Пока стоит маятник

Медведская Наталья Брониславовна

***

Перестав посещать театральный и художественный кружки Алёна, почувствовала себя узником, сбросившим вериги, но, к сожалению, освободилось много времени, и она пока не знала чем его заполнить. В классе по отношению к ней тоже произошли перемены. Раньше она мечтала, чтобы её оставили в покое, но когда это произошло, ощутила вокруг себя звенящую пустоту. Четвёрка Платовой больше не строила каверзы, Диляра по-прежнему с ней не разговаривала, а Саша Арно делал вид, будто её не существует. Он, видимо, не мог простить себя, что проявил перед ней слабость. Остальные школьники, узнав от Маши Даниловой большой любительницы сплетен и новостей о способностях Алёны, держались от неё подальше. И раньше желающих с ней общаться было мало, но хоть кто-то, да находился. Алёна не ожидала, что образовавшийся вакуум будет так тяготить. Беседы с матерью, ставшие редкими, добавляли горчинки к одиночеству. Раньше Алёна тяготилась допросами родительницы и вынужденным враньём, а сейчас бы обрадовалась общению с ней. Приходилось привыкать к новому положению: больше она не единственная отрада материнской души.

«Ладно, я уже почти взрослая, сама справлюсь. В конце концов мама счастлива, и так много лет посвятила только мне. Будет нечестно теперь цепляться к ней, будто я до сих пор маленькая девочка», – утешала себя Алёна.

Она уже жалела о театральном кружке, там возникала иллюзия присоединения к большинству. Как ни удивительно, но теперь не доставало споров и разговоров с бандой Пановой, общения с Арно. Но вспомнив о нудных чтениях пьес, выкинула мысли о возвращении в студию.

Встретившись с Геленовым на переменке, Алёна стукнула себя по лбу.

– Денис, ты мне подал замечательную идею.

Тот поправил очки, прямые брови полезли на лоб.

– Я и слова не сказал.

– Но подтолкнул к решению. Когда занятия в химической лаборатории?

Денис улыбнулся, обнажилась щербинка на переднем зубе, которая отчего-то делала его улыбку забавной и трогательной.

– Хочешь прийти?

– Начну заниматься в кружке.

– Давно пора. Тебе нравится химия, тем более, что разбираешься в ней неплохо, – Денис ухмыльнулся, вспомнив рисунки Алёны на конкурсе. – А художник из тебя так себе.

Геленов обладал одним удивительным качеством, он никогда не врал и даже не делал попытки смягчить свои слова, но каким-то образом ухитрялся не обидеть собеседника. Прозорливо находил в человеке пусть небольшой талант, или хорошее качество характера и указывал на него. Денис считался гордостью школы, выиграв все районные, а потом и краевые олимпиады по химии и биологии, стал ездить на международные. Став популярным, Геленов не изменился, остался тем же стеснительным, рассеянным и немного неловким подростком.

Алёна знала о мечте Дениса стать биотехнологом, он собирался создать ткань, которую будет огибать свет, ткань-невидимку. Он, паренёк из провинциального городка, не разменивался на малое, ставил перед собой грандиозные цели. И отчего-то верилось: всё у него получится. Она познакомилась с Денисом случайно, осталась после занятий, пытаясь решить трудную задачу по химии. Геленов помог с решением, а потом показал несколько интересных опытов. В химической лаборатории он находился, как у себя дома, ему единственному со всей школы позволялось здесь работать в отсутствии преподавателя. Алёне очень нравилось ставить опыты и решать запутанные задачи.

Химический кружок стал выходом из круга одиночества. Её одноклассники не интересовались химией, в лаборатории она могла быть сама собой. А главное, в кружке Алёну никто не звал Мышинской, считали девочкой с хорошей головой.

Глава 9

Мать с Алексеем Игоревичем собирались в театр, предложили Алёне отправиться вместе с ними. Она отказалась наотрез.

– Нет уж, лучше схожу в кино. Можно?

