Покорившая небеса
Шрифт:
Густой лес закончился неожиданно. Только что мы шли среди, казалось, необъятных стволов деревьев-исполинов, и незаметно оказались на краю пропасти. Удивительные скалы, напоминающие каменные столбы, выстраивались змейками, убегающими к заброшенному городу. Он словно парил в небесах. Дома располагались на разной высоте, и самым заметным был дворец из белоснежного камня. А со всех уступов, прямо рядом с домами игрались струями на солнце десятки, если не сотни водопадов.
– Город сотни водопадов.
– Произнёс Лир.
– Столица проклятых стригоев. Сразу за ним начинается нагорье
– Нет, мы пойдём с ней.
– Упрямо заявил Винард.
– Вот смотрю я, и с каждым днём всё больше убеждаюсь, что вокруг правящих одна только ложь и лесть!
– скривился Лир.
– Это надо же было так изобразить на гербе крылатого барана, что он на льва стал похож!
Однако переспорить Винарда при молчаливой поддержке Тени было невозможно. А вот музыканты идти к нагорью отказались.
– Мне кажется, что я и сейчас в шуме воды слышу голоса.
– Призналась Дана.
– Такие места не стоит посещать и тревожить любопытства ради.
– Мы подождём вас здесь. Заодно и ужин приготовим.
– Сказал из-за спины девушки наш волынщик, положив свои огромные руки ей на плечи.
До нагорья оказалось идти не так далеко. Мы больше времени потратили на моё любопытство. Я просто не могла не рассматривать удивительный город, который мы пересекали. Столица стригоев была построена в виде полумесяца с круто загнутыми рожками. Мы вышли к самой широкой части города. А к нагорью вёл широкий каменный мост. Казалось, что это небольшой островок, зажатый между концами города.
– Бывшая площадь.
– Кивнул мне на покрытый травой островок Лир.
– Здесь казнили ту девушку-ирлинга?
– спросила я, разглядывая издалека на первый взгляд совершенно дикий кусочек земли.
– Странно, что город цел. Если бы кто-то посмел так поступить с той, которую я люблю, тут водопады крови бы были среди руин!
– зло ответил Винард.
– Ирлинги не жили без своих пар. Поэтому на их избранниц и вели настоящую охоту. А жители этого острова были так уверены, что теперь в безопасности и смогут диктовать условия.
– Рассказал Лир.
– Я буду ждать здесь. Не хочу ходить среди проклятых душ и слышать их мольбы. А вы осторожно. Это крайняя граница острова Диких трав.
Ушастик остался, а мы уже втроём продолжили путь. Я чуть помедлила, прежде чем переступить с камней моста на землю нагорья.
Дикие травы напоминали вереск и лаванду. Розово-лиловый ковер расстилался до самого края острова.
– И что?
– спросила я, постояв немного среди душистых цветов.
– Попробуй просто сорвать. Больше ничего и в голову не приходит.
– Посоветовал Винард.
Я последовала его совету и сорвала несколько веточек. Только что я ни делала, выдавливала сок на его язвы, тeрла листьями и цветами, ничего кроме новых ожогов не получалось. Я даже отважилась пожевать немного листьев и цветов, и эту кашицу приложить к ранкам на плече Винарда, как подорожник в детстве, когда ездили в деревню к дальней родственнице.
Возвращались мы, когда уже совсем стемнело. И по нашим лицам
– Значит, остался всего один день? И завтра в полночь...
– тихо спросила я у Винарда.
– Значит. И пусть он станет лучшим!
– обнял он меня за плечи.
– Может просто такая судьба. Ты только себя не вини. Ты сделала больше, чем могла. Погуляешь завтра со мной среди водопадов?
Я только кивнула в ответ. Лагерь стих, я осталась одна у костра, не смотря на уговоры лечь спать. Ни есть, ни тем более спать не хотелось. Я злилась на себя. Я верила, что разгадка у меня под носом, что это что-то такое элементарное и известное абсолютно каждому, что просто любой бы сразу понял! А я никак не могла сообразить. Фарт, обежав лагерь, забрался на плечо и ткнулся головой в мою щeку.
– Все спят?
– спросила я тихо, и он кивнул мне в ответ.
– Пойдём, прогуляемся?
Я и крыс шли обратно, к нагорью трав. Камень, из которого был построен город, мягко переливался и мерцал в темноте, как луна в небе. Этого света нам с Фартом хватало, чтобы идти, не опасаясь падения.
В этот раз я не раздумывала, сходя с моста. Я шла среди травяных стеблей, трогая их ладонями раскинутых рук, надеясь, что хоть сейчас меня озарит понимание. Но ночь уже была на исходе, а итог был всё тот же. Следующая полночь станет для меня и Винарда последней.
Я уселась на небольшой и плоский камешек, торчащий из земли словно пенёк. И просто ждала рассвет. И вспоминала. Другой мир. Родителей, брата, двух озорных племяшек-бельчат, которых я не знала. Детство. Счастливое, безоблачное... Даже те поездки в глухую деревню недалеко от Байкала к дальней родственнице. Маленькая я считала её Бабой-Ягой и очень гордилась тем, что у меня в родственниках героиня из сказки. Потом конечно это прошло. Я только злилась и капризничала в дороге.
Роса рассветная светлее светлого,
А в ней живёт поверье диких трав.
У века каждого на зверя страшного
Найдётся свой однажды волкодав.
Найдётся свой однажды волкодав.
Дороги забытые,
Дороги разбитые
Ложатся под стук копыт,
И сердце спешит.
И ветры попутные,
Не связаны путами,
И утро не станет ждать,
Нельзя опоздать.
– Пела я ту самую песню, с которой и началась моя жизнь в этом мире как Элейны Орландской.
– Роса рассветная, светлее светлого, а в ней живет поверье диких трав, - повторяла я припев и вдруг словно споткнулась.
– Дикие травы... Роса!
В памяти словно ожил разговор из детства. Бабушка Катя, к которой мы ездили, тихо собирается с утра. Кладёт в небольшую корзину маленький серп и стопку чистых льняных полотенец. Я, проснувшаяся очень рано, прошу её взять с собой.
– Ну, пойдём, егоза.
– Улыбается она.
Я иду рядом с ней, а она всё время останавливается, смотрит на какую-то траву. Какую-то осторожно срезает и укладывает на развернутое полотенце, а мимо другой проходит.
– Внимательная ты, заметила! Видишь, весь стебелёк и листики в росе?
– отвечает она на мой вопрос.
– Силы в этой траве уже нет, всю роса забрала.