Покоряя Эверест

Мэллори Джордж

Было уже 8:45 вечера. До Эполя оставалось еще полчаса или час движения по гребню, даже если бы мы решили спуститься на неизведанный ледник. Так что наш курс был очевиден: мы вернулись по своим следам. Мы покинули скалы в 6:30 вечера и добрались до Монтанвера с последними лучами солнца.

31 июля. Спустя два дня мы снова отправились в путь, на этот раз к перевалу Коль-дю-Жеан. Мы роскошно отдохнули после осмотра Реквина. Горы у верховья ледника все еще находились в опасном состоянии, то же с Верте [103] и Дрю [104] , и ничто не тянуло нас на ту сторону. Но мы предположили, что, возможно, смогли бы преодолеть какую-то часть маршрута по гребню между Эгюий-дю-Жеан и Калотт-де-Рошфор [105] .

103

Эгюий-Верт (фр. Aiguille Verte, букв. «зеленый пик») – горная вершина во Франции, департамент Верхняя Савойя. Находится в западной части массива Монблан (Западные Альпы). Высота – 4 122 м. К западу от вершины, в долине, расположен известный французский горнолыжный курорт Шамони.

104

Эгюий-дю-Дрю (фр. Les Drus) – гора в массиве Монблан во Французских Альпах, высшая точка – Гранд-Эгюий-дю-Дрю (или Гранд-Дрю) – 3 754 м. Гора расположена к востоку от деревни Ле-Праз в долине Шамони. «Эгюий» по-французски означает «игла».

105

Калотт-де-Рошфор (фр. La Calotte de Rochefort) – вершина в Шамони высотой 3 976 м.

Прогулка от Монтанвера до перевала Коль-дю-Жеан – это не та экспедиция, к которой можно отнестись беспечно. По крайней мере, если отряд еще не полностью к ней готов. Проход над ледопадом [106] может потребовать больше тяжкого труда, чем приятного волнения, и, если оказаться на нем слишком поздно, сил может не хватить. К тому же, чтобы добраться до него вовремя, придется попрыгать через расселины в темноте. В то время как на леднике до сих пор оставалось так много снега, а ночи были столь опасно теплыми, главной угрозой был возможный сильный снегопад. Однако мы выдвинулись в путь не раньше 3:30 утра, в надежде, что забрезживший свет дня поможет нам подняться по леднику и что мы успеем дойти достаточно рано, чтобы застать твердый снег над ледопадом. Наш расчет оправдался с первого же захода. Когда около 4:30 утра мы добрались, счастливо обогнув поворот, до середины ледника и уже приближались к ледопаду, то были вполне довольны нашей эффективностью. Но каковы были перспективы: мы шли по достаточно твердому снегу, это правда. Где же хоть одна скрипучая примета близкого мороза? Учитывая, что выше температура станет холоднее, мы все равно были уверены, что, следуя обычным маршрутом, будем брести по обильному, мягкому и глубокому снегу.

106

Ледопад (англ. Ice fall) – каскады ледника, вызванные неровностями местности, или замерзший водопад.

