Пока не пробил час
Шрифт:
– Я полюбил тебя с первого взгляда…
– И я тебя – с первого…
Они говорили, сидя в той же позе, не глядя друг другу в глаза – это было не обязательно, когда сердца бились настолько в лад.
– Я хочу, чтобы мы обручились, но в твоей семье траур… Боюсь оскорбить чувства твоих родителей!
– Мы с тобой не виноваты, что так получилось! Сделаем скромное обручение, память тети Веры это не оскорбит…
Они долго не выходили из беседки. Губы девушки были так доверчивы и наивны. Она явно еще не умела целоваться! У Юлика же был большой интимный опыт. Искушенные женщины, разбитные
Держась за руки, они спускались к дому по тропинке, огибающей террасы.
– Скажи, Наденька, а господин Макаров… что он за человек?
– Дядя Анатолий? Он хороший, ты, Юлик, не держи на него обиды! Он теперь знает, что ошибался. А сейчас он так страдает!
– Ты говорила… он и его погибшая жена были счастливы.
– Да, ты бы видел! Они так друг друга любили! Дядя Анатолий всегда был так внимателен к тете Вере, просто пылинки с нее сдувал! Неужели этого страшного человека, убийцу, не поймают?
– Почему же! – Юлик пожал плечами. – Вот приехал из губернского центра следователь, говорят – очень толковый. Значит, за дело возьмутся серьезно.
– А я боюсь! Ведь кого-то опять могут убить… женщину!
– Не бойся, Надюша, тебе ничего не угрожает! Я все время буду рядом с тобой. И – твой дядя, исправник… Он небось тоже обещал тебе защиту? Ему как раз и карты в руки!
– Да, он говорил, что сумеет меня защитить. Видишь, Юлик, какой он замечательный! Жена только что погибла, а он о других переживает.
– Я вижу, ты его любишь. – Юлик глянул искоса, чуть вскинув подбородок. – А он тебя?
Девушка уловила в его интонации настороженность и засмеялась:
– Ты что же, милый мой, ревнуешь? Так ведь Анатолий Викторович – мой дядя. Он и любит меня по-родственному, как будто маленькую девочку. Сам-то он уже… ну, еще не старик, но и не молодой. Тридцать пять лет!
– Наденька, да что ты! – воскликнул Юлик удивленно. – Исправник Макаров всего на восемь лет старше меня. Это значит, и я для тебя – не молодой?
– На восемь? – Надя на минутку задумалась. – Ого, на восемь лет! Ты, Юлик, такой как надо! А Макаров, даже если и не стар, все равно – он мой дядя! И этим все сказано!
– Значит, ты говоришь – он хороший человек? – спросил Юлик уже спокойно.
– Очень! Ты вот не знаешь, а я тебе скажу… Когда ты уже сидел в заключении, но суда еще не было, дядя Анатолий мне как-то признался: «Мне жаль этого парня. И я боюсь – вдруг ошибаюсь, вдруг он не виновен!» Это он мне сам говорил. Видишь, он вовсе не примитивный солдафон – если тебе могло так показаться. Совсем недавно у нас был бал – в честь маминых именин. И тетя Вера тогда маме
– Как же такого не любить! Ты это хотела сказать?
– Юлик, ты опять? Это уже просто смешно!
– Нет-нет, Надюша, не сердись! На этот раз я совершенно искренне сказал. Я ведь тоже, представь себе, знаю, что он сердечный и справедливый человек.
– Правда? – обрадовалась Надя. – Откуда, Юлик, откуда? Это тайна? Расскажи мне, пожалуйста!
Она чуть ли не прыгала от нетерпения, теребя его за рукав. Ну право же, совсем девочка! Чудная малышка! Юлик не удержался, притянул ее к себе… Но Надя сама прервала поцелуй, и вовсе не из скромности. Любопытство оказалось сильнее.
– Я никому не скажу, милый! Ты меня заинтриговал!
Он засмеялся:
– Ты вообразила бог знает что, а тайны-то никакой и нет. Твой дядя – исправник Макаров – приказал кормить меня из ресторана. Мне об этом рассказал охранник, который меня сторожил. Сказал: «Всех кормят за казенный счет, а для вас лично господин исправник приказал носить еду из ресторана». Я не спрашивал, но уверен, что это его собственная инициатива. Вряд ли из полицейского бюджета отпускают деньги на ресторан, значит, он оплачивал это из своих средств.
Надя радостно захлопала в ладоши:
– Вот видишь, видишь! Он и правда очень хороший, и вы с ним обязательно подружитесь! Ведь скоро вы станете родственниками!
…Так трудно было им расставаться на ночь! Но Юлик проводил Надю до двери ее комнаты, легонько, нежно прикоснулся губами к губам:
– Спокойной ночи, милая…
Он совершенно точно знал: эта девушка станет его только в брачную ночь. Он и сам ни за что не хотел бы иного, потому что это был особенный мир, особенные люди, особенные отношения. Сам он тоже принадлежал к этому миру и радовался возвращению в него.
А ночью Юлику приснился страшный сон. Как будто бы он встал, вышел из комнаты и идет по коридору – бесшумно ступая по мягкому ковру. Идет к комнате Нади. Ему жутко, он пытается остановить себя: «Зачем я иду туда? Не надо, не надо!..» И в какой-то момент он видит впереди себя другую фигуру – мужчина тоже идет к Надиной комнате, тоже крадучись, таясь. Ловкая фигура, очень знакомая. Вот уже подошел к двери, остановился и стал медленно оглядываться… Юлик испугался: сейчас он увидит лицо… Чье? Нет, нет, он не хочет!.. Шарахнулся в пристенную нишу, споткнулся и сел прямо на пол…
В этот миг он проснулся и, как ни странно, в самом деле сидя – только на своей кровати. В комнате уже разливался бледный розовый свет – наступало утро. Юлик распахнул окно, долго дышал свежестью просыпающегося парка. Сон развеялся, как туман, почти забылся. Осталось лишь смутно-тревожное ощущение… Но оно не позволило ему крепко заснуть, и, по-дремав еще пару часов, молодой человек отправился умываться, приводить себя в порядок. Он уже сидел в библиотеке и читал, когда к нему спустилась Надя. Потрепав его по волосам, она тут же сказала: