Пока цветет жасмин
Шрифт:
Спустя секунду Пройс вынырнула, но кран закручивать не спешила. Встав из ванной и обернувшись в мягкое полотенце, она босыми ногами ступила на мраморный пол, на котором было полно воды (вода давно перелилась через ванну и затапливала пространство). А Палами, в свою очередь, пошатываясь, подошла к большому рифленому, круглому зеркалу, висящему на стене, и посмотрела на своё отражение.
— Не хочу так жить… — прошептала Пройс.
Палами посмотрела на себя и, истерически закричав, ударила рукой по зеркалу, которое мгновенно, разлетелось на тысячи мелких осколков и ранило её. Её правая рука (которой та разбила зеркало) оказалась в царапинах и порезах, а из ран стала капать алая кровь на пол. Дрожащими
Подойдя к подоконнику, Палами дотянулась до ножа, не забыв рассыпать фрукты, и дрожащими руками взяла его. Она поднесла нож к левой руке, на которой ещё не было пореза, и провела ним по ладони, на которой от него остался кровавый след. Теперь, когда она была уязвима и когда почти стала человеком, раны не заживали сами, и каждой частичкой души она чувствовала и ощущала боль. Сделав ещё один надрез на ладони, француженка откинула нож в сторону. Из новоявленной раны полилась кровь.
— Если я буду истекать кровью, я умру, зная, что никто не позаботится. Я сплю только для того, чтобы видеть тебя во сне. Если я просыпаюсь, а тебя нет рядом, я знаю, что чего-то не хватает… Чего-то… — в бреду шептала она какую-то ересь.
Неизвестно сколько бы продолжалась пьяная истерика девицы, сидя за акриловой ванночкой, если бы не архангел Михаил, который зашел в дом. Для него внезапные появления стали уже нормальным явлением. Он постоянно приходил “вовремя”. Сначала пришел вовремя в Небесную темницу, остановив безумную драку Орабель и Марселины, а теперь и в свой дом. Закрыв входную дверь, ничего не подозревающий Михаил, в руках которого была небольшая корзинка фруктов и выпечки (хотя уже и не очень свежей) стал подниматься на второй этаж, в надежде проведать Палами. И когда он шел по коридору, его внимание привлекла розовая вода. Перепуганный архистратиг, поставив корзину на пол, быстро бросился в спальню девушки. Михаил, чуть не подскользнувшись на большом количестве окровавленной воды, вбежал в спальню, а затем и в ванную комнату, окидывая её взглядом и находя там невестку.
Палами сидела за ванной и вся дрожала. Как только она увидела Михаила, то вскочила с пола и перепугано уставилась на деверя, а архангел, ничего не сказав, схватил Палами за руку, замечая на её руках волдыри и порезы. Архистратиг нахмурился и покачал головой. Невестка стала вырываться, параллельно успевая кричать и смотреть, как из ран капает кровь. Видя такое, Михаил только закатил глаза и поднял девушку на руки. Невестка продолжала брыкаться и теперь тягать бедного за волосы окровавленными и порезанными руками. Но Михаил (после всего увиденного) уже не обращал на такие мелочи внимания, неся девушку в комнату.
— Как же вы меня, девушки, достали. Вот честно. Недавно одних разнял в темнице. Устроили кровавую бойню в грязи. Тайсоны недоделанные. И хватило мне по уши. Теперь ещё и невестку-психа спас от суицида. Это даже не смешно. Вот серьёзно. С вами одни проблемы, девушки. Я даже не знаю, что сказать на твой поступок. А если бы я вовремя не пришел? Признаться, я немного в шоке, Пал, честно. Что же мне так везет-то? Да ты же ещё и пьяная! Господи, Палами, где же ты так напилась?! Первый раз спасаю пьяную невестку-суицидницу
— Хватит мне читать нотации о добре и зле, — ответила пьяная девица, продолжая таскать за волосы Михаила. — Отпусти меня, а? Я пойду себе спокойно, спрыгну там с Эйфелевой башенки, и мы с тобой разойдемся. Я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. На одну бабу у тебя будет меньше. Зачем я тебе нужна со своими-то проблемами? Честно, Михаил, найди себе невесту и живи с ней. А меня отпусти! Зачем я тебе вообще нужна? Тем более, у вас вот тут есть замечательное место для суицидов — Эйфелевая башня. С неё так забавно прыгать.
