Поклонение огню

Белов Александр Константинович

Злобин ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил мужчину.

— Да Виктор я Злобин, — пробормотал он обескураженно. — Ты чего, странник, не узнал меня?

Федор, а это был именно он, перевернулся под Злобиным на спину, несколько мгновений лежал неподвижно, пытаясь разглядеть в темноте лицо напавшего на него человека, а может быть, просто приходил в себя от побоев, и вдруг снова заорал:

— А-а!.. Вите-ок! Это ты? Витек! Витек!
–

Он схватил Злобина за рубашку и принялся трясти так, будто пытался вытряхнуть из него душу. — Витька, охальник окаянный! —

все не мог нарадоваться Лукин неожиданной встрече. — Ты как здесь оказался?

— Да пусти ты на хрен, рубашку порвешь! — Виктор отодрал от себя руки Федора и потер натертую воротником шею. — И не ори, и так всех медведей в тайге распугал. Сам-то ты как сюда попал?

Злобин встал и стал отряхиваться. Охая и причитая, поднялся и Федор. Он все еще не мог прийти в себя от радости и изумления.

— Я-то? — Лукин вытер рукой рот и бороду от налипших на них кусочков травы и земли. — О, это долгая история, брат. Дай передохну, напугал ты меня почем зря. Постой, постой, — он вдруг уставился на Витька, — А это не ты в скиту моем с двумя странниками у костра вечерять изволил?

— Я конечно, — хохотнул Витек. — А ты думал, черти у твоей богадельни собрались, да тебя поджидают, чтобы на огоньке изжарить?

— Не богохульствуй! — предупредил Федор. — Не поминай всуе ни Бога, ни этого… Нехорошо это.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Витек. — Не буду твоих религиозных чувств задевать. А вообще-то я очень рад тебя живым-здоровым видеть. А у костра, действительно, я сидел, Доктор Ватсон да Степаныч. А в скиту твоем Ярослава, Алешка и Катя спят.

— Живы, значит? — Федор искренне обрадовался сообщению и перекрестился: — Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Ну, расскажи, что случилось, а то уж больно интересно мне. Я же ничего не знаю, меня антихристы в багажнике возили.

— Пойдем, Федя, в скит, — Злобин поднял лежавший на земле карабин, закинул его за плечо. — По ходу дам расклад, что да как у нас было.

Приятели отправились в обратный путь. Шли медленно, негромко переговариваясь. Дорогой Витек подробно рассказал Лукину о том, как развивались события после взрыва боевиками Дома Сорского и похищения Федора и Шамиля, а также о том, как он, услышав хруст ветки, отполз от костра в лес, выследил околачивающегося неподалеку от скита незнакомца и отправился вслед за ним.

Подошли к скиту, издали предупредив Ватсона и Степаныча, что идут свои, дабы не пугать их своим внезапным появлением. Власов и Вонсовский были немало удивлены возникшему вдруг из темноты Федору и немало обрадованы его чудесным спасением. Лукина усадили на бревно рядом с тлевшими углями, угостили остатками ужина и стали расспрашивать о его, Федора, злоключениях.

— Ну, что вам поведать, странники мои… — изрек было Лукин, обсосав испачканные соком зайчатины пальцы, однако его перебил Витек.

— Послушай, архимандрит ты наш, — заявил он насмешливо. — Здесь люди свои, поэтому давай-ка говори попроще, без овса и сена.

Лукин как-то странно посмотрел на Злобина, однако ничего не сказал и продолжил:

—

В общем, поведать вам, странники мои, особо нечего. Бандюки возили меня в недрах машины своей, и я ничего не видел. Я лежал, и молился перед Господом за грехи наши, и готовился предстать перед судом божьим. Потом началась стрельба, машина развернулась и помчалась назад. А через некоторое время меня, к моему изумлению, высадили в тайге и отпустили с Богом на все четыре стороны. Домой идти я не отважился, душевные раны, нанесенные бандитами, были свежи, и направил я стопы свои в скит, дабы уйти на время от забот мирских и подумать о смысле бытия. Однако когда я приблизился к скиту, то увидел огонь и людей вокруг него. Подумал, что это бандиты, а потому приблизиться не решился и направился прочь.

— А тут я на Федьку и напал, — осклабился Витек. — Ох, и испугались мы друг друга. — Он вдруг посерьезнел: — Что там с Шамилем?

— Знать не знаю, ведать не ведаю, — признался Лукин. — Видел только: его в багажник «форда» заталкивали.

— Может быть, тоже отпустили? — с надеждой сказал доктор Ватсон.

— Дай-то бог, — вздохнул Лукин.

Широко открыв рот, продолжительно зевнул Арсений Степанович.

— Давайте-ка, мужики, на боковую, завтра вставать ни свет ни заря, мне во всяком случае. Машину осмотреть хочу, барахлит что-то, да колесо поменять нужно.

— Действительно время позднее, — Ватсон встал.

Стали подниматься и остальные.

— Вы отдыхайте, — заявил Витек, берясь за карабин. Он ни на секунду не расставался с ним. — А я покараулю немножко. Мало ли что.

Никто не стал возражать против дежурства, тем более что дежурить придется Витьку. Позевывая и отмахиваясь от жужжащих комаров, Вонсовский, Лукин и Власов отправились в избушку, а Злобин с карабином под мышкой стал прогуливаться около скита.

Походил взад-вперед, постоял рядом с машиной, потом вернулся к домику и сел у порога. Из скита раздавался мощный мужской храп в три голоса. Ему время от времени подтягивал храп потоньше. Заливалась соловьем, по-видимому, Катерина. Ярослава с Алешкой помалкивали, пребывая, очевидно, на концерте Храповицкого в роли слушателей. Под такой аккомпанемент захочешь уснуть, не уснешь.

Злобин привалился к стене и сомкнул веки. Перед глазами тут же в вихре закружились картинки из событий сегодняшнего дня — дикая гонка на автомобиле, погоня за зайцем, потом за Федором. Виктор открыл глаза. Все та же непроглядная тьма. Он некоторое время таращился в темноту, затем глаза сами собой вновь закрылись.

Разбудили Витька голоса. Нет, раздавались они не из скита, там стояла тишина, даже виртуозы храпа и те смолкли, а доносились они откуда-то из лесу. Злобин с трудом разлепил веки. Было раннее утро, когда только-только начинает светать, а все окружающие предметы кажутся неясными, призрачными. Лес стоял, окутанный туманной дымкой, сырой, загадочный. В утренней тишине в нем далеко был слышен любой звук, будь то хлопанье крыльев пролетавшей птицы или шорох завозившегося в прошлогодней листве зверька.