Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
Урдал в то время работал редактором одной из провинциальных газет, для которой Амундсен сразу же по окончании похода написал свой «отчётный» очерк. Это была его первая опубликованная работа, выполненная в полном соответствии с традициями жанра. На заре развития горнолыжных походов в Норвегии статьи о знаменитых маршрутах регулярно появлялись в прессе.
Тем не менее Амундсен с неохотой согласился на подобную огласку. Их переход через плато сопровождался неприятностями, а Руаль, будучи убеждённым перфекционистом, хотел писать только об успехах. Урдалу удалось убедить его, что неприятности нравятся читателям больше, чем победные реляции. Дело было за малым — следовало всё обстоятельно описать. Амундсен был не слишком искушён в литературных изысках и потому по предложению Урдала написал свою статью в форме длинного письма к нему. Её напечатали
12
Интересно, что норвежское слово «авантюрный» — eventyrlig, — использованное в названии статьи, также может означать «рискованный» или «похожий на сказку». Прим. ред.
От других подобных публикаций этот очерк отличался тем, что не был приукрашен — важность случившегося в нём была скорее преуменьшена. Как подробно объяснял Амундсен, приключения ждут путешественников только в тех случаях, если нарушаются планы и что-то идёт не так. Он собирался пройти маршрутом, предложенным Урдалом — из Могена в Эйдфьорд, — стартовав, однако, не из Кродерена, как в прошлый раз, а из Конгсберга. Это означало, что на лыжах предстояло преодолеть 170 километров (100 миль), из которых критическими были последние 60 километров (40 миль) от Могена через пустынное плато Хардангервидда к Гарену, первому жилью на западной стороне. Всё шло хорошо до последних тридцати километров после выхода из необитаемой хижины под названием Сандхауг. Потом всё изменилось.
Хотя погода была отличная — ясная и холодная, минус 25 градусов Цельсия, — лыжи скользили плохо. Причиной оказалась сухая зернистая позёмка. В полдень нас накрыла густая тёмно-серая масса тумана, и спустя всего полчаса с северо-запада налетела снежная буря… Несомненно, единственно правильным решением было возвращение назад. Но следы наших лыж уже были занесены, метель и тьма окружили нас со всех сторон, так что можно было даже не пытаться отыскать эту хижину…
Братья постоянно подвергались атакам маленьких жалящих снежинок. Они были измучены безжалостным ветром, стиравшим детали ландшафта в котле кипящей снежной бури. Скоро они окончательно перестали ориентироваться в белом однообразии, где небо и земля слились в одно целое, горизонт исчез, а верх и низ, казалось, поменялись местами. Несмотря на три компаса, братья всё же сбились с пути. Целыми днями они ходили по кругу, спали в снегу и не могли приготовить горячую пищу, поскольку на ветру их горелка не работала. Похожая на песок позёмка проникала повсюду, снег таял и ручейками протекал внутрь спальных мешков. На вторую ночь их рюкзак с продуктами, опрометчиво брошенный в снег, таинственным образом исчез, унесённый либо шальным ветром, либо хитрой росомахой. Теперь им грозила настоящая опасность. Однако Амундсен считал случившееся не благородным приключением, а случаем, достойным порицания, и — одновременно — предупреждением. Кульминация наступила на четвёртую ночь сна под открытым небом:
Мы провели её на крутом склоне горы. Поскольку снега там было много, мы воспользовались возможностью закопаться в него, чтобы немного защититься от ветра и позёмки. В ту ночь я спал как никогда хорошо. А проснувшись, понял, что занесён снегом. Мне казалось, что силой плеч я смогу освободиться. Жестокое заблуждение… Очевидно, падавший снег был мокрым, а потом он смёрзся вокруг меня в плотную массу. Однако брат, в отличие от меня, был начеку. Позже он рассказал, что несколько раз за ночь вставал и сметал с меня снег. Я же безмятежно проспал всю ночь напролёт. Когда стало чуть светлее, брат выглянул из своего спального мешка, чтобы узнать погоду. И увидел, что меня совсем занесло. Видны были только мои ноги, выдававшие место, где я лежал. После часа ожесточённых усилий по борьбе со снегом он, наконец, смог освободить меня. Мы решили, что после таких неприятностей дела должны пойти на лад, и с надеждой двинулись в путь.
