Покойник в кювете
Шрифт:
Ах, Никита, Никита, никогда не быть тебе начальником над ДЭЗами, с равнодушием бессилия подумала Светлана.
Она сложила листки пополам и порвала их на мелкие кусочки.
Она просидела в кресле до сумерек. Есть не хотелось.
В этот вечер между ними впервые произошла настоящая размолвка.
Увидев Светлану, сидевшую с задумчивом видом, Никита спросил:
– Что-нибудь случилось?
– А разве что-то могло случиться?
Никита промолчал.
– Поздравляю, – сказала Светлана. – Ты нажил себе еще одного врага. Просто удивительно, как легко тебе это удается.
– Акимыча, что ли? – вмиг сообразил Никита.
В его словах сквозило пренебрежение.
– А чем он хуже других? Вполне достойный вражина. Не лучше, не хуже. Так…
– Напрасно, Никита, напрасно ты так о нем думаешь. Такие люди, как он, бьют наотмашь, и со спины.
– Я за спину себе никого не пускаю.
Светлана усмехнулась.
– Не знаю, не знаю. И не понимаю. Вместо того, чтобы обзаводиться друзьями, ты заводишь себе врагов. И не смотри на меня вот так удивленно. Друзьями именно обзаводятся. Хотя бы ради карьеры. Или как ты думаешь выбиться в люди без нужных связей? Без чьей-то поддержки.
Никита промолчал.
– Да не молчи ты. Скажи хоть что-нибудь.
– Что например? – насупившись, спросил Никита.
– Например, как ты собираешься жить дальше. На своей карьере у нас ты можешь поставить крест.
– Свет, ты читала мою записку?
– Читала.
– Ну согласись, что я прав.
– Никита, мало быть правым. Надо еще уметь отстаивать свою правду. Да и кому она нужна, твоя правда? Одной только ею хлеб маслом не намажешь. А вкусненько все любят поесть.
– Я неразборчив в еде, – буркнул Никита.
– Вот и плохо.
Когда он поднял глаза, то поймал на себе задумчивый взгляд Светланы.
– Ты что? – спросил он.
– Да я вот думаю, зачем мне все это надо. Хлопотать, суетиться, кого-то упрашивать, с кем-то договариваться. Во имя чего? И вообще, того ли я выбрала?
Это был удар хлыстом. До этого Никите казалось, что выбрал он.
Когда оторопь прошла, он решил: с меня довольно.
– Ты куда? – спросила Светлана, увидев, что он пошел к двери. – Я сейчас приготовлю поесть.
– Не буду мешать тебе думать и разобраться в твоем выборе. Да, кстати, мой босс еще не уволил меня?
– Нет. Не имеет права. У тебя в запасе еще несколько дней, – ответила Светлана.
– Ну и прекрасно.
Никита вышел из комнаты. Светлана за ним не пошла.
В подъезде тугая пружина хлопнула дверью, и в притихшем дворе в предвечерний час это прозвучало как знак отчаяния.
«Этого только мне не хватало, – зло подумал Никита, – мелодраматических жестов».
Погода испортилась. Небо затянуло сплошными облаками, посеял мелкий дождь.
Никита шел под ним, подняв воротник и втянув голову в плечи.
Как никогда раньше ему хотелось напиться. Где-нибудь на людях, чтобы не уйти в запой. Дома он взял денег и вышел на улицу.
Глава 14
Никита выбрал «Русскую сказку». Он давно слышал диаметрально противоположные отзывы об этом загородном ресторане. От хвалебных до уничижительных, и решил вынести свой вердикт этому пищеблоку.
Ресторан был довольно далеко от города в уединенном месте, правда, рядом с шоссе. Городской транспорт туда не ходил, междугородные автобусы проскакивали мимо, поскольку поблизости не было населенных пунктов, а станция пригородного поезда находилась в пяти километрах от него по другую сторону леса, начинавшегося от ресторана. Таким образом отсекались случайные люди, и ресторан быстро приобрел репутацию заведения для избранных, то есть людей весьма состоятельных. Эти состоятельные люди праздновали там свадьбы, юбилеи, устраивали корпоративы и криминальные сходки.
А раньше это было излюбленное место у грибников. Автобус, заказанный предприятием, их туда вывозил на ночь глядя как на общественно-полезное мероприятие, о чем потом рапортовали вышестоящей профсоюзной организации. Грибники проводили ночь, греясь у костра, рассказывали анекдоты и забавные истории, приключившиеся с ними или свидетелями которых они были, а с первой зорькой разбредались по окрестностям, полностью отдавая себя этой смиренной охоте. Потом, уставшие, счастливые и довольные, с корзинами грибов тем же автобусом возвращались домой, чтобы там нажарить грибов и умять их под охлажденную в запотевшей бутылке.
Опята осенью по-прежнему росли там в изобилии, но владелец ресторана оттяпал порядочный кусок земли, в том числе и самые грибные места.
Грибники остались с носом.
Через сорок минут такси с Никитой свернуло с разухабистого шоссе на прекрасно асфальтированную дорогу. Еще через пару минут еловый бор расступился, и открылась просторная парковка, на противоположной стороне которой стоял мощный частокол с распахнутыми для гостей воротами. Над ними на цепях висела деревянная вывеска с резными буквами в стиле якобы старославянской вязи. Она извещала: «Русская сказка». Ворота с обеих сторон подпирали два богатыря, вырубленные из толстенных стволов дуба.
Никита поморщился, глядя на эти сомнительных достоинств элементы деревянного зодчества.
Претенциозно и безвкусно. А главное, грубо сработано, так он решил.
Впрочем, может, этой грубостью хотели подчеркнуть богатырскую мощь?
Озираясь по сторонам, Никита вошел в ворота.
Дальше – больше.
За частоколом открылась лужайка, посреди которой стояло здание в два этажа, косившее под княжеский терем: резные створки на окнах, высокая замысловатая крыша в несколько ярусов со скатами, увенчанная петушками, помимо декора служившими еще и флюгерами. Первый этаж, очевидно, был отведен под подсобные помещения. В нем горели тусклые окна из непрозрачного стекла. На второй этаж вела широкая лестница, заканчивавшаяся крыльцом с массивной дверью на кованых петлях и маленьким окошечком.
«Фейсконтроль», – понял Никита и взлохматил себе волосы.
Поднявшись на крыльцо, он подвел итог впечатлениям.
Архитектурный ансамбль разочаровал его аляповатостью. Зато отсюда, с высоты четырех метров от земли, открывался прекрасный вид на озеро. В его глади отражалась полная луна. Этот лирический пейзаж портили скамейки, с которых подзагулявшие гости в минуту отдохновения могли созерцать расстилавшийся мирный пейзаж. А чтоб им не было скучно, на краю лужайки стояла избушка на курьих ножках, в которой продавалось вино на вынос. Рядом с ней горящими углями светились несколько мангалов.