Покоритель джунглей
Шрифт:
Первым делом, держа карабин в вытянутой руке и направив дуло вверх, он нажал на курок. Раздался выстрел, и по всему лесу раскатилось эхо. Сердар с удовлетворением услышал, как в долине словно загрохотал гром, отражаясь от скал. Это был явный признак того, что друзья его услышат и немедля придут к нему на выручку. За первым выстрелом тут же последовал второй. Бели вы помните, именно двойной выстрел означал, что подавший сигнал находится в опасности.
Первый выстрел настолько удивил Кишнайю, что он не Сдержал крика и отскочил в сторону. Не подумав о том, что пленник не может его видеть, он решил, что Сердар целился именно в него. После того как раздался второй выстрел, Кишнайя все понял — плут был умен.
— Это сигнал, — сказал он себе, — не пройдет и часа, как все трое свалятся мне на голову. Надо подумать, как быть.
Будучи уверен, что пленник не сумеет освободиться сам, он побежал к Веллаену, который ни жив ни мертв, едва заслышав выстрелы, пал в кустах наземь, думая, что пришел его последний час.
— Ну-ка, господин трус, — сказал ему Кишнайя, — вставай. Не бойся, из этой дыры пули не долетят до тебя даже рикошетом. Иди сюда, ты мне нужен. Отойдем в сторону, не надо, чтобы Срадхана услышал наш разговор.
Сообщники отошли шагов на пятьдесят, и Кишнайя продолжал:
— Два выстрела, которые мы слышали, должны предупредить товарищей Сердара, что он нуждается в помощи. Пройдет немного времени, они явятся сюда, и если мы не найдем выхода из положения, нам останется только с позором вернуться в Пуант-де-Галль и объявить губернатору, что предприятие наше провалилось. Надо, чтобы наш пленник умер до того, как подоспеют его друзья. Поскольку мы не отважимся спуститься в яму и сразиться с ним врукопашную, следует найти такой способ, при котором мы сами не подвергались бы опасности и не стали жертвой его ответных действий.
— Мы не можем пустить в ход копья?
— Будь на месте Сердара кто-нибудь другой, который, вроде тебя, полумертвый от страха валялся бы на дне ямы, можно было бы попробовать. Но с ним надо придумать что-то другое.
— Есть! — воскликнул Веллаен с радостной улыбкой, в которой сквозила кровожадность. — Посмотри, вокруг полно муравейников…
— Полагаю, ты не собираешься отдать нашего пленника на съедение муравьям?
— Нет, но тебе известно, что в жилищах красных муравьев обычно скрываются кобры, которые обожают запутанные ходы муравейников. Что ты скажешь, если мы подбросим с полдюжины этих очаровательных зверюшек арестанту?
— Я скажу, что тебе в голову пришла замечательная мысль. Это лучшее из всего, что можно придумать в подобных обстоятельствах. Не волнуйся, за нее тебе заплатят чудесными золотыми монетами с изображением чужеземной королевы. И поскольку ты — заклинатель змей, то исполнить задуманное для тебя пара пустяков. Все, что требуется, у тебя с собой?
— С вогу и мешком я не расстаюсь никогда.
— Начинай же, ибо оставшееся время поистине драгоценно.
Веллаен взял в руки вогу, небольшую тростниковую дудочку, которой пользуются заклинатели, и, приблизившись к муравейнику, опустился на колени возле самого большого отверстия, служившего ходом для змей. Предварительно он снял с себя одежду, чтобы ничто не стесняло его. В таком виде, устремив взор на дыру, он затянул странную, монотонную песню, своего рода заклинание, которое должно было привлечь на помощь духов лесов.
— Короче! Не тяни! — воскликнул Кишнайя, который умирал от страха.
Но Веллаен, весь во власти своего искусства, был настолько равнодушен к окружающему, что английский шпион вынужден был выслушать обращение к духам-защитникам до конца.
Затем заклинатель взял дудочку и извлек из нее меланхоличный звук, похожий на щебетание птичек. Безусловно, именно дару имитации заклинатели обязаны успехам, которых они достигают в своей необычной профессии.
Рассказы путешественников на эту тему частенько подвергались сомнению, некоторые просто-напросто считают профессиональных заклинателей обманщиками, заявляя, что у них ручные змеи, которые являются на зов хозяина, и что заклинатели пользуются их выучкой всякий раз, когда им требуется показать свое мастерство. Нападки эти несправедливы, в данном случае смешиваются две совершенно разные категории людей: в Индии существуют факиры и фокусники (часто это одно и то же), которые зарабатывают на жизнь всякого рода фокусами, в частности и с ручными змеями. Наряду с ними есть настоящие заклинатели, обладающие способностью, легко объяснимой, привлекать к себе змей, подражая пению птиц, до которых змеи большие охотники. Мы не очень верим в силу музыки, но безусловно верим в силу желудка. Поэтому нет ничего удивительного в том, что змея приползает на щебет птиц, являющихся ее излюбленным лакомством.
