Поколение солнца
Шрифт:
Майк, американский учёный-планетолог работающий на «Кольце» по договору о совместном исследовании космоса, глядя на их не то учения, не то игры, сказал: — Оу! Вот он, неуловимый и несуществующий советский милитаризм. Теперь меня заберёт КГБ за то, что я слишком много видел?
— Майк, — отвечали ему, — КГБ однажды заберёт вас, но не за то, что вы видите, а за то, что вы постоянно насмехаетесь и переиначиваете всё хорошее, что попадается вам на глаза. Иначе говоря: вы — тролль, Майк.
— Это важная часть культуры «no real / no virual», к которой я имею возможность и желание принадлежать, — объяснил Майк. — Культура упадка и разложения, как любят говорить по вашему Информу.
— Почему вы не устаёте двадцать четыре часа напролёт троллить всех и всё вокруг?
— Долгие тренировки, плюс привычка, — скромно похвастался американец. — Кроме того, не двадцать четыре часа. Минимум шесть часов в сутки я трачу на сон.
Для моих будущих родителей цикл ОТС потерял букву «О». Стал просто циклом ТС. Куда же делась «о» — отдых? Так не до отдыха, когда вот-вот начнётся двадцать четвёртый турнир по спортивному фехтованию среди исследователей и шахтёров пояса астероидов. Учёные, пилоты, капитаны, механики и космогеологи- восемнадцатилетние мальчишки и девчонки и тридцатилетние космические ветераны — смогут скрестить друг с другом мечи и определить лучших мечников. Турнир будет проходить на единственной базе в поясе астероидов «Кольцо». Продлиться семь или восемь месяцев, чтобы дать всем участникам возможность подкорректировать графики вылетов, оказаться в одно и то же время на «Кольце» и скрестить клинки. Командор обещал подарить победителю свой личный меч. Да здравствует двадцать четвёртый турнир спортивного фехтования!
Константин Андреевич, старший товарищ двести второй бригады, зашёл попрощаться. Первый вылет новой бригады прошёл успешно. Дальше им придётся работать самим.
Расставаться было грустно и приятно. Грустно потому, что за проведённые вместе месяцы они успели сдружиться. Старший товарищ стал неотъемлемой частью их рабочей семьи — бригады. А теперь он уходит — грустно. Приятно потому, что снятие Константина Андреевича с должности старшего товарища двести второй бригады означало высокую оценку их действий на первом задании. Им доверяли. В них верили. Считали, что дальше они справятся самостоятельно, без помощи и надзора. Это было их становлением как специалистов-космогеологов. Признанием их профессионального мастерства.
— Вот и всё ребятки, — улыбнулся Константин Андреевич. Уже не старший товарищ, а всего лишь их коллега, космогеолог из параллельной поисково-разведывательной бригады, — мне было очень приятно летать с вами. Правда, я чувствовал себя немного бесполезным. Вы сами принимали верные решения и сами их выполняли. Мы ещё не раз пересечёмся. Астероидный пояс слишком велик. Людей здесь мало и поэтому встречи здесь происходят особенно часто. Меня обещали подбросить к скоплению, где сейчас работает моя бригада. Старт уже сегодня вечером. Поэтому — до встречи.
— Константин Андреевич… — заныли девчонки.
Капитан «солнечного луча», от лица команды сказал: — Спасибо вам большое. Спасибо.
Он долго тряс руку Лепняненко, не зная каким ещё способом выразить признательность и благодарность старшему товарищу. Читателю истории юности моих родителей наверняка знакома политически неоднозначная, но необыкновенно популярная среди космонавтов поговорка «Старший товарищ, как и крёстный отец — всегда один».
Сергей тряс руку Лепняненко так долго, будто за всю команду. Но когда он наконец отпустил, мальчишки, один за другим, подходили и сжимали ладонь Константина Андреевича, а девчонки лезли обниматься и целовали в щёку.
— Что вы, право, — смущался Лепняненко. — Не надо, хватит. Ничего я такого не сделал, вы со всем сами справились.
— Знайте! — предупредила Два-Ка донельзя смущённого и растроганного Константина Андреевича, — Вы навсегда останетесь нашим товарищем и членом нашей бригады. Ленка, не реви. Что за детский сад?
— Я не реву, — отмахнулась Лейкина, вытирая щёки. — Сама детский сад.
— До встречи, ребята.
— До свидания, Константин Андреевич. Передайте от всех нас привет своей девушке. Скажите, что она очень красивая.
— Обязательно скажу, до встречи.
«До встречи» ещё долго носилось по коридору. Когда Лепняненко ушёл, члены команды переглянулись, вздохнули и молча разошлись по каютам писать письма оставшимся на земле родителям. Почему-то им всем одновременно захотелось набросать и отправить несколько строчек или записать видеописьмо родным. Взрослеть не только весело, но иногда ещё и немножечко грустно.
Видеоокна хороши тем, что открыть их можно в любом месте и вывести на них любое изображение. В капитанской каюте, ничем, впрочем, не отливавшейся от других кают, окно показывало старт корабля увозящего Константина Андреевича Лепняненко. Вот корабль отстыковался от станции и начал медленно дрейфовать в сторону. Вот дрейф стал упорядоченным. Маломощные реактивные двигатели выбрасывали струи газа, отводя корабль на безопасное расстояние от станции. Пару минут спустя на корабле дали одну сотую мощности на главный двигатель и сверкающий шар скрылся за пределы экрана. Изображение начало автоматически масштабироваться, но Сергей управляющим жестом прекратил трансляцию с внешних камер «Кольца» и закрыл окно.
— Улетел, — сказала Аня. Она сидела рядом, уткнувшись подбородком Сергею в плечо.
— Да, улетел, — подтвердил Волин и криво усмехнулся. — Теперь некому будет поправить, если я вдруг ошибусь.
Аня шутливо хлопнула капитана по затылку: — Как некому? А я? А все мы?
Сергей не отвечал. Аня ткнула его кулаком в плечо: — Всё будет хорошо, Сергей. Не кисни. Завтра у нас поединок с командой сто семьдесят девятой бригады. Мих, Оля и я размажем их тонким слоем по арене и заработаем много-много балов для нашей бригады. Правда здорово, что нам, самой молодой команде пояса, выпало открывать турнир?
— Никого больше нет, мы послезавтра улетаем а сто восемьдесят шестая и сто восемьдесят девятая возвращаются только на следующей неделе, — проворчал Волин. — Организаторские тонкости.
— Ну и пусть! — легкомысленно отозвалась Аня.
Сергей спросил: — Ты правда думаешь, что вы сможете одолеть сто семьдесят девятую?
Аня громко, но необидно засмеялась: — Серёжка, кое-кому из них целый тридцатник стукнул. Больше десяти лет форы! Они вышли в полуфинал прошлого турнира и чуть было не заняли третье место в позапрошлом! Наша задача достойно проиграть, ну и куснуть немного, если получится. Но ты не забывай про уравнивающий коэффициент. Мы — проиграв, можем получить больше балов, чем они — выиграв.
— Как оцениваешь состояние нашей команды?
— Спрашивай у Майорова, он лидер команды.
— Но ты мой партнёр, а не Мих, — возразил Сергей. — Я спрашиваю у тебя.
— Знаешь, не плохо. Думаю, оставшись на Земле, районные молодёжные соревнования мы бы выиграли. Пожалуй, и на общегородских могли бы себя показать.
— Большие Московские?!
— Слушай капитан, ты как Мих.
— В чём это я похож на Майорова?
— Кроме Москвы ещё и другие города существуют. Я говорила о Новосибирских общегородских соревнованиях. Новосибирск мой родной город.