Я надеюсь, что мы решили обогнуть то, что предложила Природа, скорее ради приключений, нежели из-за лени. Это был благоприятный случай для эксперимента на леднике, и восточная сторона ледопада не привлекала нас из-за внушительной ложбины, отделяющей его более разрушенную часть от нижних скал Ла-Нуар. Этот путь был бы самым выигрышным, будь он удачнее. Зато обращенные к западу склоны выше и дальше будут меньше прогреваться солнцем, если мы доберемся до них достаточно скоро, и у нас будет более короткий маршрут до перевала Коль-дю-Жеан. Те, кто оказался посреди глубокого синего моря, готовы молиться дьяволу и надеяться на лучшее. Таков был и наш оптимизм в данном случае. Дьявол, по крайней мере, является неизвестной величиной. Наживка дьявола – прихоть, но и он может ошибаться. Надеюсь, от меня не ждут детального описания последствий нашего решения. Из всех недругов в скалолазании, с которыми может столкнуться альпинист, самым удивительным, изобретательным, притягательным и вызывающим азарт противостояния, несомненно, является большой ледник. Но сама эта борьба неописуема. Альпинисту, срезающему путь по леднику, остается посматривать на часы и считать потерянное время. Об этом приключении я могу лишь добавить, что наши переживания не были чем-то необычным. Мы не рисковали рухнуть вниз вместе с хрупкой кромкой синей ледяной башенки, слишком изящной, чтобы быть надежной. И не занимались утомительной вырубкой ступеней для подъема по почти вертикальной необъятной стене. Но путь был довольно волнительным – сначала справа от ложбины, затем – в ее центре и, наконец, через бергшрунд [107] к небольшому снежному склону под скалами, пока мы не перебрались с края языка [108] Ла-Нуар на белые поля за ним. Здесь ледяной наст едва нас выдерживал. Мы вооружились массой приспособлений, чтобы проскользить по нему. Мы быстро делали мелкие ступеньки, опирались на наши ледорубы, зарывались в склон носками обуви, опирались согнутыми коленями или неловко ковыляли, вывернув подошвы ботинок, чтобы сильнее отталкиваться от скользкой поверхности. Временами мы буквально ползли на четвереньках, а вездесущий ледоруб играл роль лонжерона [109] для потерпевших кораблекрушение. Полагаю, мы наверняка испробовали все способы передвижения, которые были для двуногих быстрее, чем ползти на животе. Все эти приемы были эффективнее, нежели простая ходьба. Мы крались, ступая осторожно, словно по тончайшему льду. Солнце неотступно гналось за нами сияющей угрозой, а мы, как летучие мыши, постоянно укрывались в тени, двигаясь почти без заминок. Мы шли не совсем прямым маршрутом, но каким-то чудесным образом держались верного направления. Уклон был таков, что большую часть дистанции у нас не было четкого обзора на то, что лежит впереди нас. Выбор пути был в высшей степени умозрительным. Мы не знали точно, где находятся расселины, а могли только догадываться. Хотя обнаруженные расселины оказывались пугающе огромными, судьба всегда нам благоволила. Некоторые пропасти, будто полностью отрезавшие нам путь, оказались завалены полезным на сей раз снегом, края других искусно соединили хрупкие ледяные арки, а третьи были не слишком широки для обдуманного прыжка. Это был захватывающий, волнительный, а иногда и тяжелый труд. Мы потеряли совсем немного времени. Мы вышли на альпинистские маршруты с другой стороны, недалеко от Ле-Пти-Фламбо [110] , и добрались до перевала около полудня, не чрезмерно усталые и окрыленные, но в приподнятом настроении – как и положено всем, кто избежал чересчур изматывающих усилий и все же добился цели.

107

Бергшрунд – поперечная трещина в языке ледника, образуется за счет движения ледовой массы вниз по склону.

108

Язык ледника – его нижняя конечная часть.

109

Лонжерон – основной силовой элемент многих инженерных сооружений, располагающийся по длине конструкции.

110

Ле-Пти-Фламбо (фр. Le Petit Flambeau, букв. «маленький факел») – вершина в массиве Монблан высотой 3 440 м к северу от Гранд-Фламбо («большой факел»).

1 августа. Следующий эпизод, который я должен записать, – это самое печальное событие, почти катастрофа, которая вполне может произойти с отрядом альпинистов. С того момента, как Эллиот выдвинул предложение срочно прибыть в Шамони вместо Дофине [111] , в наши умы закралось опасение, что колено Эллиота упрямо застопорит наш путь, как валаамова ослица [112] . Критиковать капризы этого замечательного сустава приличествовало лишь его владельцу. Достаточно сказать, что в пригодное для альпийской нагрузки состояние оно приводилось путем курса тщательных упражнений по предшествующим рекомендациям. Но кулуары государственного ведомства в летние месяцы прошлого года, напротив, были курсом упражнений в праздности. К завершению наших первых экспедиций колено Эллиота уже открыто взбунтовалось. Оно сопротивлялось на гребне Реквин, заскрипело на леднике дю-Жеан, а теперь яростно стенало на перевале. К вечеру стало очевидно, что на уговоры оно больше не поддается. Эллиот – ведь лишь он мог оценить свою боль – прямо сказал, что для восстановления его колена требовалась как минимум неделя полноценного отдыха. И даже тогда оно вряд ли будет готово к серьезному восхождению. Единственным разумным решением было без промедлений вернуться в Англию.

