Пока Оно спит
Шрифт:
– Чем бы ты ни был – я найду способ избавиться от тебя. Я клянусь! – сказала она про себя, но беззвучный тон ее был неуверенным и слабым.
– Я рад, что он сдох, потому что, если б он не сдох, мы вряд ли бы с тобой сейчас говорили, – голос сделал вид, что пропустил ее слова мимо внимания.
– Чем же он тебе так не угодил, тварь? – Катрина чувствовала, что злость в ней усиливается с каждой новой фразой, оскорбляющей ее покойного супруга.
– Дело не в нем, – усмехнулся голос. – Дохлый тут вообще ни при чем. Неужели ты этого не понимаешь? – голос повысил тон и стал говорить с новой интонацией нравоучения,
– Насколько я заметила, ты не особо интересуешься моим желанием пребывать в твоей компании, – с отвращением произнесла Катрина.
– Если так, значит, ты просто очень невнимательна, – смиренно ответил голос и замолчал.
Пройдя еще шагов двадцать Катрина вдруг заметила того самого парня, который пятнадцать минут назад предложил ей помощь. Он доставал какую-то коробку с переднего сидения своей машины – зеленого «опеля», а заметив Катрину, слегка улыбнулся. Катрина не смогла ответить, потому что почувствовала, как вдруг ярость внутри нее достигает апогея. Почувствовала, что от всей души желает схватить камень и разнести к чертям лобовое стекло этого автомобиля. Желание было настолько сильным, что Катрина даже замедлила шаг, а отойдя от машины шагов на десять, вдруг заметила на обочине отличный булыжник, идеально подходивший для этой затеи. Катрина представила, как она хватает его и разбивает стекло, и ее захлестнуло чувство восторга. Чувство отвратительное и невероятно обольстительное, исходящее из глубины души, чувство торжества и восторга от вандализма. С невероятным усилием она отвернулась от камня и продолжила медленно идти, изо всех сил стараясь противиться инстинкту разрушения.
– Хочешь, поклянусь тебе, что больше слова плохого не скажу о твоем муже?
– Ты уже обещал это, – Катрина ответила дрожащим шепотом и почувствовала, что именно голос попросит взамен.
– Нет, я обещаю. Я больше слова не скажу о нем.
– Да, я хочу… чтоб ты больше ни словом не упомянул его, – Катрина позволила себе поверить.
– Тогда сделай это.
Катрина почувствовала, как запрет становится лишь условностью, как трещат оковы морали. Адреналин и восторг – отвратительный и низменный восторг. Она развернулась, медленно подошла к камню и крепко сжала его в правой руке. Она видела, что молодой человек несет большую коробку по дорожке к своему дому. Он был от машины уже шагах в тридцати, Катрина в десяти.
– Сейчас что-то будет, – прошептал голос.
Катрина мельком обрадовалась, что надела кеды, так как предчувствовала, что сейчас ей придется бежать еще быстрее, чем она уже бегала сегодня. Впрочем, ее не особо волновало, что будет если ее же жертва настигнет ее саму.
– Ой, сейчас что-то будет, – повторил голос.
Катрина сделала два резких шага в сторону машины, занесла руку и со всей силы запустила камень в лобовое стекло. Глухой удар, визг сигнализации и чувство невероятной звериной радости отозвались в ее душе. Гулом из головы в пространство вырвался адский хохот.
Катрина тяжело дышала и поначалу не могла сдвинуться с места – настолько невероятным был всплеск эмоций. Она видела, как парень резко обернулся и переводит опешивший взгляд с нее на орущую машину. Сквозь туман в голове она поняла, что он не может толком сообразить, что произошло, или не верит своим глазам, и это вызвало в ней новую волну истерической радости. Сама того вначале не замечая, Катрина вдруг поняла, что смотрит на парня с широкой и искренней улыбкой – не презрительной или подлой, а именно искренней и веселой. Бедняга, похоже, не мог прийти в себя, а Катрине казалось, что она смотрит на него уже минут пять.
– Беги!!!
В ту же секунду она повиновалась и побежала, при этом не от машины, а прямо на нее, в ту же сторону, откуда пришла сюда. А пробегая мимо машины еще и со всей силы ударила ногой в переднее крыло, оставив небольшую вмятину.
– Я горжусь тобой, сука! – в восторге визжал голос. – Ты даже не представляешь насколько! Это просто невероятно, твою мать!
И тут, на бегу, Катрина заметила, что она и сама давится хохотом. А за спиной она слышала, как кричит удивленно-ошарашенным голосом парень, попавшийся под расправу:
– Твою мать, сука! Да что же я тебе сделал, а?! Сука, что ты натворила?! Что ты за сука адская?! Что за тварь?!
– Беги! Беги! Хаха!
– Сука! Чтоб тебе в аду гореть! Твою мать, что же ты за тварь?! Что я тебе сделал, сука!? Что ты за адская сука?!
Катрина слышала, что голос парня затухает, а значит, он не предпринял погоню. Его проклятия приводили Катрину в экстаз. Она уже приближалась к улице Чехова, когда заметила, что начинается дождь – первые крупные капли упали на асфальт. Катрина также с радостью отметила, что дорога сейчас пуста, и что поблизости нет прохожих, которые могли бы ее остановить, но те, кто находился поодаль, останавливались и с интересом глядели на орущего парня у разбитой машины и бегущую хохочущую сумасшедшую.
Катрина перебежала дорогу на улице Чехова, благо на светофоре горел зеленый, и бросилась во внутренний двор первого же многоэтажного дома. На бегу она сориентировалась и поняла, что если пересечет три двора держась примерно диагонального направления, то выбежит на улицу Виктора Гюго в сотни метров от своего дома. Дождь усилился и духота, стоявшая в воздухе с утра, отступала под струями воды. Катрина перестала смеяться, но звериный восторг продолжал наполнять ее изнутри, сердце бешено колотилось от возбуждения и быстрого бега, пот стекал по телу. Катрине казалось, что она под каким-то наркотиком. Она понимала, что совершила грязный, подлый и ничтожный поступок, но эйфория перечеркивала зов совести. Даже голос, звучавший в ее голове, не казался таким мерзким и отвратительным как раньше, он казался ей неотъемлемым элементом этой эйфории.
Катрина перешла на шаг, когда увидела улицу Гюго.
– Черт возьми! Это было действительно круто.
– Это было чертовски круто! – ответила Катрина и посмотрела в небо, подставив раскрасневшееся лицо под капли дождя.
– Ты ведь не делала раньше ничего подобного.
– Нет. Никогда. Даже близко похожего, даже в детстве.
Катрина заметила, что сейчас не испытывает чувства, что ее воля подавлена. Неужели ей удалось удивить своего врага тем, что она способна на отчаянные поступки? Или нет? Может, именно он показал ей на что она способна и сейчас просто ослабил свою власть, чтобы Катрина сама это уяснила и осознала?
Тут небо разразилось оглушительным громовым раскатом, и начался настоящий ливень – вода полилась едва ли не стеной. Но Катрина даже не подумала искать укрытия, и продолжала идти, не обращая внимания на быстро образующиеся лужи. Потоки воды подействовали на нее даже успокаивающе – возбуждение уходило, сменяясь каким-то неестественным умиротворением, словно эйфория, которую девушка ощущала после своей расправы с лобовым стеклом, вышла в свою кульминационную стадию.
Ливень закончился, как только Катрина вошла в свой двор. Вода была в промокших кедах, в прилипавших к ногам джинсах, в промокших волосах, но Катрина не собиралась возвращаться домой.