Покорная
Шрифт:
У меня было все для крутого десерта, и детям он обязательно понравится. Пэкстону же, скорее всего, нет, но ему в принципе мало что нравилось. Господи. Я провоцировала его. Почему мне хотелось провоцировать его? С этими мыслями я встала и понесла планшет на кухню. Я знала ответ прежде, чем задала вопрос. Легкое покалывание между ног тоже знало его.
Я была шлюхой, удовлетворяющей потребности Пэкстона.
Но...
Были ли это и мои потребности?
Ко времени возвращения Пэкстона я сделала десерт, своеобразную пасту с соусом фетучини и бобы. Все найдено на Pinterest.
– Аааа! О боже. Не делай, блядь, так!
– завизжала я. Господи. Он хотел, чтобы я заработала инфаркт?
– О, боже мой, Габриэлла. Это не работает. Ты так со мной не говоришь. Ты не используешь слово на Б. Никогда. Не в обращении ко мне, ни обо мне, ни в моем присутствии.
– А ты чего ожидал? Ты врываешься сюда и выключаешь воду, когда я в душе. Кто так поступает?
Пэкстон провел по волосам и раздраженно выдохнул. На секунду мне показалось, что он сдался. Он повернулся к двери и закрыл ее. Это было безумием. Мне не разрешалось даже злиться на него за то, что он напугал меня до смерти.
– Где девочки?
– спросила я, отступая назад.
Пэкстон проигнорировал мой вопрос и вошел прямо в душевую. Я подошла к нему, потому что он схватил меня за волосы. Он потащил меня, насквозь мокрую, из душевой к раковине.
Пэкстон положил мои руки на стойку и злостно проговорил:
– Мне надоело. Мне надоело это дерьмо, Габриэлла. Что ты, мать твою, хочешь? Хочешь, чтобы я выжег это на твоей заднице?
Я услышала громкий хлопок на своей заднице, прежде чем почувствовала его. В этот раз жгло намного сильнее, чем в прошлый. Я была мокрой, вода стекала на пол. Болезненный вскрик сорвался с моих губ, но я не ответила. Не говорила. Ни одного слова.
– Аах, - выкрикнула я при следующем ударе, чувствуя каждый сантиметр его руки на своей попе. Было больно, но боль была не похожа на ту, что я ощущала после аварии. Жжение на моих ягодицах отдавалось во влагалище. Каждый раз, когда Пэкстон ударял, мой пульсирующий бугорок становился все более нетерпеливым, набухая от возбуждения.
Сжимая в кулак мои волосы, Пэкстон оставил пять сильных шлепков на моих ягодицах. Я кричала после каждого из них. Не знаю было ли это из-за боли или наслаждения. Скорее всего, и то, и то.
Пэкстон бросил меня на пол после пятого удара. Этот стон был из-за боли. Она появилась в задней части ноги, благо ненадолго. Уменьшилась, когда я немного передвинулась. Все еще держа меня за волосы, Пэкстон освободил свое возбуждение и толкнулся мне в рот, прям в глотку.
– Мне надоело играть с тобой, Габриэлла. Достаточно, значит достаточно. Хватит этого абсурда. Поняла?
– спросил Пэкстон тихим, любящим тоном, поглаживая пальцами мое лицо, в то время как его член толкался туда-сюда мне в рот.
Я замычала ему в член, ощущая соленую воду океана. Я снова застонала, когда его рука коснулась моего соска и прокрутила его, заставляя затвердеть. Он несколько раз простонал, имея меня глубоко в рот и играя с моими мокрыми сосками. Мои губы издали хлопающий звук, когда он достал член и опустился на одно колено.
Ему не нужно было
– Блядь, Пэкстон. Пожалуйста, позволь мне кончить, - взмолилась я, быстро и неравномерно дыша. Его рука полностью остановилась. Проклятье. Это было слово на Б. Большой палец перестал вырисовывать круги на моем клиторе, один палец вышел из меня, но последний остался на месте. В моей попе. Он толкнул им несколько раз, позволяя оргазму приблизиться. Но, конечно, ненадолго. Пэкстон вынул палец из моей попы и встал.
Мой рот открылся для его члена, но он не дал его мне. Он подставил мне свои яйца и сказал сосать их. И я сосала, пока он дрочил и стонал.
– Ты ничто без меня. Я дал тебе это. Я дал все это и могу забрать. Включая девочек. Ты ничто. Обеспеченное ничтожество. Вот так, моя красавица. Вот, кто ты. Ты хотела быть моей, помнишь, сладкая?
Я застонала на этот раз ему в яйца. В данный момент мне было все равно. Я буду его шлюхой. Если он позволит мне кончить, я соглашусь быть его шлюхой до конца своей жизни. Без вопросов. Настолько отчаянной я была.
Пэкстон вынул свои яички из моего рта и согнул ноги. Он убрал от меня мошонку и приказал вылизывать его. Я посмотрела на него - в глаза, затуманенные подростковым бунтом, и обратно на его анус. Сглотнув, я приготовилась. Не знаю почему. Это было совсем не ужасно. Единственное, что я ощущала, это соленую воду. Не знаю, понравилось Пэкстону мое вылизывание или нет. Он недолго заставлял меня это делать. Показалось, что это часть его игры. Он привык меня унижать и ставить на место. Вот только я не совсем слушалась его. Я совершенно не ощущала себя униженной. Я чувствовала раскрепощение и была возбуждена больше, чем когда-либо.
Пэкстон продержался всего четыре толчка, когда вернулся к моему рту. Уверена, он бы устроил больше шоу, не позови нас Офелия из-за двери.
– Папочка, мы закончили с перекусом. Можем теперь пойти к Коллинзам?
– Иду, малышка, - выкрикнул Пэкстон. Он кончал. Мне в глотку. Подрочив еще несколько раз, он убедился, что я получила все до последней капли. По крайней мере, он был достаточно добр, чтобы помочь мне подняться на ноги. Он спрятал себя обратно в плавки и приказал следующие мои действия.
– Собирайся. Я положил твою одежду на кровать.
– Я не хочу идти.
– Знаю, - признался он, целуя меня в нос.
– Поэтому ты и пойдешь.
– Еще один шлепок по ягодицам, и он ушел. Я подумала самой позаботиться о жажде, но не сделала этого. Я повиновалась, чувствуя пульсацию своего клитора, когда повернулась своей отмеченной попой к зеркалу. Рука Пэкстона оставила след на моих ягодицах. Я видела, куда попал каждый шлепок. Каждое покраснение.
Глава десятая