Козловцев. — Мы же передали ему, что операция отменяется. Гитлеровцы сделали на этом перегоне
засаду.
— Жалко, эшелоны пройдут, — заметил Владимир.
— Не в этом горе, Володя. Эшелоны встретят в другом месте. Батька связался по радио с другим
партизанским отрядом: передал им маршрут этих эшелонов.
— А в чем же горе? — взволнованно спросил Козловцев.
— Клаву арестовали.
Владимира поразила эта новость.
— Не может быть того. Как же это могло случиться?
— Ты знаешь, что за этим перегоном мы установили наблюдение. Там были трое наших хлопцев. Перед
ними была поставлена задача — если на перегоне не появится гитлеровской охраны, то сообщить Клаве, а
Клава должна сообщить вам, что все благополучно и дело пойдет по плану. Если же на этом перегоне будет
хорошая охрана, также сообщить, чтобы можно было избежать больших потерь и перенести операцию на
другой перегон.
— Все это я знал.
— Ну так вот, — продолжала Ксения. — Эти хлопцы заметили сильную засаду эсэсовцев. Наши ребята
отошли в разные стороны. Но один из них оказался трусоватым, бежал там, где ему не следовало, вызвал
подозрение. За ним установили слежку, он, глупый, не заметил этого, на грех он знал, где живет Клава, и
побежал прямо к ней, хотя им категорически запрещалось заходить к ней. У них была другая явка. Но этот
безумец забыл про все и привел хвост прямо к Клаве. Этой же ночью ее арестовали.
— Вот мальчишка, какого человека погубил. Да как же это подобрали такого пацана. Как же
инструктировали их? Вот несчастье! — сокрушался Владимир.
— Инструктировали их хорошо, — возразила Ксения. — Но мальчик оказался слабеньким, с испугу
нарушил дисциплину, потерял всякую бдительность. Его ведь тоже посадили. Допрашивают. Не знаю, что будет
дальше. А против Клавы у них нет никаких улик.
— А кто же встречался с Пашкой? Это было уже после того, как Клаву посадили?
— Когда Клаву арестовали, на явку пошла моя бабушка. Она и передала Пашке, чтобы группа отходила.
— Но Пашки нет до
— Что же с ним могло случиться? Неужели его накрыли где? Но не может быть. Он очень осторожный,
опытный, — рассуждала Ксения. — В тот же вечер, когда бабушка встретила Пашку, на явку пришел еще один,
спрашивал Клаву. Передал твой пароль. Кто это был?
— Это я посылал еще одного партизана — Иванова.
— Вот это ты, Володя, напрасно сделал.
— Выхода не было иного. — Козловцев объяснил, как было дело.
— Но ничего, — заключила Ксения. — Бабушка очень ловко обвела его и следы замела. Он и не видел,
куда она исчезла. А ему она ничего не сказала — видит, человек незнакомый, попросила его подождать, а сама
не возвратилась. А вообще-то эту явку мы закрыли, чтоб ты знал. Вчера в этом районе были замечены какие-то
подозрительные субъекты.
— Жалко Клаву. Пытать будут. — Козловцев задумался.
— Может быть, обойдется. Ведь у них нет никаких улик. Отказываться будет. Скажет, что мальчик
перепутал. Ну, а если будут пытать, ничего не скажет. Я знаю ее. — На глазах у Ксении опять появились слезы.
11.
Хмурились осенние дни. Пошли дожди, и по дорогам размесилась жидкая грязь. Потом повалил снег,
грязь перемешалась со снегом и превратилась в сплошную серую массу. Но это продолжалось недолго. В одну
из ночей мороз сковал жижу, и дороги словно покрылись стальной коркой. Нечищенные мостовые забугрились,
стали ухабистыми, а там, где снег прикатался и отшлифовался шинами и ветром, было скользко, как на катке.
Сегодня Таня согласилась пойти на квартиру к барону пообедать. Он давно уже приглашал ее то
поужинать, то пообедать вместе с ним Таня долго отказывалась, но в последнее время стала замечать, что барон
начинает сердиться, когда выслушает ее очередной отказ, подкрепленный искусно выдуманными причинами.
Тане не хотелось портить отношения с фон Швайгертом, и она, наконец, согласилась.
Когда они уже собрались выходить из кабинета, в дверях появился полнощекий майор с черными
усиками, старший помощник барона Вейстер. Майор подал фон Швайгерту засургученный секретный пакет:
— Только что получено.
Барон разорвал пакет, прочитал бумагу и, вложив обратно в конверт, сложил его вдвое и сунул во
внутренний боковой карман кителя.
— Я приеду через три–четыре часа и дам вам необходимые распоряжения, — сказал он.
Майор щелкнул каблуками и вышел.
Фон Швайгерт занимал особняк. В одной из комнат жил его адъютант. Большая светлая комната с