Поиски "Озокерита"
Шрифт:
высокими окнами служила столовой, посредине ее стоял круглый обеденный стол, у стены — буфет, а около
окна был небольшой письменный стол с настольным телефоном. Один из простенков между окнами занимало
большое трюмо.
Таня и барон вошли в столовую. Круглый стол был уже накрыт На сверкающей белизной
накрахмаленной скатерти стояло множество закусок, несколько бутылок вина. Таня подошла к зеркалу, бегло
осмотрела себя и повела плечами:
— Ой, как прохладно у вас.
—
Барон постарался придать себе молодцеватый вид. — Впрочем, если озябли, я прикажу, чтобы вам подали
шубку.
— Да, пожалуйста. Я ведь не солдат, — пошутила Таня.
Барон быстро вышел в переднюю, и тут же адъютант принес Тане белую меховую шубку. Она накинула
ее на плечи.
Осматривая комнату, она заметила на тумбочке около письменного стола небольшую потускневшую и
почерневшую от времени икону, похожую на небольшой, застекленный сверху ящик. Барон заметил взгляд
девушки и подошел к иконе.
— О! Это моя находка! — произнес фон Швайгерт, щелкая длинными пальцами по иконе.
— Что же это? Ваш талисман?
— Больше! Эта икона приносит мне удачу, даже золото. — И он охотно начал рассказывать: — Я не был
еще тогда начальником штаба управления резервов, я был шефом СС. Мы находились в городе Умань… Мы,
конечно, туда еще вернемся… И вот, представьте! Один священник собрал в церковь верующих и стал
призывать бить… гм… стал призывать верующих бить… нас, немцев. Это удивительно! Когда мне доложили об
этом, я был поражен: ведь мы рассчитывали, что священники и все верующие пойдут против большевиков,
будут поддерживать нас. И вдруг… — барон, словно испугавшись признания, замолчал.
— Что же было дальше? — спросила Таня, и злые огоньки блеснули в ее глазах.
— Я приказал повесить попа, уничтожить церковь. И пошел сам проверить, как исполняют этот приказ…
Я вошел в церковь, и прямо передо мною упала вот эта икона, и из нее посыпалось… Что вы думаете из нее
посыпалось? Золото! Русские золотые монеты! Пойдемте, я вам покажу. — При этих словах лицо барона
выразило что-то вроде торжества.
Таня прошла с ним в другую комнату, где стоял походный несгораемый сундук. Двумя ключами открыв
его и откинув тяжелую крышку, барон подхватил пригоршню золотых пятирублевых монет старой чеканки.
Пальцы его слегка вздрагивали.
— Вот видите! Это же золото!
Кровь прихлынула к лицу Тани. Ей вдруг стало жарко. Она вышла обратно в столовую, сбросила шубку
на кресло и усилием воли заставила себя спокойно спросить барона:
— Ну, и повесили вы этого священника?
— Да, конечно. Но через день уже в пяти церквах священники призывали своих прихожан бить… гм…
нас, немцев.
— Что же вы сделали с этими священниками? Тоже повесили?
— Да! Конечно!
— И после этого уже прекратилась агитация в церквах против нас, немцев? — продолжала
любопытствовать Таня.
— А, черт их побери! Не будем больше об этом говорить, фрейлен Берта. Будем ужинать.
Они сели за стол. Барон откупорил бутылку французского коньяка, налил рюмки.
— Нет, я этого не пью, господин генерал. Налейте мне шампанского. Я очень люблю шампанское.
— С удовольствием, фрейлен! Прошу.
Он ловко открыл бутылку и налил ей бокал.
После нескольких рюмок у фон Швайгерта весело заблестели глаза. Он самодовольно улыбался,
вытягивал длинные ноги под столом. “Черт возьми, — думал он, — почему мне не жениться на богатой
наследнице, этой прелестной Берте Шлемер? Моя Луиза уже стара, да и очень уж растолстела. — И он,
вспомнив свою бесформенную, с заплывшими глазами жену, поморщился. — Сын где-то странствует по
Франции, какой-то он непутевый, вроде меня в молодости. Вот так и я болтался, образования не получил и к
делу ни к какому меня не тянуло Хорошо, что Гитлер пришел к власти, нашлась и мне работа. А, черт, что я
размечтался! Как бы то ни было, а я, может быть, после победы буду губернатором Крыма, и это совсем недурно
— иметь такую жену, как Берта. Правда, имя у нее несколько старомодное, но в конце концов это не имеет
значения”. Барон поднялся и, пошатываясь, обошел вокруг стола.
— Знаешь, Берта, — остановился он около нее, слегка склонившись. — Мне только сорок пять лет…
гм…
Таня едва скрывала брезгливое чувство.
— У вас есть жена, барон, — кокетливо возразила она.
— О! Это небольшая проблема. Как закончим войну, я решу эту проблему очень быстро.
— Ну, а пока вы не разрешите эту проблему, я буду иметь в виду, что вы можете быть моим другом…
— Благодарю вас, милая фрейлен. — Барон засиял,
потянулся к руке девушки. Таня отдернула руку, взяла
коньяк и налила его не в рюмку, а в бокал и протянула
барону.
— За нашу дружбу! — предложила она.
За это фон Швайгерт выпил с особенным удо-
вольствием.
После этого бокала язык у него начал заплетаться,
возбуждение росло. Он вновь налил бокалы
— Выпьем за победу, за нашу победу!
— Выпьем за то, чтобы наше победное знамя реяло