Пока цветет жасмин
Шрифт:
— Я знаю, — ухмыльнулся ангел. — Хотя я и не помню, но мне рассказывали. Вас Михаил постоянно разнимал. Марселина тебе хотела волосы вырвать, да?
— И вырвала. А ещё она била меня. Помню, дошло до того, что нас разнимал сам архистратиг.
По выражению лица архангела было заметно, что ему нравилось вспоминать события любовного прошлого, в котором он не скучал.
— Но теперь такого не будет, потому что мне есть, что терять, — закончил он.
Ангел выслушал лучшего друга и усмехнулся, хлопая его по плечу и произнося:
— Вот и думай. Вовремя остановись, Гейб, и
— Поговорили… И ты прав.
Габриэль прищурился, а Бальт достал колоду карт.
— В преферанс? — спросил он, указав на карты.
— Давай, — с улыбкой ответил Габриэль.
Пернатый кивнул и стал тасовать колоду карт, раздавая их.
Даже самый строгий надзиратель,
У стены задумчиво стоит,
Только он один, паскуда, знает,
Что парнишке ночь осталось жить!
Неожиданно запел Бальтазар, бросив даму червей на каменную лавочку. Гейб, услышав песенку своего друга, засмеялся, и выложил перед ним трефового туза.
— Спой что-то другое, — обратился архангел к другу, смотря в свои карты. — И бери трефового тузика.
— Хорошо. Вот тебе валет пик тогда, — произнес Бальтазар, забрав трефового туза.
Прекрасно знаю я и без гадания,
Решетки толстые мне суждены-ы-ы-ы
Габриэль захохотал ещё сильнее.
— Хватит, прошу тебя! Это не та песня!
— Ладно! Но что мне спеть, а?
— Кстати, а что козырь? — спросил Габриэль..
— Бубны, — ответил ангел, забрав себе карты. — Спасибо, Гейб. А козырь-то — бубны! Ты отдал мне все свои козырные карты!
— А ты меня отвлек! Блин… — Фокусник почесал затылок, а затем забрал себе пикового туза и короля.
— Что там ты говорил о карточном долге? Может, простишь? — с мольбой начал Бальти, всё забирая себе оставшиеся карты.
Габриэль явно проигрывал, но ведь он - Локи…
— Даже не думай, Бальт! Всё мне вернешь!
— Интересные у меня братья, — сделал вывод бедолага Кастиэль, изрядно настрадавшись от дебошир.
========== Глюк, который слаще мёда ==========
Бесаме, бесаме мучо…
Сегодня с тобой проводим последнюю ночь.
Отдайся мне так будет лучше,
Отдайся и снова печаль моя скроется «В ночь?»
Танец последний с тобою танцую я,
Слёзы с лица ты утри
Дай поцелую тебя на прощание…
Так моё сердце велит.
Палами сидела на подоконнике и смотрела на дождливую, мерзкую погоду за окном. Которую неделю лил ливень и заливал пригород Парижа, небольшой округ под названием Рамбулье. Девушка уже сомневалась, что в этом месте вообще есть солнце. Казалось, вечные и непроходимые дожди — фишка маленького Рамбулье и они тут вечны. Хотя, чего она ещё ожидала от холодной
И она должна была сдержать это обещание…
…И сдерживала.
Она уже не плакала, не истерила, не пыталась покончить с собой, порезав вены или выпив быстродействующего яда. Она научилась терпеть, сдерживать слезы, и на смену депрессии пришла борьба и решительность. Она не вызывала жалости у самой себя, не страдала. Она была готова переносить трудности и сделать все, чтобы вытащить мужа из Клетки.
The sun is sleeping quietly
Once upon a century
Wistful oceans calm and red
Ardent caresses laid to rest
For my dreams I hold my life
For wishes I behold my nights
The truth at the end of time
Losing faith makes a crime
Постоянно крутился в голове демонши куплет непонятной песни. Песни, которую она не знала, но которая запала ей в душу, так как когда-то её ей пел Люцифер…
Но ещё беспокоил последнее время экс-демоницу и Михаил, так как она не понимала поступков и логики этого архангела. То он её сначала ненавидел, то теперь носится с ней как с ребёнком, глаз с неё не спускает, заботится, фрукты разные покупает. А ведь у него полно других дел. Важных дел, государственных, небесных.
Ещё девушка всё никак не могла описать его поступка, когда вчера вошла в спальню и заметила на кровати огромного плюшевого медведя, который держал в лапах большое, красное сердце. На нём Палами прочитала слова поддержки что-то наподобие: «Поскорее выздоравливай». Сославшись на то, что Михаил просто ей сделал приятное, чтобы повысить настроение и просто поддержать, она успокоилась. Но что-то грызло её и не давало покоя.
«А что, деверь не может поддержать невестку? Он просто сделал мне приятное, чтобы я улыбнулась. Ничего страшного в этом подарке нет. Я уверена, Люцифер наоборот обрадуется, когда узнает, что Михаил так меня поддерживает и так заботится. Он хочет, чтобы я забыла о своем сосуде. Но, черт, сосуд ужасен, и я не могу такое забыть! Да и вообще, старшие братья ведь могут дарить своим сестрам подарки, и повода для ревности у мужа нет», — говорила себе Палами, смотря на мишку Тедди.
— Ну что, Михаил, мы спасем Люцифера из Клетки, м? Я тебя назову Михаил, потому что ты медведь, это раз. А второе, мне тебя Михаил и подарил. Ты удивлен? Я тоже была удивлена, когда вот увидела такое чудо. Но ведь ничего странного в этом нет, верно? Он же просто мне сделал подарок? Да, Михаил мне его подарил, потому что я ему пообещала бороться, а он просто захотел меня поддержать. Я же говорила ему, что не буду сдаваться, ведь Люцифер не потерпит рядом с собой страдающую жену.
Закончив разговор с игрушкой, девушка посмотрела на неё и обхватила руками. Так она просидела двадцать минут, а потом дверь в комнату отворилась, и в дверном проёма показалась голова… Михаила, в честь которого был назван медведь Тедди.