Поколение А

Коупленд Дуглас

Когда мы вернулись из леса, Диана отправилась в город – чистить зубы индейцам. Зак и Сэм пошли «на добычу» за выпивкой. Сказали, что попытаются разыскать что-нибудь поприличнее в плане бухла. Серж тоже ушел. Я потом видел, как он ходит туда-сюда по одной узенькой улочке: в руке – наладонник, на голове – наушники с микрофоном. Я так думаю, он передавал в Париж отчет о нашем унылом совместном житье, которое напоминало неудавшийся социальный эксперимент хипповских коммун начала 1970-х годов.

Я бродил в одиночестве по улицам, совершенно

безжизненным и пустынным, как в фильме «Штамм «Андромеда». Я уже почти придумал свою следующую историю и теперь размышлял над деталями. А потом я увидел какого-то парня из хайда, который бежал со всех ног, а за ним гнались еще десять парней. Они пробежали через перекресток и тут же исчезли из виду. Это было похоже на кадр из мультфильма, только в этом мультфильме присутствовали очень даже реальные бейсбольные биты и топоры. Потом со стороны Рок-Пойнт-роуд донеслись истошные крики. Потом вновь стало тихо. Я не пошел смотреть, чем все закончилось.

Когда я вернулся домой, Диана как раз пересказывала остальным все последние городские сплетни:

– Солон. Они нашли целую коробку. Она была спрятана внутри пианино, в центре досуга и отдыха для подростков. Весь остров наводнен солоном.

– То есть все здешние подростки его принимают?

– Похоже на то.

Я спросил у Дианы, тяжело ли проходит процесс отвыкания от солона. Бывают ли у людей «ломки» и все такое.

– Я интересовалась этим вопросом. Люди, которые принимали солон, а потом перестали, говорили, что им не хватает ощущения одиночества. Им очень не нравилось, что надо заботиться о других. Они тосковали по своему одиночеству, и ничто не могло унять эту тоску.

На ужин у нас были микроскопические порции лосося и «шведский стол» из омерзительных консервированных овощей: мягких, безвкусных и склизких, – тех самых, которых так любят америкосы, отчего их тела превращаются в жирные неповоротливые бочонки.

Сразу после ужина случилось одно примечательное событие: мы услышали, как прямо над домом пролетел небольшой реактивный самолет. Это было действительно необычно, поскольку, кроме нас шестерых, на этот остров уже давно никто не ездит – с тех самых пор, как мир потерял интерес к «последнему из известных науке мест, где был обнаружен активный пчелиный рой».

Самолет пролетел прямо над нашим домом, держа курс на северо-восток, к аэропорту. А потом мы услышали взрыв. Encore, nique ta mere!

Мы выскочили на улицу и увидели вдалеке столб черного дыма. Мы тут же уселись в наш грузовичок и помчались в аэропорт. Самолет упал справа от взлетно-посадочной полосы, если смотреть в сторону леса. Это был настоящий кошмар: стометровый кусок смятого металла, разбросанный багаж, раскуроченное киносъемочное оборудование и горящие обломки. На острове не было пожарного депо, но пожарные все равно бы ничего не спасли – после такого крушения спасать уже нечего. Остается только стоять, и беспомощно смотреть, и ломать себе голову, чей это был самолет,

и кто мог быть на борту.

Кроме нас шестерых, к месту крушения примчались еще двое хайда. Они деловито искали что-то среди обломков – и почему-то нам сразу же стало ясно, что они ищут отнюдь не тела погибших. Это было странно и как-то даже слегка настораживало. Мы отошли в сторонку и принялись наблюдать за индейцами. Вскоре один из них – тот, который помладше, – окликнул другого и указал на слегка обгоревший, но в целом не пострадавший деревянный ящик с маркировкой «СУХИЕ ЗАВТРАКИ». Хайда, который постарше, поднял с земли металлическую рейку и с ее помощью взломал ящик. Внутри был солон. Несколько сотен коробок.

– А вот и оно.

Хайда, который помладше, сходил к машине и принес канистру бензина. Вылил почти весь бензин в ящик с солоном и поджег его, бросив туда недокуренную сигарету. Я подумал, что те двое повешенных, которых мы видели днем – это только начало. И теми двумя дело не ограничится.

– Эй, ребята, – окликнул Зак хайда. – А почему вас только двое? Где все остальные? В смысле, у вас тут не каждый день падают самолеты, но никто не пришел посмотреть.

– Все сейчас заняты.
– Да?

Между собой мы уже обсудили вероятные причины крушения самолета. Но это были всего лишь догадки. И тут хайда, который помладше, очень нас удивил. Никто его ни о чем не расспрашивал, он сам сказал:

– Мы отключили посадочные огни и зажгли обманки. Специально, чтобы он упал.

И тут мы взбесились. В смысле… nique ta mere/Зак заорал:

– Вы что, охренели?! Вы специально устроили аварию?!

– А тебе что за дело?

– Что .мне за дело?! У вас, вообще, как с головой?! Вы что, дебилы?!

Индейцы подошли ближе, вплотную к Заку. Тот, который постарше, сказал:

– Вас пустили на остров только из-за пчел. Так что ты не ори.

Хайда, который помладше, подобрал с земли верхнюю половину разорванного пополам чемодана и принялся изображать, как будто играет на гитаре. Зак набросился на него и повалил на землю. Все принялись кричать. Ардж и Сэм оттащили взбешенного Зака от упавшего индейца.

Лицо Зака было багровым.

– Вы хоть понимаете, что вы делаете?!

Индеец, который помладше, поднялся с земли, отряхнулся и сказал:

– Мы понимаем. И делаем то, что считаем нужным, чтобы защитить свое племя. Все, вопрос исчерпан.

Хайда сели в свой грузовичок и уехали. Я смотрел им вслед чуть ли не в восхищении. Они превратили реальный мир в «World of Warcraft», и они были хозяевами в этом мире.

Серж стоял чуть в стороне и курил сигарету за сигаретой. Он подошел к нам и сказал:

– Киносъемочное оборудование… Дорогое, наверное. И все вдребезги. Жалко.

– Ты, блядь, приберег бы свое сочувствие. А то сразу истратишь, и на потом ни хрена не останется, – сказала Диана. И добавила, чуть погодя: – Ребята, я, кажется, обосралась.