Поиски знаменитостей
Шрифт:
В это время в дверь постучали. Мишка побежал открывать. На пороге стоял Чудинов, а рядом с ним поправляла выбившуюся из-под пухового платка непослушную прядь Ольга Сергеевна.
— Отец дома?
Мишка молча кивнул.
…Завтра в школу, а как хочется прыгнуть еще хоть раз, последний раз в сезоне. Прыгнуть — и уж тогда сесть за книги. Ну, ладно, к соревнованиям, сказали, не допустят, но ведь сегодня их нет. Пусть грамоту — красивую грамоту с золотыми буквами и красными знаменами — отобрали, но он, «комендант
Мишка вышел на улицу и принял окончательное решение: прыгать. Утром подморозило, и скольжение обещало быть отличным.
Торопиться не хотелось. Он медленно спустился к Балашихе, долго поднимался к подножью стальной громады. Предстояло еще забраться наверх.
Мишка внимательно осмотрел гору приземления и эстакаду, поднял лыжи и подошел к лестнице.
— Здравствуйте, Семен Федорович, — грустно поздоровался он с дедом Мазаем, — решил вот закрыть сезон.
— Сезон-то для тебя уже давно закрыт. Двоечников не пускаем.
Мишка молча повернул от трамплина и услышал за спиной последнюю фразу Мазая:
— Комендант… разжалованный…
Мишка старался сдержать слезы. Но только сошел по тропинке вниз — не выдержал. Прислонился к стволу сосны и заплакал.
Здесь, на узкой, по-мартовски обледенелой тропинке, и разыскал его запыхавшийся Николай Бортиков.
— Здорово, комендант! Я с ног сбился, тебя ищу.
— Какой я тебе комендант? — сердито перебил его Мишка, размазывая слезы. — Меня вон Мазай уже разжаловал. Да и ты, наверно, рад-радехонек.
— Дурак ты, Мишка, — беззлобно произнес Николай. — Все ершишься. А я, между прочим, действительно, тебя ищу. Давай лыжи да пойдем.
Мишка поколебался, но потом безропотно позволил Николаю взвалить на плечо свои лыжи и молча стал подниматься.
— Вчера, понимаешь, нас Анатолий Сергеевич собирал, — рассказывал Николай. — А сегодня в комитете комсомола разговор состоялся. И решили мы, комендант, тебе помочь. Собственно, помогать тебе буду я.
Мишка в ответ недоверчиво хмыкнул.
— Чего мычишь? Все равно я в пединститут собираюсь поступать. Так что ты для меня вроде тренировочного трамплина или, скажем, подопытного кролика. Из секции тебя не выгонят. Анатолий Сергеевич так и сказал: «Коменданта вытянуть надо». Вот и будем тебя в науку тянуть. Учти, что занятия начнем с сегодняшнего дня. У меня, брат, слона гонять не придется.
Пусто было на Балашихе. Кончился сезон, давно уехали мастера, да и местные лыжники уже не тренировались на склонах гор, только ветер трепал забытый кем-то синий флажок на слаломной трассе.
Ребята стояли рядом и смотрели на этот флажок. Вдруг Мишка молча направился к нему, глубоко проваливаясь в снег. Через несколько минут он вернулся, пыхтя и отдуваясь. В руках у него был тонкий бамбуковый прут с флажком.
— Пригодится… Еще ведь тренироваться будем… — негромко сказал Мишка.
— Правильно. Надо его Мазаю отдать.
— Мазаю?
— Ну да. Давай-ка сбегай, ты помоложе.
— Я как-нибудь потом… Разжалованный ты, говорит, комендант. На трамплин не пустил. Двоечник, говорит… Мазай этот.
Николай звонко расхохотался.
— Вот здорово! Поругался, значит, со своим заместителем? Ну, тогда давай я снесу…
— Нет, — Мишка долго смотрел на Николая исподлобья. И вдруг, улыбнувшись, добавил: — Я ему знаешь когда этот флажок отдам? Когда на соревнованиях прыгну. Понимаешь?
Николай кивнул.
А Мишка, повернувшись лицом к трамплину, приветственно помахал флажком.
— До скорого свидания, дедушка Мазай! — задорно крикнул он и уже тише добавил: — Я хоть и разжалованный, а все-таки комендант.
Единоличники
Все, конечно, можно было сделать проще: пойти к сторожу Евдокиму Ивановичу, известному всему селу под кличкой Опрокинь Иваныч, рассказать ему, и он, наверняка, пустил бы на старую колокольню. Но Ванюшке Попову хотелось действовать таинственно, ловко, быстро, как в книжках про пограничников и партизан.
О том, что на колокольне бывшей церкви, на которой испокон веков жили голуби и галки, можно найти много птичьего помета, Ванюшка подумал после пионерского сбора. На этом сборе вожатая Валя объявила соревнование между звеньями — кто больше соберет удобрений.
Ванюшку соревнование не очень интересовало. Он знал, что все соберут примерно одинаково — не первый ведь год так бывает. Только Нинка Соколова и Танька Зеленина больше всех принесут помета — у них матери на птицеферме работают. Золой богат Димка Шутов — у него отец кузнец. А в третьем звене, в котором Ванюшка, таких богатых нет. Попробуй займи тут первое место.
Но колокольня… Да, тут дело другое. То-то будут удивляться и завидовать, если их звено неожиданно всех обгонит! И вся школа будет знать: это Ванюшка Попов придумал. Как никто раньше на колокольню сходить не догадался?
Бывшую церковь давным-давно приспособили под Дом культуры. В ней по вечерам звучали молодые голоса, слышно было стрекотание кинопередвижки. Только колокольня стояла мрачная, забытая и заброшенная, хотя и не утеряла своей белокаменной стройности.
У ее подножья, за бывшей церковной оградой, размещался базар. Между возами и прилавками, едва не попадая лошадям под ноги, озабоченно семенили красными лапками сизые голуби. Иногда, чем-то встревоженные, они дружной стаей поднимались в воздух и летели куда-то. Потом прилетали вновь и рассыпались по окнам и карнизам колокольни. Было их великое множество. Ванюшка попробовал один раз устроить за ними охоту. Но первая же тетка, увидевшая, как он, азартно зажмурив один глаз, целится в стаю, отобрала лук и стрелы. Да еще пригрозила, что пожалуется Ванюшкиной матери. С тех пор Ванюшка старался не смотреть в сторону голубей, хотя в голову и приходили иногда мысли, что неплохо бы сделать из перьев головной убор индейского вождя…