111

Дофине (фр. Dauphine) – историческая область Франции с центром в городе Гренобле. Восточная часть (Верхнее Дофине) расположена на возвышенности (Котские Альпы) с богатой ледниками горой Пельву (4 103 м) – высочайшей во Франции, если не считать гор Савойи.

112

Валаамова ослица – устоявшийся фразеологизм, в ироническом ключе употребляется, когда говорят о безропотных людях, решившихся на протест.

На следующее утро на маленьком, но высоком и так великолепно расположенном плато ощущался странный контраст. С одной стороны – ясный и живописный, полный надежды рассвет, невозмутимо озаряющий славные пики, – чудесное утро. С другой – отчаявшийся отряд, который не отправляется покорять новые вершины, а спешит в Монтанвер [113] ради завтрака и поезда в Шамони. Мы немного прогулялись по гребню, ведущему к Ле-Тур-Ронд, любуясь несравненной красотой Монблана, а затем скорбно и, боюсь, крайне болезненно – в случае Эллиота – побрели по тропам вниз по леднику.

113

В данном случае имеется в виду не ледник, а железная дорога Монтанвер. Поезд – самый легкий вариант добраться до ледника Мер-де-Глас (Mer de Glas). Ж/д линия Монтанвер была открыта в 1909 году и соединяет Шамони-Монблан и Монтанвер, смотровую площадку над ледником Мер-де-Глас (высота – 1 913 м).

Склон Трелапорте в хребте Шармо [114] привлек наше внимание по дороге к перевалу Коль-дю-Жеан. Я гадал, где именно Джозеф Поллинджер [115] вел свою группу в далеком 1899 году. Отмечалось, что, где бы ни проходил маршрут, Курц клял его как «один из самых камнеопасных». Но это суждение я нашел невероятным. Почему какое-либо отдельное место на этом чрезвычайно крутом склоне из твердого гранита должно подвергаться аномальной угрозе камнепада? Камни могли падать в день восхождения Поллинджера, но случались ли там осыпи постоянно или чаще, чем в сотне других мест, на маршрутах, освященных именами маститых и неизвестных альпинистов, где скалы гораздо более ломкие и крошащиеся? Мы договорились, что единственный способ разрешить эту дилемму – это пойти и проверить самим. «А почему бы и нет? – сказал я себе, поднимаясь по тропе. – Где еще отряд из двух мужчин может быть эффективнее, чем из трех, кроме как на крутом склоне скалы. И если у нас получится, то мы немного отыграемся».

114

Шармо – северный хребет идет от пика Эгюий-де-Гран-Шармо (3 445 м) до пика Эгюий-де-Пти-Шармо (2 867 м) и заканчивается пиком Эгюий-де-л’М (2 844 м, Aiguille dе l’M – получил свое название из-за формы, напоминающей букву «М»). Эти горы входят в группу «игл Шамони».

115

Джозеф Поллинджер – швейцарский горный гид, работавший на рубеже XX века.

