Шрифт:
"Как я докатился до такой жизни?" - спросите вы и будете совершенно правы. Катиться пришлось долго, причем по наклонной. Ну, обо всем по порядку.
Началось все с того, что Вовка, друган мой, накануне Нового года начал ныть, мол, все достало, жена пилит, дети житья не дают. Ну и пошло-поехало. Один присоединился, второй. И решили мы Новый год по-мужски справить, без всяких там баб и спиногрызов. Сказано-сделано. Разыскали егерька знакомого, облюбовали полянку в лесу, чтоб с елочкой, все чин-чинарем. Приехали заранее, засветло еще, фонари на аккумуляторах по периметру расставили, елку нарядили, мангальчик организовали. Часов в девять накрыли поляну, нарезочки там всякие, салатики, шашлычок под коньячок и под водочку...
– Ты еще скажи, что леший существует!
– Мужики ржут, не верят, Генка кипятится:
– А как же. Вот однажды...
– Да ладно, брось заливать.
Тут мне по делам приспичило отлучиться, ну, то бишь, отлить. Отошел подальше, только штаны приспустил, вдруг над ухом как гаркнет кто-то:
– Ты что это, Вадик, лес мой поганить вздумал?
Я чуть в штаны от неожиданности да со страху не написал, чес слово. Гляжу, натуральный Дед Мороз ко мне приближается, борода ниже пояса, халат весь серебром шитый, сапоги серебряные и посох в руке.
– Мужики, хорош прикалываться, пошутили и хватит, - проблеял я.
Дед Мороз подошел совсем близко, посмеялся в усы.
– Ты штаны-то застегни, сынок, а то хозяйство застудишь.
Я спохватился, впопыхах молнию дернул, она и заела. "Да и хрен с ней, не до молнии сейчас". Махнул на нее рукой.
Я тебя, Вадим, в гости приглашаю, иди за мной.
"Ну, а что мне остается?" Пошел как миленький. Вроде дед, а прет по лесу как танк, я же еле поспеваю, ноги по колено в сугробы проваливаются, пот со лба градом течет. Фу, вроде пришли. Добротная деревенская изба, окошечки с белыми занавесками на пол-окна, из трубы приветливо дым валит. Хозяин дверь открыл, гостя первым впускает в дом. Обычные сени, на всю длину вместо лавки сундук стоит. Дед снял халат, оставшись в льняной длинной рубахе, подпоясанной пеньковой веревкой, и в полотняных штанах. Кряхтя, стянул сапоги, размотал онучи, так, босой, и вошел. Всего одна большая комната. В углу русская печь, беленная известкой, стол человек на двенадцать с длинными лавками по бокам. Хорошо, тепло.
– Присаживайся, Вадим, - хозяин приглашающим жестом указал на одну из скамеек, - разговор у меня к тебе длинный. А я нам пока чайку согрею.
Подошел к стоящему на полу самовару с заранее заготовленной водой, достал из печки угли, засыпал в трубу, раздул огонь сапогом. Снял с полок за печкой заварник, чашки, ложки, сахарницу с рафинадом, нехитрое угощение: варенье, мед, сахар, баранки на веревке, хлеб. Я с любопытством наблюдал за его действиями. Дед мне до боли напоминал Льва Николаевича, как его изображали в учебниках по литературе. Та же седая борода, те же глаза с хитрым прищуром. Покончив с приготовлениями, хозяин расположился через стол, напротив меня.
– Так что, Вадим, лес мне вздумал портить, девок тебе мало, еще и за лес взялся, - грозным голосом произнес Дед Мороз.
Хотелось, как в школе, заныть: "Да что сразу я? Да я ничего..." и громко шмыгнуть носом. Удержался, хотя и не без борьбы. Ну вот не вызывал у меня лесной хозяин страха и все тут. Глаза молодые, смешливые, чертята так и пляшут.
– Как к вам обращаться?
– спросил я.
– Да как тебе удобней, - засмеялся дед, - как меня только не величают: и лешим, и хозяином леса, и лесовиком. Сегодня вот Дедом Морозом вырядился.
– Ну, тогда дедушкой звать буду, тем более своего так и не довелось увидеть, - с достоинством произнес я. Надеюсь, что с достоинством.
– Отвечаю на ваш вопрос. Лес я портить не собирался, всего лишь отошел пописать, ничего бы с лесом от этого не сделалось. И девок сроду не портил, они уже до меня все порченые были.
