Покер с акулой
Шрифт:
– Здорово, – пришла в восхищение Ксюша, – а она сделает?
Андрей хихикнул:
– Есть к ней подход. Девка, честно говоря, противная и меня недолюбливает, но подружка ее закадычная, Надька, Вадькина будущая жена. Она для Надюши на все готова. А уж Наденька ко мне благодарность испытывает, не боись, сделают справку.
Ксения очень понравилась Андрею, и он хотел во что бы то ни стало удержать ее около себя.
Надя не подвела. Ксюша получила бумагу и отправила ее родственникам. Целую неделю
– Куда она пошла? – спросила я.
Продавец помады пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Ты знаешь, где она работала?
– Нет, она вроде училась.
– Институт какой?
– Черт его разберет, то ли экономический, то ли педагогический…
– И что, ты вообще про нее ничего не знаешь?
– Нет, – помотал головой парень.
– Спал с ней целый месяц, – возмутилась я, – неужели ничегошеньки не узнал про друзей, например?
– Постель не повод для знакомства, – отрезал Андрюша, – ничего она не рассказывала, только про мужа-пьянчугу.
Я вздохнула. Поколение «Пепси» на редкость нелюбопытно.
Домой я поехала в отвратительном настроении. Следовало признать – поиски Татьяны Митепаш окончательно зашли в тупик. Десять тысяч долларов помахали ручкой, никогда не найти пронырливую девицу.
Не успела я войти, как Сережка заорал:
– Лампудель, где шлялась?
– По делам! – прокричала я в ответ, вылезая из сильно надоевших за день сапог.
– Какие-такие дела, – возмутилась Юля, выходя в коридор, – на часы глянь! Если…
Но окончить фразу Юлечке не удалось. Сначала девушка замерла с открытым ртом, потом с трудом выдавила:
– Ох, и не фига себе Лампа, что с тобой?
– Нравится? – спросила я.
– Сережка, – завопила Юля, – Сережка, сюда, скорей!
– Ну, что случилось? – недовольно пробормотал муженек. – Пожар? Наводнение?
Юля ткнула пальцем в мою сторону:
– Гляди!
– Ну, – продолжал бубнить Сережка, – что я Лампуделя не видел, эка новость!
Его взгляд сфокусировался на мне, и парень взвизгнул:
– Боже! Что это?
– Ага, – удовлетворенно заметила Юля, – разглядел наконец!
– Что ты с собой сделала? – завопил Сережка. – Это катастрофа.
– А по-моему, здорово, – не согласилась я, бросая взгляд в зеркало, – и стоило, кстати, немало, целых девяносто долларов!
Сережка, Юля и прибежавший на шум Кирюшка остолбенело молчали. С гордо поднятой головой я удалилась в спальню – пора отдохнуть от трудов праведных.
Утром Катя, глянув на мою разноцветную голову, робко спросила:
– Лампушечка,
– Ну, положим, стричь уже нечего, – ухмыльнулась я, ощупывая торчащие во все стороны пряди.
– Ну тогда покрасишься, – не успокаивалась Катя и быстро добавила: – Хотя тебе очень идет такой экстремальный вариант…
Но мне надоело изображать восторг, и я мрачно сказала:
– Можешь не стараться. Сама знаю, что выгляжу словно взбесившийся дикобраз. Давай звони своему мастеру.
Катерина схватила трубку и, пощебетав пару минут, удовлетворенно сказала:
– Собирайся быстренько и бегом в Разуваев переулок. Между булочной и сберкассой дверь, смотри не перепутай.
– Мне покрасили волосы, а не мозги, – сообщила я, натягивая куртку.
– Не знаю, не знаю, – пробормотала Катюша, – какую надо иметь голову, чтобы так «приукраситься».
Увидав крохотную, всего на два кресла парикмахерскую, я, честно говоря, приуныла. Никогда хороший специалист не станет работать в подобном месте. Обшарпанные стены, потемневшее зеркало и безостановочно текущая из поломанного крана вода…
У окна высокий худощавый парень брил наголо крупного бугая с колоноподобной шеей.
– Вам кого? – нелюбезно поинтересовался цирюльник.
– Максима, меня послала Катя Романова.
– Слушаю, – отозвался парикмахер, не опуская машинку.
Я совсем упала духом. Ну надо же быть такой дурой и явиться в эту тараканью нору. И с чего я решила, что у Кати отличный специалист! Стоит мне вспомнить, какие безобразия творятся с ее волосами! А теперь еще выясняется, что стрижкой занимается мужской мастер.
Отпустив обритого парня, Максим достал старую дырявую простыню, всю в неотстиранных пятнах, обмотал ее вокруг моей шеи и довольно равнодушно осведомился:
– Делать-то что?
– Не знаю, – тихо пролепетала я, – на ваше усмотрение.
Максим поерошил то, что осталось от моей шевелюры, и со вздохом ухватил ножницы.
– Только не наголо! – в ужасе пробормотала я.
– Не боись, – хмыкнул мастер, – хуже все равно не станет.
Я зажмурилась и принялась слушать мерное пощелкиванье и позвякиванье.
– Если не секрет, – поинтересовался Максим, – где это вас так разукрасили?
– В салоне «Ив Сен-Лоран», зимний вариант, – честно призналась я.
– Ага, понятно, – изрек мастер и натянул на меня резиновую шапочку, – Ив Сен-Лоран, значит, круто…
Через два часа я смотрелась в зеркало и не верила глазам.
Конечно, столь короткую стрижку я не носила никогда, но следует признать, она мне необыкновенно идет. Волосы приобрели ровный светло-коричневый цвет, а челка слегка отливала рыжиной.