Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
Так что же мог видеть Чаусов?!
– Что-то он, Толя, видел, – задумчиво обронила Елена, когда Грибов вернулся в отдел. – Не мог Чаусов просто так побеспокоить своего армейского друга, с которым практически к тому времени не общался. А ведь позвонил!
– Позвонил, – закивал Грибов.
– Что-то его тревожило. И даже не то, что Бобров попытался обвинить его во внезапной кончине мужа Мальиной. Это для него было, думаю, лишь досадным разочарованием. Работал, работал, в смысле, и дождался благодарности. Нет… Тут что-то другое… Кстати, ты готов к ночной вылазке?
–
– Замок открыть сумеешь? Хорошо его рассмотрел?
– Замок только вид устрашающий имеет, Аля, – снисходительно ухмыльнулся Грибов, извлекая из стола связку ключей и отмычек разного калибра. – На самом деле ерундовский запорчик. От силы пять минут кропотливого труда.
– Не забудь, что нам нужно быть предельно осторожными. Соседи могут бдеть даже ночью, – предостерегла начальница.
– Нам с тобой? – удивился он.
– Неужели ты думал, что я тебя одного отпущу на взлом! – возмутилась она, азартно поблескивая глазами. – К тому же засиделась я что-то, пора немного встряхнуться. Как считаешь?
– Хозяин – барин, – промямлил Грибов.
Перспективе идти на дело вместе с Еленой он не обрадовался. Он искренне надеялся, что сможет вновь найти причину ввалиться к Вике без приглашения и остаться у нее до завтрака. И ему даже внимания от нее особенного не требовалось, лишь бы просто рядом быть и смотреть на нее.
– Извини, что помешала твоим планам, но… – Елена послала ему удовлетворенный взгляд. – Но я не могу так подставлять своего сотрудника.
– В смысле?
– Вдруг ты попадешься, Грибов! Неужели непонятно, что я переживаю. Опять же на стреме кому-то надо стоять. Ее-то ведь не поставишь.
Снова она все поняла, ну что за баба, ей-богу. Наказание одно. И как Сашка с ней живет?! Она же по вздоху способна мысли угадывать.
Елена между тем деловито сверила свои наручные часы с временем на мониторе компьютера, одернула пиджачок, выудила из сумочки мобильник и шепнула Грибову, перед тем как выйти из кабинета:
– Пойду у Сашки отпрашиваться. Если станет звонить тебе, скажешь, что мы с тобой получили срочное задание и выполнять его будем до полуночи как минимум!
– Так точно, – пообещал Грибов, кисло улыбаясь.
Соблазн избавиться от Елены на предстоящую вылазку был велик. Глаз округлить, прикинуться непонимающим, пускай бы муж жену свою приструнил и дома оставил. А с другой стороны, без Елены ему и впрямь будет не очень-то. И кто знает, что они там найти могут, в чужом запертом доме.
Глава 17
А она ведь ждала его. Точно ждала. И не потому даже, что боялась оставаться ночью в пустом доме. А она боялась. И бояться начала после того, как с Иваном случилась беда.
Ждала потому, что рядом с ним было надежно как-то. И готовить вдруг для него захотелось, и не из-за неловкости вовсе, что вот гость вдруг голодным останется. А просто хотелось его кормить, как Виктора когда-то.
Он смешной, конечно, – Грибов этот. Вика улыбнулась самой себе в зеркало, вспомнив, как давился он манной кашей, которую вряд ли любил. И с каким недоумением принимал из ее рук бокал с какао, тоже, видимо, считая это бестолковым детским напитком. Она не нарочно все это ему приготовила. По привычке скорее. Виктор любил на завтрак кашу. Все равно какую, но непременно кашу. Никаких тебе омлетов, глазуний и яиц в мешочек. Морщился и утверждал, что холестерином с утра организм заряжать не следует. Она послушно варила ему каши. Изредка, когда залежится в кровати или проспит ненароком, тогда уж приходилось ему в омлете ковыряться вилкой. И какао пить он ее приучил. Он его с детства любил. И чем гуще и крепче, тем лучше.
Она и Грибову все это приготовила. Он съел, поблагодарил, хотя весь завтрак и косился на тарелку с недоумением.
Сегодня он не пришел. И Вика заскучала. Для кого, спрашивается, она сегодня жарила мясо? И винегрет делала для кого? Она есть не хочет и не станет. Выпила большую чашку чая перед уходом с работы. Зашла к ней Валентина из отдела продаж, притащила домашних пирожков с вишневым вареньем, сама запросила чая и ее заставила выпить. И пирожок с вареньем буквально впихнула ей в рот. Какой теперь ужин?
Уж хоть бы пришел, вздохнула Виктория, усаживаясь в кухне на диване, где минувшей ночью спал Грибов. Повертела в руках книжку, полистала и со вздохом отложила. Что толку читать, если смысла не улавливаешь, и все время слушаешь шаги под окном, и ждешь звонка в калитку. Она даже постель его убирать не стала в шкаф. Как он свернул все валиком к диванному подлокотнику, придавив сверху подушкой, так все и лежит в том же положении.
Нет, сегодня он не придет.
Вика откинула голову на диванную спинку и осторожно перевела взгляд с постельного рулета с выбившейся из самой сердцевины простыней на портрет Виктора.
Кажется, ей немного, совсем чуть-чуть стало легче смотреть на него. И время, прошедшее со дня его смерти, тут совсем ни при чем. А причина в обещании, которое она дала самой себе, ну и ему, конечно, тоже. И даже уже кое-что делает, чтобы обещание это оказалось выполненным, а не повисло в воздухе пустым словесным набором. Грибов тоже обещал ей разобраться наконец во всех причинах, но…
Но она же понимала прекрасно, что он не всесилен. У него много работы. И начальница его, молодая сердитая женщина, присутствовавшая при их беседе в кабинете, разве позволит ему распыляться на частное расследование? На них теперь тяжелым бременем смерть Ивана Чаусова висит, в причинах которой им надлежит разбираться в первую очередь.
Его отец, по слухам и со слов все той же Валечки из отдела продаж, строчит без устали жалобы по всем инстанциям. Он даже Виктории несколько раз звонил по внутренней связи из своего транспортного цеха и, откашлявшись с сердитой натугой, предлагал встретиться для серьезного важного разговора.
– Ты сына моего видела незадолго до его гибели, – закончил старший Чаусов при последнем их разговоре. – И могла что-то знать.
– Могла, но я не знаю, – ответила ему тогда Виктория.
– Но он охранял тебя! – тут же сорвался Чаусов на крик. – От чего?! От кого он тебя охранял?!