Хозяин засмеялся.
– А ты бойкий на язык, как я погляжу. Ой, вода-то щас выкипит вся, - спохватился он,
Беседа за чаем текла неторопливо, ровно. Дед оказался интересным собеседником, начитанным, сведущим в современных реалиях. Я расслабился, отогреваясь телом и душой. Давненько ни с кем не беседовал так искренне, непринужденно, на равных. Долго сидели, меня уж в сон начало клонить.
– Хороший ты мужик, Вадим, и рассуждаешь верно, - произнес хозяин, - только живешь не по-людски. Вот я и решил тебе подарок на Новый год сделать, потом сам меня благодарить будешь.
Улыбка, щелчок пальцами и вот я у своей входной двери. Вылизываю лапы. Стоп!!! Стоп!!! Как это? Что-то я не понял. "Вот дед, вот паскудник старый". На лестнице гулко отозвалась легкая поступь, послышался звонкий голосок, выводящий какую-то незатейливую песенку, и на площадку ступила дочь.
– Надя, Наденька, - хотелось крикнуть во все горло, но вырвалось только протяжное "мяяяяуууууу".
– Ой, котик, ты как здесь?
– девочка сняла рукавичку и провела теплой ладонью по спине.
– Муррррр, - как приятно, я выгнул спину, потерся головой о колени дочери.
– Потерпи, маленький, голодный, небось, щас я тебя накормлю, - Надя распрямилась, сняла с плеч тяжелый ранец, достала ключ. Я первый скользнул внутрь. С удовольствием ощутил лапами исходящее от пола тепло. В очередной раз похвалил себя, что не поленился, во всей квартире теплые полы сделал. Пока Надя раздевалась, осмотрел себя в зеркало шкафа-купе. "Вот дед, вот старый хрыч. Зубы мне, дураку, заговаривал, а я и купился". Кот как кот, серый, дворовой, морда наглая такая, матерая, тапка так и просит. "Ну, хотя бы породистым, что ли, сделал".
– Кис, кис, кис, - позвала Надя из кухни.
– Мяу, - поднял хвост трубой и побежал на зов. "Ах, доченька, ах, умница, молочка в мисочку налила, позаботилась. А где Ленку носит?" - мелькнула мысль.
Допив молоко, решил спрятаться от греха подальше. И вовремя. В замке повернулся ключ, и из прихожей раздался голос благоверной:
– Надя, готова? Ноты взяла, тетради положила, поесть успела? Как дела в школе? Услышав звук запираемой двери, выбрался из своего убежища, хозяйским взором окинул все комнаты, зашел в спальню, расположился на кровати и сам не заметил, как сон сморил. Очнулся от громких голосов. Один - Ленкин, а второй - мужской, вроде как к спальне приближаются. Меня с облюбованного места как ветром сдуло, забрался под кровать. Анекдотичная ситуация. "Как там в песне поется? К жене пришел молодой любовник, пока муж ходил за пивом. Эх, топор бы сейчас. Ба, да это ж Ромка, напарник мой по бизнесу. А он-то что здесь забыл? Ну, теперь ясно". Упали на кровать, Ленка халат распахнула, дышит громко, с присвистом. "Ах, Ленка, Ленка. Вот от кого не ожидал. Я-то думал жена тылы прикрывает, пока супруг на работе пашет, а она... бесстыдница".
– А где Вадим?
– жарко шепчет новоиспеченный Ромео.
– Да, Бог его знает, с очередной любовницей, наверное, - выдыхает супружница, свет очей моих.
– Да что ты про него вспомнил? Давно уж живем как соседи, ни доброго слова, ни ласки.
Готов лопнуть от возмущения и обиды. "Внимания ей, видите ли, не хватает, а цветы на восьмое марта, а брюлики на Новый год. Все ей, паскуде, мало. Эх, где мой большой топор?"
– Ленка, разводись с Вадимом, выходи за меня. Я тебя на руках носить буду, - искушает Ромка. А эта дура тает, яростно срывает с него рубашку, расстегивает ремень на брюках. "Ему же от тебя только доля в бизнесе нужна. Да у него таких, как ты. А я-то думаю, что это Ромка расщедрился, долю свою выкупить предлагает. Ясно все мне стало теперь, как в песне поется. Я, значит, долю его выкуплю, а они с Ленкой мою оттяпают. И при деле и при бабках. Вот сволочь, змею на груди пригрел".