Покидая Итуруп
Шрифт:
– Ох, Светланка, – тихонько рассмеялась наша старушка. – Это у тебя, может, вторая молодость наступает. Уже двадцать восемь лет, чай не молодушка. Ты бы мужика себе толкового завела, всё полегче было бы ребятишек поднимать.
– Вот уж спасибо большое! Я и сама справлюсь и без всяких там. Мне одного хватило за глаза.
– А всё же ты учти, – нахмурилась пожилая женщина, – мне совсем недолго осталось, я тебе точно говорю, а коли Маринка явится сюда, так погубит детей. Я такие страсти про Горный ей рассказывала, лишь бы она не приезжала сюда. А уж как помру – прикатит, как есть. Ты уж постарайся уберечь ребятишек. Славные они растут, но если
– Что вы такое рассказываете, Ефросинья Александровна? Что за ужасы?
– Ты пока просто запомни мои слова. Потом поймёшь. Думаешь, легко мне это говорить, всё-таки – родная дочь.
Разговор с соседкой не давал мне спать полночи. Долго ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, но сон никак не шел. За стенкой спокойно спали дети, даже с улицы не доносилось ни звука, а я… решила немного поработать, раз уж сон не идёт. Но, усевшись за стол и включив ноутбук, заметила валяющуюся серебристую пластину, неизвестно как оказавшуюся среди покупок. Вновь покрутила её в руках, рассматривая эту штуковину с разных сторон, но так и не придумала, что же это за агрегат такой.
На экране уже давно висит окошко ввода пароля, вот только я понимала – не получится сосредоточиться на работе. Перевод был муторным, главная героиня – тупой, и мне никак не удавалось полностью погрузиться в историю, обещавшую стать бестселлером и на отечественном рынке.
Да что за день сегодня такой?
Глава 2.1
Выйдя на балкон, принялась всматриваться в бархатную черноту ночи. Сколько бы я ни ругалась с нашим ЖЭКом, но иногда… в самые бессонные и беспокойные ночи я тихо радовалась, что у нас практически нет работающих фонарей в посёлке.
Вид на звёздное небо, который открывался с нашего балкона, был, пожалуй, одной из главных причин того, что наша ругань носила скорее профилактический характер. С самого раннего детства я любила приходить к маме на балкон и рассматривать кружево звёзд. Причём я никогда особо не интересовалась астрономией, но, прочитав однажды «Маленького принца», любила представлять себе, что где-то там, в далёком космосе, действительно есть такая маленькая планета, на которой прекрасная роза цветёт для своего принца.
Да, мечтательница из меня явно куда-то вышла погулять. Осталась лишь прагматичная Светлана Андреевна, которая рассматривает ночное небо с целью понять, какую завтра ждать погоду.
Ночь была на удивление тёплой, неужели в конце августа вновь туманы вернутся? Не хотелось бы, да только небесной канцелярии и дела нет до островитян. Сейчас столько рыбы в море, что на промысел ходят целыми семьями, и какой-то там туман не станет помехой тому, кто практически без работы сидит.
И вновь мрачные мысли полезли донимать меня. Вздохнув, плюхнулась на белый пластмассовый стул, а моя рука сама по себе полезла в тайник, где уже давно лежала припрятанная пачка сигарет. Вот миллион раз обещала сама себе, что больше ни за что их не куплю. Слабачка! Откуда вообще появилась в моей жизни эта привычка? Почему любой стресс приводит меня ночью на балкон, где я прячу от детей сигареты.
Прикурив первую сигарету, я буквально расползаюсь по стулу, и какое-то время меня не существует для этого мира. Утренний утопленник, противный участковый, Ирочка и разговор с Ефросиньей Александровной, который, откровенно говоря, напугал больше, чем все остальные вместе взятые – всё ушло на задний план. Я почувствовала на себе тёплый по-настоящему летний ветер, который трепал мою бесформенную футболку, некогда принадлежавшую ещё Игорю. Попытка поиграть с моими волосами у этого задиры провалилась на корню – волосы надёжно были спрятаны на ночь в косе, с которой какому-то там ветру просто так было не справиться. Но мне вдруг стало его жалко и пришлось стащить резинку, с упоением ощущая, как длинные пряди тут же вырвались на свободу.
Сидеть вот так – на балконе тёплой ночью, слушать шум прибоя, отгородиться от реальности и представлять в голове ту жизнь, которой мы с детьми могли бы жить – всё это могло растянуться на полночи, если бы меня не прошибла мысль о том, что летом так и не получилось съездить к Буревестнику. На мыс мы периодически приходим, просто так, посмотреть на океан и побыть вдали от посёлка, а вот не так давно возникшая семейная традиция ежегодно отправляться на вулкан в этом году едва не оборвалась.
Миллион лет назад мы любили ездить к подножию вулкана вместе с родителями, отец многократно был там вместе с учениками и вот теперь я показываю это место своим детям. Зачем, спрашивается? Подобных мест на острове очень много, добираться туда от Горного – проблематично, но именно эти изумрудные холмы притягивают нашу семью многие годы. Подходя к подножию вулкана, из человека обыкновенного вдруг проклевывается натуралист необыкновенный. А простой человеческий мозг, неотягащённый обилием знаний по устройству растительного и животного мира островов, вдруг взрывается множеством вопросов. Почему эти страшные и кривые деревья назвали берёзой? Пусть и каменной, но всё-таки. Почему к этому вулкану никогда не приходят медведи, которые обнаглели и лезут куда им только заблагорассудится. И, кстати, чем они вообще питаются на острове? Медведей, лисиц, норок, соболей хватает с избытком, а вот мышек-зайчиков днём с огнём не сыщешь. Уж не на тюленей ведь они охотятся.
Различные цветики-лютики заставляют останавливаться на каждом шагу и любоваться невиданной красотой, созданной затейницей природой. Даже Сашка, через пару часов после высадки из машины не берёт в руки фотоаппарат, а лишь молча бродит, щурится от яркого солнца и думает о чём-то своём.
А вот молчаливая мышка Анюта, которая может за вечер и пары слов не произнести, в одночасье превращается в весёлую щебетунью. Горным козлёнком скачет по склонам Буревестника, умиляется, восхищается, радуется, хохочет, дёргает нас с Сашкой за руки, чтобы мы скорее бежали к очередной находке и оценили её по достоинству, и бежит всё дальше, всё выше, пока ножки не устают окончательно, и мы не делаем привал, чтобы уже сидя слушать болтовню нашей Ани.
Порой мне кажется, что этот суровый великан-вулкан, наш дорогой Буревестник, меняет всех. Гуляя по его склонам я тоже меняюсь – собираю цветы в букет, пою старые песни, которые частенько слышала ещё от мамы, и с тревогой ожидаю встречи с «плитой директора», как обозвали когда-то ученики отца то место, где его видели в последний раз.
Я была ровесницей Ани, когда отец в последний раз повёл выпускников в поход. Как потом рассказывала мама, желающих набралось человек тридцать, и папа всем пообещал, что это великое восхождение обязательно состоится. Сколько было сборов! Палатки, компасы, котлы, спальники, спички, тушенка, макароны, одеяла, аптечка, фонарики, костровое снаряжение и ещё целая гора того, что ни к коем случае нельзя забыть.