Пока цветет жасмин
Шрифт:
Перепуганный и смущенный ангелок кивнул и, вздохнув, направился на выход из темницы.
— И не шумите тут! — бросил он последние слова и закрыл арочную дверь.
Габриэль насупился и взглянул на Бальтазара.
— Идиот он, — пролепетал разочарованный Бальти, облокотившись о стену.
— Ладно, мы-то посидим, но я до последней монеты с него вытрушу. Только выйду отсюда.
— Ага, но что же нам теперь делать-то? Ещё день и я медленно сойду с ума, — ответил Бальтазар, садясь возле друга. — Заточение не сахар. Заточение, — Он замолчал и хитро сверкнул глазками, а затем громко закричал: — Кастиэль!
— Что Кастиэль? — недоумевающе поинтересовался
— Нет, моя сладкая шоколадная попка. Просто Кас. Он же скучает, верно? Так почему бы нам его не развлечь? И нам весело, и ему не скучно! Нам же здесь ещё день сидеть. Тем более за эти три дня, мы совсем забыли про брата нашего младшего. Он там один сидит в камере, скучает. Мы совсем с ним не говорим. Не порядок. Да и карты надоели.
На такую фразу друга Фокусник засмеялся, предвкушая веселье.
А Кастиэль просто сидел на скамейке и смотрел сквозь широкую решетку на огромный серый коридор темницы, наблюдая, как через высокие окна пробирается яркий солнечный свет. Ангел вздохнул и положил голову на локти. Бальтазар и Габриэль удивленно поглядывали на него и мысленно думали, почему их брат такой… Нудный… А ведь жизнь-то прекрасна! Пускай даже за разруху на Небесах Михаил их в темницу посадил. Зачем грустить? Ангел и архангел явно этого не понимали. Но Кастиэль все равно сидел хмурый и задумчивый и пытался понять, почему он второй раз сюда попал. В темнице наступило неловкое молчание, которое очень угнетало наших непосед, и чтобы хоть как-то скрасить скуку, Бальтазар решил задать неожиданный вопрос:
— Кас, а ты девственник? — спросил он, заставив Габриэля начать кашлять, а самого Кастиэля вскочить с лавочки.
Тот вздрогнул и уставился на Бальтазара. Сладкоежка старался не засмеяться, приложив ладонь ко рту. Он из последних сил держался, хотя смех его переполнял.
— Что прости? — недоуменно спросил Кас, как будто не расслышал вопрос.
— Кас, ты глухой или притворяешься? — фыркнул Бальт. — Я тебя спросил: ты девственник?
Кастиэль в мгновение покраснел и смущенно опустил голову, ничего не отвечая.
— Бальт, по его действиям и так понятно, что это так и есть!
— Кас, ты чего? Это правда? Ты что даже не видел голой женщины? — спросил Бальти, явно ожидая такой ответ. — Хотя, ты же такой смущенный ангел, что краснеешь каждый раз, когда мимо тебя пройдет девушка в купальнике. А если её мячики. Ну… Гавриил понимает, о чем я… Так ты вообще.
Гейб заливисто рассмеялся и встал с лавочки. Он думал, что диалог братиков-ангелов завершится, так и не начавшись, но ошибся. Кастиэль внимательно посмотрел на Бальтазара и еще сильнее опустил голову. А затем он стал краснее помидора. Видя такое поведение, Бальт тоже засмеялся и облокотился на толстую решетку.
— Кастиэль, пернатый мой друг, это немного ненормально. Не стесняйся. Мы же братики. Что ты мнешься как девственница?! Не переживай. Девственность это не страшно. Это наоборот… Странно и редко. Кас, все нормально. Да вас таких по пальцам пересчитать можно! Да, ангелы непорочные, правильные создания, я и не спорю. Зачем придаваться блуду и красивых телочек лапать? Блуд — грех. А ты такой правильный у нас. Ладно, будем считать, что девственность это нормально, хотя секс круче.