Через несколько часов братья обнаружили, что спускаются с Хардангервидды. Они вышли к началу леса, наткнулись на лыжню и вернулись к людям — в тот же самый Моген, из которого вышли десять дней назад. Последние два с половиной дня они ничего не ели. Тем временем погода улучшилась — и в Гарене обнаружили таинственные следы лыжников, шедших с востока, которые могли принадлежать только братьям. Сами того не зная, они были в нескольких ярдах от цели.
Амундсен в своей статье явно преуменьшил грозившую ему опасность. В последнюю ночь, погребённый под снегом, он чуть не задохнулся.
Кроме того, ему угрожала ампутация нескольких отмороженных пальцев.
Это было самое трудное из путешествий Амундсена. Он ставил рекорды и преодолевал любые преграды, но Хардангервидду так и не покорил. Тем не менее плато преподало ему несколько важных уроков. Оно стало его полярной «нянькой», позволив вовремя совершить все ошибки новичка.
После этого Амундсен, которому нужно было набрать необходимый морской стаж для получения квалификации помощника капитана, отправился в своё второе арктическое плавание ни много ни мало — на «Джейсоне», который после своего южного вояжа снова вернулся к тюленьему промыслу в норвежских водах.
Но теперь наша история совершает поворот в другую сторону.
Глава 6
В антарктическую ночь
Карстен Борхгревинк, старый приятель Амундсена, не устоял перед соблазном занять должность суперкарго [13] на норвежском китобойном судне «Антарктика», задачей которого была проверка сообщения сэра Джеймса Кларка Росса о коммерчески оправданной охоте на китов у берегов Антарктиды. Так люди впервые оказались в море Росса с момента его открытия в 1841 году. Китов не нашли, но у мыса Адэр капитан «Антарктики» Леонард Кристенсен спустил шлюпку и высадился на берег. Борхгревинк отправился с ним. Они стали первыми людьми, ступившими на Землю Виктории. Это произошло 24 января 1895 года. Первый шаг к полюсу был сделан.
13
Второй помощник капитана корабля. Является доверенным лицом фрахтователя, сопровождает зафрахтованное судно, отвечает за приём и выдачу грузов, наблюдает за использованием грузовых помещений и расходованием средств. Прим. ред.
В июле того же года в Лондоне организовали шестой Международный географический конгресс, и Борхгревинк спешно преодолел полмира за свой счёт, чтобы успеть туда со своими новостями. В Лондоне он сразу же предложил себя в качестве руководителя экспедиции, которая должна была отправиться на мыс Адэр и провести впервые в истории зимовку на Антарктическом континенте. Конгресс принял резолюцию о том, что
исследование Антарктического региона является величайшим по масштабу географическим исследованием из всех когда-либо предпринятых… эту работу следует провести ещё до конца столетия.
После десятилетий забвения интерес к Антарктике возобновился с новой силой.
Первые плоды это принесло Бельгии: офицер военно-морского флота лейтенант Адриен де Жерлаш готовился возглавить экспедицию. Как говорил сам де Жерлаш, ему хотелось исправить тот факт, что Бельгия «была страной без опыта мореплавания, если не без мореплавателей, [где] слабо развит дух далёких странствий». Приметы времени затронули и эту страну.
За четыре года до описываемых событий барон Адольф Эрик Норденшёльд, яркая личность, покоритель Северо-Восточного прохода, предвестник первого пересечения Гренландии Нансеном, уже пытался организовать антарктическую экспедицию. Де Жерлаш вызвался участвовать в ней, даже умолял об этом. Он не получил ответа, да и сама экспедиция не состоялась. Но бельгийский лейтенант всерьёз загорелся этой идеей. Если он не может присоединиться к чужой экспедиции, если такой экспедиции просто не существует, значит он должен организовать свою собственную. За этим стояла глубочайшая вера. Бельгия тогда была поглощена делом первостепенной важности — колонизацией Конго. Бельгийский король Леопольд не одобрял ничего, что отвлекало бы его подданных от этой цели, а потому не дал согласия на экспедицию. Получить средства на исследование Антарктики оказалось необычайно трудно.