Когда тот, кто несет фонарь, безвозвратно теряет равновесие, из-за чего фонарь разбивается о камень и гаснет, а сам упавший раздирает ладонь до уродливой раны – когда он раздражен парочкой таких маленьких злоключений, трудно поверить, что все идет хорошо. Соответственно, утро 2 августа, когда мы шли вдоль нижних склонов восточного гребня Шармо, было не вполне оптимистичным. Моя правая рука, хотя и сильно болела, все еще была в рабочем состоянии, но я сожалел, что неудачно содрал кусочек кожи с важного кончика пальца. Портер, в свойственной ему мягкой манере, уже критиковал мое лидерство (вероятно, справедливо). Предполагалось, что я буду лидером благодаря накопленному мной опыту, и я особенно стремился проложить удачный маршрут. Но наш маршрут был, очевидно, слишком высок. Мы столкнулись со сложными скалами и были вынуждены карабкаться по самому неприятному склону, когда могли бы почти что прогуливаться по простым уступам. Когда мы достигли ледника Трелапорте, он не подкинул нам трудностей, но было досадно осознать, что нам стоило сделать очевидную петлю всего в нескольких футах над ним, поднявшись по снежному кулуару с другой стороны. Раздражало и то, что склон был настолько крутым, что чуть выше по леднику приходилось вырубать ступени. Наконец около 5:40 утра мы уселись завтракать на каких-то скалах сразу под бергшрундом – не намного позже, чем я ожидал. Но когда мы снова отправились в путь, то чувствовали смутную неудовлетворенность этой экспедицией. Нам повезло, что бергшрунд оказался проходимым с правого края. Я вспомнил, что в этом же месте группа Дж. У. Янга столкнулась с трудностями при подъеме на Грепон [116] . Но в целом мы не ожидали сложностей в этой нижней части. Мы следовали по курсу к бросающейся в глаза Красной Башне [117] ; тем же маршрутом к ней поднимались все предыдущие отряды, проходящие по этому склону. Я сам когда-то уже добирался до этого уровня и не запомнил серьезных препятствий. Однако вскоре мы обнаружили, что с немалым трудом прорубаем ступени над бергшрундом к скалам слева от нас – из-за трех глубоких выемок, края которых были крутыми и твердыми. От места, где мы завтракали, до этих скал мы добрались за пятьдесят минут. Я знал, что примерно отсюда нужно совершать траверс влево, но выбранная для этой цели плита [118] выглядела на редкость неприветливо. Я потратил двадцать минут, карабкаясь по отвесной стене, и, потерпев поражение, атаковал плиту ниже; шероховатость скал делала подъем здесь легче, чем казалось. Затем мы без колебаний двинулись дальше, слегка отклоняясь влево, пока не оказались на углу, где контрфорс примыкает к стене. От нескольких каминов справа нас отделял участок глубокого снега. Очевидным планом было бы сразу же взяться за эти камины, как рекомендовал Портер. Но на мое суждение повлияли смутные воспоминания. У меня возникло искушение произвести разведку в другом направлении, и там, к сожалению, я увидел стоящую на выступе большую приветственную пирамиду из камней [119] . Мной овладело упрямое убеждение, что нужно карабкаться вверх по стене, а не по каминам. Две слегка отчаянные, но тщетные попытки привели лишь к дальнейшей трате времени, и в итоге мы переключились на камины, оказавшиеся достаточно проходимыми. Камины привели нас к крупной нише, отличительной особенности этой горы, на уровне Красной Башни. Было уже 8:30 утра. Портер, который нес большую часть поклажи, был удивительно терпелив, подстраховывая заблудшего лидера. Но я был недоволен. В нашем восхождении не было искры азарта, и, хотя мои колебания и ошибки были простительны в силу объективной грозности препятствий, хотелось бы, чтобы предварительные этапы этой экспедиции прошли легко, словно по щелчку пальцев.

116

Грепон (фр. Petit Grepon, букв. «игла Грепон»), неофициально известная как The Grepon, – гора в горном массиве Монблана в Верхней Савойе, Франция. У Грепона есть южная (3 482 м) и северная (3 478 м) вершины.

117

Красная Башня (фр. Tour Rouge) – башня из красного протогинового гранита, возвышающаяся над сплошной массой Грепона и расположенная на французской стороне группы Монблан, высотой 2 899 м.

