Покахонтас
Шрифт:
Затем Ньюпорт выкрикнул:
— От имени короля Англии Якова я короную тебя королем Англии и Виргинии!
Он выстрелил из пистолета, и Паухэтан невольно подпрыгнул. «Мэрри Маргарет» немедленно откликнулась салютом из двадцати одного орудия. Англия короновала нового короля.
Но корона и несколько минут не задержалась на голове Паухэтана. Он снял ее и вручил одному из своих вассалов. Смит ничуть не сомневался, что она пойдет на украшения для любимых жен короля. Было совершенно очевидно, что все внимание короля сосредоточилось на реве пушек. Только они имели для него какое-то значение, и стало ясно, что путь к королю лежал не через короны и почести, а через оружие и силу, которую оно могло ему дать.
Однако великий король, правитель Семи Королевств и король Англии, не забыл о приличиях. Он взял свою тяжелую накидку, расшитую многими сотнями жемчужин и раковин, говорящими об огромном богатстве, и передал ее Ньюпорту.
— Для твоего короля, — сказал он. — Подарок от Паухэтана, правителя Семи Королевств.
Ни от кого из англичан не укрылось то, что он отдал накидку, а не корону из перьев или какое-либо другое головное украшение.
Смит передал командование людьми одному из лейтенантов и приказал им пешим ходом возвращаться в Джеймстаун. Сам он хотел поплыть с Ньюпортом. Надо было обсудить планы по переустройству жизни в колонии и, кроме того, спокойно подумать о многом. Ночное плавание представлялось идеальным для обеих целей. Но сначала он хотел написать письмо королю Якову и Виргинской компании с извещением о том, что коронация состоялась. Поднявшись на корабль, он устроился в каюте и написал:
"Достопочтенные леди и джентльмены, я в точности последовал вашим указаниям, присланным с капитаном Ньюпортом, хотя сам и был решительно против них. Я заранее знал, что этот жест может оказаться для всех нас опасным. И многие убедились в этом теперь, когда уже слишком поздно. Я короновал Паухэтана в соответствии с вашими указаниями.
Несмотря на подарки, которые вы прислали Паухэтану по случаю коронации, я беру на себя смелость уведомить вас, что затруднения у нас, видимо, начнутся раньше, чем мы получим от вас ответ".
Смит понимал, что письмо получилось грубым, но он хотел, чтобы в Лондоне осознали, что почти невозможно диктовать политику с расстояния в несколько тысяч миль, да еще в делах, в которых они практически ничего не смыслят. Смит подготовил письмо к отправке в Англию с первым кораблем и, прежде чем идти к Ньюпорту, снова вернулся мыслями к Покахонтас. То, что она сделала для Англии и колонистов, невозможно было измерить. Без нее колония просто погибла бы, а вкладчики компании были бы настолько выбиты из колеи, что надолго, если не навсегда, отложили бы новую попытку. Тогда сюда пришли бы французы и испанцы и подчинили себе Виргинию и Новый Свет.
«Она настоящая героиня, — думал Смит, — хотя сама она о себе этого не думает». Как-то она сказала ему, что с самого начала хотела лишь сблизить двух самых дорогих ей людей — Паухэтана и Смита. Но по мере того, как она узнавала англичан ближе, ее расположение к ним росло, и теперь она уже хочет, чтобы оба их народа сосуществовали в гармонии.
«Да, она необыкновенна, — подумал Смит, — но каким образом она может войти в мою жизнь? Она не только принцесса чужой страны, но теперь и принцесса Англии. А какую жизнь я могу предложить ей в Англии? И сможет ли она жить там? Может быть, она почувствует себя стесненной после свободы лесов?» Эти мысли не впервые беспокоили его и снова крутились в голове, и снова на них не было ответа. Поэтому он собирался вернуться в Англию, как только обеспечит Джеймстауну будущее.
Если бы не его страсть к ней! Он поднялся из-за стола и подошел к иллюминатору. «Что-то внутри меня, — подумал он, — раздражается и сожалеет, что я трачу время на беспокойство и тоску по ней. Это заставляет меня забывать о своих обязанностях, о том, что я должен осуществить, и вызывает чувство вины. — Он вернулся к столу и в отчаянии ударил по нему перчаткой. — Если бы я не любил ее! Проклятье, я нарушил свое собственное правило: никогда не заводить с женщиной серьезных отношений, это приносит только неприятности. Проклятье, проклятье!»
Через пять дней после возвращения Смита в Джеймстаун туда пришла Покахонтас. Она сообщила, что отец не принимает плату, которую Смит предложил ему за кукурузу и другие продукты. Она сказала, что Паухэтан теряет терпение и устал снабжать колонистов пищей из своих запасов. Теперь они должны выращивать ее сами. Вид у Покахонтас был не только извиняющийся, но еще и обеспокоенный.
— Мой отец только что получил известие о вашем недавнем плавании по Чесапику, в котором трое твоих людей заболели лихорадкой с пятнами. Мы узнали, что вся деревня пострадала от той же болезни. — Она понизила голос. — Умерли все. Даже жрецы не спасли себя. Это очень сильно расстроило отца, а его жрецы пришли в бешенство. Им не по нраву, что кто-то из их числа бессилен. Я говорю об этом, чтобы предупредить вас. Я не знаю, что собирается делать мой отец.
Глава 16
Уттамуссак, январь 1609 года
Смит и Перси ежились под одеялом. Они наметили разведывательный поход к сокровищницам, во время которого предстояло углубиться в лес на добрые четыре мили. Укрытием им должен был послужить глубокий овраг. Двое мужчин поделились с Ньюпортом своим планом совершить набег на богатства великого короля. Все трое согласились, что это должно остаться между ними. Если остальные обитатели форта узнают о ценностях, начнется волнение.
— Не могу вспомнить, сколько человек охраняют каждый из домов, — сказал Смит, — но это неважно. Как только мы взорвем заряды, они все разбегутся. Эти стражники никогда не слышали выстрелов и взрывов, на этом и построен наш план.
Хотя земля подмерзла, Смит почти не чувствовал холода. Он не страдал от него, как это было два года назад. «Я становлюсь таким же стойким, — как дикари, подумал он. — Интересно, Перси тоже?» Он был самым преданным другом, но не очень крепок здоровьем.
С наступлением темноты они должны были подобраться поближе к Уттамуссаку и заложить порох. Когда он с грохотом взорвется, виргинские дикари в панике сбегут в лес, уверенные, что их боги мстят им и наступил конец света. Риск состоял в том, что они могли быстро вернуться назад. Хватит ли Смиту и Перси времени оценить сокровища? И смогут ли они что-нибудь унести?
— Это наша единственная возможность, — тихо сказал Перси. — Взрыв напугает их только в первый раз.
Жители форта думали, что Смит и Перси отправились на поиски пропитания. «Бог видит, как мы в нем нуждаемся, — вздохнул про себя Смит. — Нам, к несчастью, не повезло. Никто не мог вообразить, что такое количество крыс окажется на корабле и что они так быстро расплодятся».
— Если нас схватят, пощады ждать не придется, — отозвался Смит. — После коронации Паухэтан стал даже более надменным. Правда, меня это не удивляет.