Марианна Авдеевна, зная о нелюбви дочери к театру, не помогли даже занятия в театральной студии, не стала настаивать.

– В кино. Можешь.

Алёна ушла с сеанса: разрекламированный по телевизору фильм про инопланетян оказался неинтересным и скучным. Подтаявшие за день сугробы, стали пологими и ноздреватыми, словно надкусанные куски сыра. Деревья, сбросившие снежный наряд, сиротливо качали голыми чёрными ветками. Лишь ели в парке могли похвастаться яркой зеленью хвои. Алёна побродила по дорожкам парка, подышала свежим воздухом, пахнущим наступающей весной, и отправилась домой. Она подошла к перекрёстку в тот момент, когда светофор загорелся зелёным. На дорогу ступила одновременно с женщиной и мальчиком лет пяти. Ребёнок вырвал ладошку из руки матери и побежал на другую сторону улицы. В этот момент из-за поворота вылетел автомобиль и с огромной скоростью помчался на мальчика. Алёна на секунду замерла, сердце заколотилось с бешеной скоростью, ладони и стопы ног стали горячими, будто их опустили в кипяток, голова же стала ясной и чистой. Она с удивлением увидела: колёса автомобиля едва крутятся, а сам он еле движется. Повернув голову, обнаружила замершую рядом с собой женщину, впереди зависшего в прыжке мальчика. На противоположной стороне улицы возле магазина застыли люди с открытыми в крике ртами. Алёна пришла в себя от потрясения и рванула к ребёнку, автомобиль хоть и медленно, но продолжал движение. Мальчик оказался тяжёлым, схватив в охапку, она потащила его к тротуару. Поставив ребёнка на дорожку, прижала к себе. Тотчас вернулись звуки. Только сейчас она осознала, что всё происходило в полной тишине. В уши ударили крики людей, вопли перепуганной матери, и рёв мотора машины, промчавшейся мимо.

– Игорёк! Ты зачем так сделал, зачем побежал через дорогу? – закричала женщина, подбегая. Она принялась судорожно ощупывать мальчика. Глянула на Алёну. – Как? Не понимаю, как вы его успели схватить?

Алёна бросила взгляд на людей у магазина. У всех были удивленные, недоумевающие лица. Пожала плечами.

– Сама не знаю. Наверно, быстро бегаю.

– Спасибо, девочка. Ты спасла его. Как тебя зовут?

Алёна испытывала не меньшее потрясение, чем зеваки прохожие.

– Неважно. Извините, я спешу. Удачи вам, – ей хотелось быстрее уйти и обдумать случившиеся.

– Девочка, погоди!

Но Алёна только ускорила шаг.

– Нет, вы видели. Эта пигалица стояла на той стороне дороги, а потом раз, и уже здесь на тротуаре. Как она так быстро добралась вместе с мальчишкой, – услышала она, проходя мимо мужчины.

«Сама не понимаю, – нервничала Алёна, почти переходя на бег. – Вот бы у Неркана спросить».

За ужином, съев тарелку макарон с сыром, не ощутила сытости. Сделала себе большой бутерброд, налила полную кружку горячего чая.

«Вот и обжорство началось», – хмыкнула Алёна, доедая последний кусочек хлеба. К ней возвращались силы, ещё немного ломило руки в плечах, будто она перетащила не маленького мальчика, а тяжёлый камень.

Ночью ей приснился странный сон.

Деревенская улица, заросшая травой, из неё, словно цыплята, выглядывают жёлтые головки одуванчиков. Маленькая девочка, года три не старше, идёт по тропинке, за ней вперевалочку один за другим топают пушистые гусята. Она останавливается, гусята окружают её, тянут крохотные шеи и начинают переговариваться.

– Отдохнули? Идём дальше на луг, – командирским тоном заявляет девочка, и тут же с умилением на личике проводит рукой по нежному пуху гусёнка, треплющего пряжку её туфельки. – Муся, туфли не съедобны, – объясняет она настойчивой птице.