118

Плита – гладкий и плоский участок скалы крутизной до 60°.

119

Рукотворные нагромождения из камней для маркировки маршрута. Могут быть сложены на вершине, перевале, развилке, указывать место спуска и т. д.

С достигнутой нами позиции наконец открывался широкий обзор. Этот склон Грепона представлял собой мрачные голые плиты в продолжение курса, по которому мы шли. Далеко справа, на другой стороне ниши, виднелись обращенные на юг скалы восточного гребня Шармо и наиболее заметная Эгюий-де-ла-Републик [120] . Зазубрина за этим элегантным шипом не привлекала нас в качестве пути для штурма Шармо. Задачей было добраться до места на гребне, где он принимает сравнительно горизонтальное положение выше этой ступени. Рельеф местности, что теперь находилась в пределах нашего обзора, приковывал наш взгляд к его главной особенности – кулуару, исток которого был скрыт от нас. Но сам кулуар спускался к нам, по-видимому, со стороны Шармо; в нижней же части его истинной правой стеной был Грепон. Его истинная левая стена была заметным ребром [121] , высоким контрфорсом рассматриваемого гребня, и вела прямо к точке, которую мы хотели достичь над Эгюий-де-ла-Републик.

120

Эгюий-де-ла-Републик (фр. Aiguille de la Republique) – «жандарм» вершины Гран-Шармо, высотой 3 305 м; расположена слева от основной вершины Гран-Шармо, как ее сателлит.

121

Ребро – контрфорс, примыкающий к гребню.

Таким образом, наша цель была совершенно ясна, и мы почти не сомневались, что и Поллинджер на ней побывал. Единственное сомнение, которое оставалось, заключалось в том, как и где взобраться на наше ребро. Его оконечность представляла собой неприступную красную стену примерно в сотне метров над нами. Лучшим обходным путем мог оказаться желоб, и, во всяком случае, он заслуживал осмотра. На обсуждение плана ушло всего лишь несколько минут, и мы снова двинулись вверх по гладким, но разбитым плитам. Когда мы приблизились к желобу, стало очевидно, что его нынешнее состояние – если не его обычная природа – довольно отталкивающее. У нас не было ни малейшего желания – без крайней необходимости – бороться с мощным потоком щебня в ровной открытой выемке и подниматься туда, где все скатится вниз по склону, как только мы туда ступим. Удобный траверс вел обратно – направо от красной стены над нами. И мы остановились на двадцать минут, чтобы перекусить черносливом и выкурить трубку. Следующие двести футов не содержали препятствий высшей сложности, но снег на наклонных уступах и угол этого наклона не располагали к вольностям. Это был требовательный участок маршрута, и, достигнув узкого гребня нашего ребра над первым серьезным препятствием, мы обнаружили, что уже 10:30 утра.

Возможно, бесполезно анализировать те быстрые смены настроения или ощущений, свойственных обычному опыту альпинистов. Для нас все может измениться в любой момент – из-за некоего инцидента в нашем приключении, из-за смены обстоятельств нашего продвижения или из-за простой передышки, когда мы собираемся вместе и анализируем наше положение.

Мы всего лишь остановились и посмотрели наверх, и я тут же осознал, что весь облик вещей, по крайней мере для меня, полностью переменился. По выражению лица Портера я понял, что для него все тоже изменилось. Его улыбка была слишком радостной, чтобы являться мрачной усмешкой, но и слишком серьезной для выражения простого веселья. Полагаю, что, глядя на свирепые скалы, мы чувствовали то же, что и охотник, увидевший своего тигра. Я имею в виду охотника-оптимиста, ведь мы, конечно, тоже ликовали. И все же у нас было не так уж много поводов для радости. За четыре часа мы прошли около 1 500 футов [122] от бергшрунда. Мы подсчитали, что до вершины нужно преодолеть еще примерно столько же, и все же впереди нас ждали большие трудности.

122

Около 457 м.