— Ты пробовала? — Михаил усмехнулся и поудобнее усадил девушку на руках. — Знаешь, эта железка весьма интересная достопримечательность, но вот прыгать я тебе оттуда не советую. Да и вообще. Тебе явно не идет быть пьяной и давай мы просто помолчим, ладно? Я вообще на твой поступок… Не знаю даже как теперь и реагировать на всё это. Знаешь, как же я от вас устал? От тебя, от этих двух, которые недавно пол гарнизона дракой развлекали. Повезло мне с невестками. Очень.
— Ну, ты сам ответил на свой вопрос, — продолжала она, теперь отпустив волосы Михаила. — Если я тебе так надоела, так отпусти же меня! И мы разойдемся, как в море корабли! Ты обо мне не беспокойся, честно. И так и тебе будет лучше, и мне. И не запирай меня в доме под охраной ангелов гарнизона!
— Я бы так и сделал, но… Увы. Люцифер тогда меня убьет и будет пытать самыми виртуозными пытками из его арсенала. Ты — часть нашей семьи, и я не смогу тебя отпустить, уж прости. То я так сказал. Ты теперь часть моей семьи, за которую я в ответе. Я тебе уже говорил, что я в ответе за вас — младших братьев и сестер. За тебя, за Габриэля! Мы — семья, и так оно и будет! Или ты не поняла моего сарказма и моей шуточки?
— С сарказмом ты явно не дружишь. Прости, если я не поняла шуточки.
Архистратиг промолчал и донес девушку до ещё одной комнаты, самой дальней в доме и очень тёплой. А главное, там не было воды. Архангел внес невестку в небольшую спальню и уложил на кровать. Пьяная девушка попыталась встать с кровати, но Михаил не дал ей этого сделать, бережно укрывая невестку одеялом, прикатывая к кровати фитбол* и садясь на него.
— А теперь я тебя излечу, и мы поспим, хорошо?
— Плохо! — сказала, как отрезала Пройс и попыталась встать с кровати. Но Михаил заставил её лечь обратно. — Ты вредина! — обиженно дополнила пьяная невестка и поморщилась.
— А ты… Бухарик! — невозмутимо ответил Михаил и, встав, склонился над девушкой.
Он приложил два пальца на её лоб, и раны, порезы на ладонях мадемуазель Пройс мгновенно пропали. Она посмотрела на свои, теперь уже исцеленные ладони, и усмехнулась.
— Отлично! А ты не можешь так излечить мой сосуд?
— Увы, — отозвался архангел, закатив футболку девушки.
Его взору открылась ужасная картина. Он увидел, как на белой коже демонши стали выступать ещё большие волдыри, которые разрастались до невероятных размеров, кровоточили и гнили. Они на теле девушки лопались и доставляли ей немалую адскую боль, которая с каждой минуткой усиливалась. Он вздохнул, опуская футболку невестки, и сочувственно на неё посмотрел.
— Не понимаю, и помочь не могу ничем. Палами, ты не только себя извела. Ты вымотала свой и без того слабенький сосуд. После Клетки ты стала очень слабая, а все эти истерики, бессмысленная попытка суицида, все эти твои попытки спрыгнуть с окна, порезать себе вены, повеситься, и тому подобное, ещё сильнее усложнили твоё положение! И зачем тебе это делать, если ты и так мертва?! Зачем тебе совершать суициды. Они бессмысленны! Так мало того, ты ещё и напилась! — вскричал Михаил, не замечая, как стал повышать голос.