Покорившая небеса

Вайнир Кира

Мой хрип спугнул кого-то, потому что раздалось уже знакомое цоканье. Я оглянулась. Я сидела в камере, стены, пол и потолок были сложены из огромных камней. Помимо раствора в щелях между камней, их скрепляли узкие железные полоски.

Странно. Я конечно ещё не могла их осмотреть, а Элейне и в голову не пришла такая идея, но если возможно хоть одну полоску отодрать и заточить о камни, то можно получить простенькое, но оружие. И вот то, что это не предусмотрели в тюрьме, а как я знала из воспоминаний Элейны, я сейчас была именно в тюрьме, и было странным.

Немного придя в себя, я подтянула к себе тряпки, которые так заботливо забыл Грюнх. Вещи

были старыми и рваными. И что рубашка, что юбка были сшиты из очень грубой ткани. Но они были чистыми. Переодеваясь, я заметила, что рядом с подстилкой, на которую видимо, швырнули Элейну, валяется что-то вроде кувшина, а часть подстилки мокрая. Тут же лежал клубок каких-то тряпок, которые при ближайшем рассмотрении оказались узкими полосками ткани. Чем-то вроде бинтов.
– Кажется, здесь об узниках заботится не только Грюнх.
– Сделала я вывод, что когда девушка оказалась здесь, кто-то опрокинул на её шею кувшин с водой.

Ошейник охладился, и это возможно помогло девушке выжить. Каждое движение требовало усилий. Но я притянула к себе булку и воду. Вот только если даже вода вызывала боль, есть булку я и вовсе не смогла. Два укуса вот и все мои достижения. И вот сижу в тюрьме, побитая, с ожогами, перспективы так себе, с учётом, что через полгода у меня ужин с драконом, где я одна из строчек меню на сто тридцать блюд, и мне жалко простую булку, забытую местным работником.

В углу кто-то зашебуршился, в темноте быстро блеснули две искорки глаз.
– О, а у меня гости? Ну, иди сюда. Боишься? Я б на твоём месте тоже боялась.
– Разговаривала я неизвестно с кем, ощущение странности всего происходящего присутствовало, а вот страха не было.
– А давай вот так?

Я отломила небольшой кусочек булки и кинула поближе к углу. Прошли несколько томительных секунд, и из угла, настороженно принюхиваясь, медленно вышла крыса. Тощая и грязная. Ну, просто как раз мне в пару. Я себя сейчас примерно вот так и ощущала.

С другой стороны, судьба и Элейна подарили мне полгода жизни, которых в моём мире у меня не было. Я наблюдала, как крыса торопливо съедает булку и подбрасывала кусочек за кусочком. Стараясь особо к себе не приманивать, чтобы не напугать. Всё-таки, даже издали наблюдать за животным, было лучше, чем остаться тут совсем одной.

Наевшись, крыса подобралась ближе и уселась от меня на расстоянии вытянутой руки. Свет проникал в мою камеру сквозь решётку двери, да и то был тусклым. Впрочем, коридоры тюрьмы в воспоминаниях Элейны освещались факелами, так что я, наверное, ещё находилась не в самых худших условиях.

Где-то дальше по коридору раздались тяжёлые шаги. Я быстро легла обратно и притворилась, что я ещё без сознания. Крыса заметалась, и я инстинктивно сгребла её к себе под руку.
– Всё ещё валяется? В себя не приходила?
– раздался громкий голос у двери.
– Нет, смотритель. Лежит трупом.
– Во втором голосе я узнала Грюнха.
– Сплюнь дурень. Если эта герцогская с@чка сдохнет, с нас головы поснимают.
– Со злостью прошипел первый.
– Как только придёт в себя, выкидывай её отсюда. Пусть подыхает подальше от тюрьмы, чтобы на нас ничего не повесили!

Я ещё долго лежала не шевелясь, даже когда стихли вдалеке коридоров и голоса, и шаги. Грюнх не мог не заметить, что я оделась. Однако не выдал. Значит, есть возможность немного прийти в себя. По выходу отсюда мне должны предоставить жильё на ближайшие полгода, выплатить некую сумму сразу, и потом раз в месяц.

