Покоритель джунглей
Шрифт:
Они были всего в нескольких шагах от слона, мимо которого им предстояло пройти, как вдруг животное, словно охваченное внезапной прихотью, пятясь, встало на дыбы, а затем, приблизившись к пленникам, неожиданно опустилось на колени. Одно движение — и наши друзья оказались бы в хаудахе. Чтобы помочь им, вся толпа малабарцев, скопившихся в этом месте, хлынула влево с притворными криками ужаса из-за выходки слона и увлекла за собой сипаев, охранявших заключенных.
— Вперед, Индия и Франция! Ко мне, Нариндра! — . крикнул Сердар громовым голосом, и крик его прозвучал как боевой клич на поле битвы. Одним прыжком он вскочил в хаудах, где почти одновременно с ним очутились Барнетт и Нариндра.
— Ложитесь! Ложитесь! — крикнул им погонщик, чей голос они сразу узнали.
Это был Рама-Модели, неузнаваемо переодетый, и слон был не кто иной, как славный Ауджали, которого сначала натерли плодом манго, чтобы лучше держалась краска, а затем выкрасили раствором извести.
Трое мужчин немедленно бросились на дно хаудаха. Ауджали, которого не было нужды подгонять, во весь опор пустился по направлению к горам. И странное дело: толпа, словно ее предупредили, немедленно расступалась на всем пути слона, чтобы не мешать ему.
Все это случилось так естественно и с такой быстротой, что сипаи, застигнутые врасплох воплями присутствующих, пытаясь сами защититься от накрывающей их человеческой лавины, не заметили исчезновения заключенных. Пленники распластались на дне хаудаха еще до того, как слон встал, поэтому снаружи их не было видно.
Всем непосвященным, тем, кто не был непосредственным участником сцены, казалось, что слон убежал один вместе с погонщиком. Поэтому малабарцы, народ по природе жизнерадостный и насмешливый, не могли удержаться от хохота, когда услышали, как английский офицер приказал сипаям привести пленников на площадь.
Однако губернатор следил за всеми перипетиями происходящего с террасы, и можно догадаться, как он был разгневан и в каком смятении находились окружавшие его чиновники.
Первым побуждением губернатора было послать в Королевский форт приказ открыть огонь по толпе, которая, несомненно, была сообщницей дерзкого побега, но он понял, что подобные развлечения могут позволить себе только некоторые монархи. Поэтому он бросился в кабинет, где находился телеграфный аппарат, связывавший дворец с фортом, и приказал непрерывно стрелять по слону. Расположение горы, куда направилось животное, было таково, что в течение получаса он служил прекрасной мишенью для артиллерийского огня.
Мы уже видели, что взобраться на почти отвесный склон Соманта-Кунты можно было, только пройдя через единственную лощину, перерезанную небольшим плато. Зная, что об их присутствии на Цейлоне будет теперь известно в каждом округе, а по всем направлениям будут посланы вооруженные отряды, беглецы могли избрать единственный путь к спасению: джунгли Анудхарапура, где Боб Барнетт едва не погиб во время встречи с носорогом.
Через несколько минут после того, как был отдан приказ губернатора, пушки неистово загрохотали, усыпая ядрами склоны гор.
За первыми залпами толпа следила со страстным любопытством: слон, взбиравшийся по откосам с головокружительной быстротой, был хорошо виден, он преодолевал самые крутые склоны с поразительной силой и ловкостью. Каждый спешил оценить шансы обоих противников в этой необычной дуэли. Но английским артиллеристам, чтобы победить, требовалась такая точность стрельбы, которой они не могли добиться, несмотря на все их умение. Они пользовались старыми пушками, уже повоевавшими в Индии во времена Дюплекса и мирно дремавшими вот уже три четверти века на крепостных стенах форта, возвышавшегося над Пуант-де-Галль.
Выстрелы достигали горы, но ядра ложились в 150-200 метрах от цели. Это не могло не радовать малабарцев, которые были счастливы, что их легендарному герою удалось бежать. Когда пушка не может попасть в цель, стрельба из нее только смешит. Поэтому уже через четверть часа губернатор приказал прекратить огонь.
Так закончился дерзкий побег Покорителя джунглей. То был исторический эпизод великого восстания 1857 года, который в течение двух месяцев занимал страницы всех газет стран Индийского океана — от Пондишери до Маврикия и от Калькутты до Сингапура. Старожилы, вспоминая прошлое, непременно рассказывают вновь прибывшим поселенцам о смешном губернаторе, который не нашел ничего лучше, как стрелять из пушки по пленникам, спасенным слоном и убежавшим почти с самой виселицы.
Два часа спустя беглецы на какое-то время оказались в безопасности. Они находились среди непроходимых девственных лесов, торфяников и болот, в джунглях Анудхарапура. Они могли быть уверены, что англичане не станут их там преследовать, так как в запутанных лабиринтах, наводненных хищниками, четверо решительных мужчин могли бы легко уничтожить все отряды, посланные на их розыски.
Но хотя они и были спасены, следует признать, что положение их было далеко не блестящим. Они не могли оставаться в джунглях вечно, а в тот день, когда попытались бы выйти оттуда, они оказались бы в руках врагов. Англичанам, кстати, надо было только надежно охранять два единственных выхода из котловины, чтобы либо заставить беглецов остаться там навсегда, либо принудить их прорваться силой и столкнуться с противником, в сотни раз превосходящим их по численности.
Именно такое решение и принял губернатор Цейлона, побуждаемый к этому генералом Хейвлоком и вице-королем Индии, которые потребовали от него выполнить патриотический долг и не позволить скрыться человеку, который был душой и опорой восстания и который, несомненно, прибыл на Цейлон только для того, чтобы причинить им новые неприятности.
Лишившись поддержки Сердара, Нана-Сахиб непременно допустит какую-нибудь серьезную ошибку, это приведет к тому, что восстание провалится, а сам он попадет в руки англичан.
Можно смело сказать, что никогда еще Покоритель джунглей не находился в столь безнадежном положении.
Глава VII
Сэр Уильям Браун и Кишнайя-душитель. — Зловещий союз. — Цена крови. — Таинственное предупреждение. — Два старых врага. — Отъезд Эдуарда и Мэри в Пондишери.
После побега Сердара сэр Уильям Браун, губернатор Цейлона, принадлежавшего английской короне, — остров не входил во владения Ост-Индской компании — находился в состоянии сильнейшего раздражения. Он уже телеграфировал во все концы, что знаменитый Сердар у него в руках, теперь же вынужден был признать, что позволил преступнику скрыться. Губернатор расхаживал взад и вперед по кабинету в самом мрачном расположении духа, когда слуга доложил ему, что некий индус просит аудиенции.