Поклонники
Шрифт:
– А теперь там капище, – сказал Новиков. С одной стороны, он почувствовал необъяснимое лёгкое злорадство, когда с лица Старова сползла улыбка, с другой – сочувствие. Ему тоже было жалко турбазы, отданной сектантам.
– И жертвоприношения у них бывают? – спросил Старов, с отвращением на лице возвращаясь к фотографиям Джессики.
– Батенко говорит, что нет. – Новиков, правда, в этом сомневался. Признаться, ему было слегка не по себе от мысли, что придётся отправиться в это «эко-поселение».
– Даже если есть, – пробормотал Старов, глядя в монитор. – Лучше уж язычники, чем эта гадость.
Новиков поехал в «эко-поселение» на
Погода, видимо, решила пока не вносить изменений в размеренную жизнь Добромыслова, заставляя горожан по утрам делать зарядку, вручную прокладывая путь из подъездов. Однако основные дороги коммунальщики всё же почистили. И на том спасибо.
Передвигаться по городу оказалось хотя и сложновато, но вполне терпимо. Кое-где, правда, образовались небольшие пробки. Новиков мысленно посетовал, что это явление проникло теперь даже в провинцию. Он сам придерживался мнения о пользе умеренного использовании автомобиля, но вот жена настаивала, что раз уж машина куплена, то даже в ближайший магазин надо ездить, а не ходить. Отбивать, так сказать, затраты. Увы, многие теперь так считают. Новиков всё чаще видел родителей, подвозящих детей до школы из соседних дворов.
Да и сам он, уступая напору жены, проводил всё больше и больше времени за рулём. Соответственно, увеличивался и размер одежды. А вот у супруги размеры не менялись. И как, интересно знать, ей удавалось сохранять прежнюю форму? Загадка.
Да, было время, когда они с женой вместе гоняли на лыжах по лесу, который теперь бежал по обочинам дороги.
И даже до знакомства с будущей супругой Новиков здесь часто бывал. Студенческие походы, песни у костра, спортивное ориентирование.
Тогда и лес был гуще, и воздух чище. Грибы осенью, ягоды летом, заплывы наперегонки с друзьями в речке. Рыбалка с отцом. Теперь и деревья поредели, и грибов-ягод почти нет. А те, что попадаются, можно считать лишь условно съедобными – химпроизводства, взявшие Добромыслов в кольцо, отравили почву так, что все мыслимые предельно допустимые концентрации давно остались лишь в методичках. Речка мелела и заболачивалась. Рыба в ней исчезла пару лет назад из-за отходов, которые сливали городские предприятия. Хотя поговаривали, что рыба не то чтобы исчезла, а мутировала. Отец Новикова, заядлый рыбак, всё твердил о каких-то водоплавающих монстрах с железной чешуёй. Но он и про чупакабру рассказывал. Вот кому страшилки бы сочинять.
Василиса, дочка Новикова, которой он неосторожно разрешил записаться в кружок краеведов-экологов, так прониклась темой, что завела блог и регулярно отпрашивалась на пикеты против загрязнения окружающей среды. Они с женой, конечно, пытались её не пускать, но куда там. Отвернулся – она и сбежала. Ладно хоть местные промышленники не воспринимали кучку подростков и чудаковатых учителей всерьёз.
А несколько лет назад случился ещё и пожар. Всё списали на засуху, но ходили слухи, что лес незаконно вырубали, а когда появились проверяющие инспекции из области, следы попросту сожгли.
Но сейчас, в сумеречном снегопаде, лес виделся густым и необычно живым, что ли. Высоченные сосны в снегопаде и мрачном свете уходящего дня, с белыми
Новиков поперхнулся. Он вообще не был уверен, что к этому лесу ещё применимо слово «чаща». С другой стороны, лес, превращавшийся в парк, привлекал лыжников. Правда, только по выходным и в солнечную погоду. И любители пикников сюда заглядывали. И прилагали максимум усилий, чтобы загадить остатки леса. Может, сосны и теперь скрывали каких-нибудь жрунов, оставшихся здесь после пикничка. Которых потихоньку заметало снегом.
Дело Вислогузовой определённо плохо влияло на Новикова. Это ж надо до такого додуматься. Но отвращение к тем, кто обжирался на природе, оставляя после себя тонны мусора, пересиливало всю этику и мораль. Новикову даже мерзко-приятно было представлять себе то, что выплывет из-под снега весной. «Подснежники» пойдут. Те, кто оставляли в лесу неразлагаемый пластик, по иронии судьбы сами прекрасно разлагались. Закон природы.
Однако с тех пор, как поползли слухи о поселившихся в лесу сектантах, жруны и лыжники перестали заходить далеко. И приезжали только группами. По одному, или даже вдвоём здесь почти никто не гулял.
Из снегопада выплыла табличка-указатель, сообщавшая, что до «эко-деревни» оставалось три километра. Следуя указателю, Новиков повернул направо.
И тут его прошиб пот. Только бы Василиса не узнала об этом «эко-поселении». А то неровён час… Новиков даже затряс головой, чтобы отогнать ненужные мысли, от которых разгонялся пульс и потели ладони. Надо действовать на опережение – как только дочка вернётся, сразу с ней поговорить. Объяснить, что не всё то природное и чистое, что «эко».
Новиков, неплохо помнивший и турбазу, и дорогу к ней, ожидал, что сосны начнут редеть, однако деревья всё тянулись по обочинам глухими стенами. Исчезли они внезапно, открыв взгляду обширную поляну.
Припарковавшись на краю, Новиков вышел из машины. Казалось, всё было примерно так, как он помнил. Только хуже. Фанерные домики, в его воспоминаниях разноцветные, теперь покосились, краска потрескалась и облезла, так что даже цветов уже не разобрать. Стёкла по большей части были выбиты, крыши проваливались.
Услышав хриплое карканье над собой, Новиков поднял голову. На сосновой ветке сидел огромный чёрный ворон и, чуть склонив голову набок, смотрел на Новикова. Подумав, что птице вряд ли есть дело до случайного гостя «эко-деревни», майор пошёл по направлению к домикам. Да и сама мысль о том, что чёрный ворон на кого-то внимательно смотрит… как-то всё это чересчур книжно. Прямо как у писателя Русакова, где птицы то регулярно появлялись за пару страниц до новых трупов. Иногда благодаря им и опознавать-то становилось нечего.
Ну и дела. Страшилка на страшилке. И половина из них – реальные. Что поделать, какая жизнь, такие и книжки.
Сделав пару шагов по направлению к бывшей турбазе, Новиков почему-то обернулся. Оказалось, и ворон на ветке тоже развернулся, и теперь смотрел Новикову в спину. Ещё раз хрипло каркнув, птица взмахнула крыльями и улетела. От резкого движения с ветви бесшумной пеленой слетел снег. В мрачных зимних сумерках эта пелена казалась саваном.
Ворон исчез в ветвях сосен почти мгновенно, однако Новиков всё же успел заметить, что размах крыльев у птицы был метра полтора. И тёмный мощный клюв выглядел весьма внушительно. Такой птице лучше не попадаться – одно неловкое движение, и можно запросто остаться без глаза.