На слове “девственница” уши Каса покраснели ещё сильнее, чем лицо, а Бальтазар и Габриэль захохотали. Теперь их смех слышали все стражники в темнице.
— Придурки вы, — обижено пробубнил Кастиэль и застыл, словно каменное изваяние.
— Кас, не переживай. Мы не хотим над тобой смеяться. Хочешь узнать, что такое секас? То есть, секс? Это не плохо. Наоборот. Секс это же классно. Чего тут смущаться, братишка?
— Кларенс, — Слово взял Габриэль, — мы не хотим тебя унизить. Мы немного извращенцы, да, но ты не переживай. Просто… Так же нельзя… Ты живешь много веков, а не разу не пробовал ну… Даже слово “минет” для тебя чуждо. Кас, это странно, ведь ты - мужчина. Ты обычный ангел, а не импотент! Нужна тебе красивая баба, даже если ты ангел. Для небожителя это ненормально?! Нормально, Кларенс, нормально. Я много прожил среди людей и многому у них научился. Я слишком долго жил на Земле и познал все прелести земной жизни: кабаки, красивые телочки, ночные клубы, тусовки, бордели. Это же круто. Ты не представляешь, сколько интересного придумали люди. Сколько всего крутого такого, что ащ-щ-щ-щ. Горячего. Я не только умею фокусы разные проделывать.
— Да, а в сексе нет ничего плохого, Гейб прав. Наоборот, ты получаешь удовольствие, — продолжил Бальтазар, не обращая внимание на шокированного Кастиэля, у которого появилось желание самолично воткнуть в себя ангельский клинок, лишь бы не слышать всех этих аморальных разговоров. — Смотри, девственник. Ну, секс — это нужно. Это обычная физиологическая потребность. Наш организм периодически требует этого.
— Даже иногда очень требует! — поддакнул сладкоежка.
— Не перебивай, Гейб. Папочка лекцию читает. Папочка научит нашего пернатого девственника как нужно с девочками себя вести, обучит и даст дорогу в жизнь! За дело берется ангел Бальтазар. Итак… Лекция номер один. Смотри, Кас. Любой мужчина — самец, он рожден захватывать и получать власть, неважно, над миром или над одной-единственной женщиной. Контроль и вседозволенность возбуждают мужчину, а когда перед ним лежит “жертва”, которая сходит с ума от его умелого языка, полностью открытая и доступная, самец внутри него ликует, а либидо взрывается, как новогодняя петарда.
— Эм… Прости, что? — Кастиэль не верил, что всё это происходит с ним. — Я не хочу власти над миром! А зачем мужчине возбуждаться? И почему Гейб меня импотентом обозвал?
— Ты не импотент, ты девственник!
— А почему мужчина — самец? — не унимался Кастиэль.
— О, Господи, — взвыл Габриэль и покрутил у виска. — Бальтазар, объясни ему ещё раз. Кас, Бальтазар говорит, что секс это круто! А ты самец. Так природа вот создала. Все мужчины — самцы. А ангелочков-девственников. В общем ладно. У нас, кстати есть, ещё день говорить на эту тему!
— Кстати, не всегда, Габриэль, секс это круто! Забыл немного!
— Прости? — Теперь младший архангел смотрел на друга, пытаясь понять, о чем он говорит. И оба дебошира и развратника уже забыли о Кастиэле, который немного отошел от красноты, и теперь говорили между собой. — Я говорю о неудовлетворении. К сожалению, Гейб, порой одного голого энтузиазма и желания трахнуть недостаточно, и “благие оральные намерения” мужчины начинают напоминать “дорогу в Ад”. Всего один сеанс таких ласк с неумелым мужчиной может привести к тому, что женщина вообще больше никогда не захочет, чтобы к ней там прикасались. А единственной ассоциацией будет раздражение или боль. Вот о чем я. У тебя же не было такого?