В своем ремесле Веллаен был весьма искусен: не прошло и десяти минут, как в мешке у него было уже пять великолепных кобр, и до полудюжины не хватало самой малости.
Прошло примерно полчаса с того времени, как Покоритель джунглей попался в ловушку, расставленную ему Кишнайей. На душе у него было скверно. Не двигаясь, он считал минуты, с нетерпением поджидая помощи и одновременно удивляясь царившей вокруг мертвой тишине. Он не верил, что враги покинули его, не попытавшись с ним разделаться. Оценив всю опасность своего положения, Сердар решил, что мерзавец, заманивший его в западню, должен в случае успеха предупредить южный пост сипаев, а те, явившись, расстреляют пленника в упор, не дав ему возможности защищаться. Эта ужасная перспектива вызвала у него приступ бессильной ярости, окончившийся нервным припадком. Благодаря такой острой, но естественной реакции Сердар в конце концов вновь обрел свойственные ему спокойствие и мужество. Через каждые пять минут он стрелял из карабина, чтобы указать друзьям направление их поисков. Ничто так не угнетало несчастного, как окружающая его ужасная тишина, в которой таилась угроза. В особенности его беспокоило одно: вдруг его враги воспользуются огнем, чтобы расправиться с ним. Достаточно было нескольких охапок хвороста, чтобы он умер в страшных, диких мучениях. Он не знал, что Кишнайя уже подумывал об этом, но вынужден был отказаться от дьявольской затеи, ибо ни ему, ни Веллаену нечем было развести огонь. Они тронулись в путь так поспешно, что забыли запастись всем необходимым. Что до старого испытанного способа раздобыть огонь путем трения друг о друга двух сухих кусков дерева, они не могли им воспользоваться — в низине, перерезанной болотами, все куски дерева, которые им попадались, источали влагу и никуда не годились.
Время летело быстро, не внося никаких изменений в положение Сердара, как вдруг до него донесся звук шагов, приближавшихся к его темнице. На мгновение чья-то тень заслонила свет, падавший через отверстие в крыше из листьев, проделанное при падении. Что случилось? Это были не его друзья, они бы крикнули, они бы позвали его! Ничего! Ничего, кроме молчаливой, угрожающей тени. Неужели его неприятели наконец-то решились заявить о себе?
Сердар недолго терялся в догадках. Вновь появился свет, и в тот же момент бесформенная масса, похожая на пучок сплетенных между собой лиан, упала к его ногам.
Тотчас же волосы дыбом встали у него на голове и кровь застыла в жилах. Взгляд его был дик. Онемев от ужаса, в клубке лиан он узнал десяток свернувшихся кобр, уже издававших зловещий свист.
Сердар отличался исключительной энергией. Разумеется, он не мог подавить в себе свойственные всякому человеку естественные импульсы. Но, дав проявиться первой, непроизвольной реакции, Покоритель джунглей умел справиться с ней, как никто другой. Его проницательный ум всегда склонялся к решению самому целесообразному и логичному. Так, большинство, оказавшись в положении Сердара, не устояли бы перед искушением выстрелить в шевелящуюся кучу — такая мысль пришла и ему, но он тут же отогнал ее прочь. Пуля, выпущенная из карабина, возможно, разнесла бы на части одну из опасных рептилий, но все остальные, возбужденные выстрелом, немедленно бы набросились на него, и поскольку даже один укус кобры убивает человека за десять минут, Сердар мгновенно погиб бы, сраженный ими.
Решение, которое он немедленно принял, было единственно верным в данной ситуации: ему следовало сохранять полнейшую неподвижность. Змея отличается тем, что никогда не нападает ни на людей, ни на животных, если ее не раздразнить.
Происшедшая далее сцена была неописуема, от подобных переживаний поседел бы и самый отъявленный смельчак. Сев в углу ямы на корточки, так как наклон стен был таков, что позволял стоять только посередине, Сердар увидел, как кобры расплелись со свистом, а затем поползли в разные стороны в поисках выхода. Некоторые направились прямо к нему, и несчастный призвал на помощь все свое хладнокровие. Одно движение, которое показало бы отвратительным тварям, что перед ними живое существо, и он погиб. Но на этом не закончились муки, которые ему суждено было пережить. Кобра, если она не спит в какой-нибудь норе или на подстилке из мха или сухих листьев, любит обвиться кольцами вокруг ствола дерева, медленно покачивая при этом в воздухе верхней частью туловища, зловеще позевывая и посвистывая, раздувая шаром липкие щеки и, подобно воздуходувным мехам, выбрасывая толчками отвратительный, зловонный воздух.