Другое дело, что сейчас каждое движение

требует усилий и вызывает вспышку боли. Элейна была уверена, что артефакт выбора лечит и защищает. Такое знание... Ну, вот как я знала, что земля круглая. Вот по ощущениям, и Элейна так же верила.

Здесь меня никто не тронет, по крайней мере, насилия, пыток и избиений можно не опасаться. Зато есть какая-то крыша над головой, и было бы неплохо подождать, чтобы тело немного подвостановилось прежде, чем выходить в свою новую жизнь.

Может это и не благородно, может и напоминает повадки той же крысы, но я привыкла выживать. И искренне считаю, что идти и строить на полгода свою новую жизнь, нужно с запасом сил. А потому для себя я решила, что пару-тройку дней нужно протянуть здесь, прикидываясь бессознательной тушкой.

Пока я размышляла, рука сама по себе начала гладить крысу. Зверёк сначала напрягся, а потом как-то растёкся, подставляясь под ласку. Ухмыльнувшись, я начала аккуратно чесать крысу возле ушек пальцем. Было забавно наблюдать, как зверёк замирает, словно прислушиваясь к новым ощущениям, а потом начинает тянуться за ними сам, подставляя то одно ухо, то другое.

Осмотрев осмелевшего, а потому позволившего себя осмотреть, зверька я выяснила, что это у нас мальчик.
– И как у нас зовут уважаемого крыса?
– улыбалась я, глядя на то, как он доедал припрятанный кусок булки, поднявшись на задние лапки.
– Сколько ты здесь уже? И ведь выживаешь. Удачливый, наверное. О! А давай мы тебя так и назовем? Удачливый? Или с учетом места знакомства будешь фартовый? Точно! Фарт!

Поев, крыс полез ко мне под бок, я решила, что это знак согласия. Словно поняв, что я хочу задержаться здесь, Фарт начал предупреждать меня о приближении местных тюремщиков. Тащил непонятно откуда ты самые узкие полоски ткани. Пару раз притаскивал сухари. Как только смог дотащить? А однажды принёс небольшую редиску. Грюнх тоже регулярно забывал еду и воду в моей камере.

Ещё в моей камере, судя по всему, была вытяжка. Потому что словно издалека доносились уличные звуки и иногда летел мусор. Однажды прилетела ещё дымящаяся головешка. Попала она прямо на старый соломенный тюфяк, служивший мне подстилкой. Фарт очень быстро опрокинул на неё кувшин.
– Так вот кто остудил мой ошейник!
– погладила я крыса. И к своему удивлению поняла, что он кивает мне мордочкой в ответ.
– Ты меня понимаешь? Ещё один кивок.
– А со мной пойдёшь?
– крыс задумался, потом медленно кивнул и забрался ко мне на колени.

Когда я была уверенна, что по близости никого нет, я сидела и даже потихоньку ходила по камере. Тело восстанавливалось очень медленно, хоть и заметно.

С улицы донеслись звуки музыки. Отдалённо напоминающие знакомый мотив. Одна и та же мелодия повторялась раз за разом, и я начала подпевать. Сначала тихо, а потом, увлёкшись всё громче и громче. Да и мелодия как-то легко подстроилась под мой голос. Боль в горле уже прошла, а голосом Элейна была одарена очень хорошим. Дороги забытые, Дороги разбитые, Ложатся под стук копыт, И сердце спешит. И ветры попутные, Не связаны путами, И утро не станет ждать, Нельзя опоздать. Выводила я от души, пока моё пение не прервал лязг замка.
– Ты смотри, едва в себя пришла, а уже поёт.
– Сплюнул на пол здоровенный бугай, в котором я опознала того, кто, обозлившись, решил раскалить артефакт, прежде чем нацепить на шею Элейны.
– Пошла вон, надеюсь, дракон хорошенько тебя прожуёт, прежде, чем ты сдохнешь. Грюнх, выведи девку.