Покойник в кювете
Шрифт:
– Спасибо.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
– А ведь знаешь… Я был влюблен в тебя.
Это была правда.
Аня училась двумя классами ниже, и Никита не подозревал, что с него на переменах в коридоре не сводила глаз двенадцатилетняя девочка-подросток тогда еще с забавными косичками. Она знала, что в него – рослого, спортивного и, главное, красивого – была влюблена половина школы. То есть все девчонки. И среди них были настоящие красавицы. Куда было ей, неказистой девочки переходного возраста, тягаться с ними. И Аня молча страдала и плакала по ночам в подушку.
А потом она расцвела.
И так получилось, что в это время в школе создали драмкружок, и Аня, набравшись смелости, вступила в него. Единственно потому, что к нему оказался причастным Никита.
Ему было тогда шестнадцать лет, – время во многом судьбоносное, – и он занялся поисками самого себя. Как теперь, наверно, сказали бы, – самоидентификацией.
Никита вступил в изостудию, и руководитель, создавший драмкружок на общественных началах, привлек его к написанию декораций.
Никита сразу влюбился в Аню, но она ему казалось такой неприступной и холодной – Анька в пьесе играла роль ледяной красавицы в сказке про Гая и Герду, – что он подойти к ней так и не решился.
И напрасно. Не знал он, что Аня этого так ждала и так хотела.
– Я сейчас расплачусь от умиления, – насмешливо сказала она.
– Ань, он не стоит тебя. Он дрянь, а ты хороший человек.
– Может, и был хороший. До школы. Да весь вышел. Еще в первом классе. А теперь надо жизнь устраивать. Всё. Вали отсюда.
Никита вышел и в спину себе услышал:
– Да… Кстати, Лагоев ни при чем. Он мне поклялся. И машина эта его.
«Я это уже понял, – подумал Никита. – А клятвы Лагоева… Чего они стоят?»
Он хотел что-то ответить, но машина сорвалась с места.
– Спасибо, Аня, – сказал он, глядя ей вслед.
Глава 15
Дома Никита вытянулся на диване и уставился в потолок. На душе было скверно. Тело ныло словно больной зуб, у которого отошла заморозка.
Его мысли крутились вокруг Лагоева.
Неужели он мог приревновать его к Аньке настолько, что подослал двух уродов избить его?
Кто бы мог подумать, что в этом тщедушном на вид человечке бушуют шекспировские страсти. Отелло местного разлива. И действовал он в своем стиле – исподтишка.
Неужели Лагоеву показалось мало того, что его выкинули из газеты за неуклюжую статью о его махинациях?
Надо же быть таким мстительным и подленьким. И потом, глумясь, величественным жестом предоставить ему свою машину.
Конечно, чтоб бросить пыль в глаза Аньке своим великодушием.
Правда, она сказала, что Лагоев ни при чем. Но это с его слов.
А верить Лагоеву….
Но если самом деле не он, то кто?
У Никиты не было ответов на эти вопросы, и он отмахнулся от них.
Он поднялся с дивана, чтобы расстелить постель, но звонок заставил его пройти в прихожую.
Он открыл дверь и увидел… Светлану!
Никита настолько опешил, что стоял как вкопанный.
– Может, ты пригласишь меня войти? – после заминки спросила она.
Никита бережно взял ее за руки и, пятясь, ввел в дом. Прижав Светлану к себе, он сказал:
– Как я рад тебе.
Она стянула косынку и встряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам. Светлана автоматически поправила их.
– Лучше расскажи, что с тобой случилось.
«Лучшие мгновения жизни так скоротечны, – подумал Никита. – Их вытесняет повседневность с ненужными вопросами».
– А что могло случиться? Ничто не случилось, – сказал он и для убедительности пожал плечами.
– И все-таки? Я тебя таким еще никогда не видела.
– Каким таким?
– Не знаю, как сказать. Каким-то прибитым, что ли. Тебя что? Действительно избили? – спросила Светлана, всматриваясь в его лицо.
Она не увидела ни синяков, ни ссадин.
Очевидно, ей было трудно или не хотелось поверить, что его, такого большого и сильного, могли избить.
– С чего ты взяла, что меня избили? – спросил Никита, и вдруг ему в голову пришла спасительная мысль – надо переключить внимание Светки на другую тему. – Извини, если это прозвучит грубо, но что тебя побудило прийти ко мне? – спросил он и тут же убедился, что это был неудачный вопрос. Во всяком случае, ему хотелось услышать другой ответ. Что-нибудь вроде соскучилась по тебе. Но он услышал другое:
– Мне позвонила Аня.
– Да? Откуда у нее твой телефон?
– От Лагоева.
Еще бы Лагоеву не знать все телефоны в городе! Тем более служащих в управе.
– И что она сказала?
– Что проезжая на машине, увидела тебя на лавочке.
– И все?
– Нет. Ты как-то странно сидел. Какой-то потерянный, с полностью отсутствующим видом. «Так может сидеть только человек, с которым случилось что-то серьезное» – это ее слова.
«Какая же молодец Анька. Не заложила меня и проявила при этом беспокойство», – подумал Никита.
– А с каким видом я мог сидеть после того, как мы с тобой расстались?
– Только не говорили мне, что ты сидел на лавочке до полуночи из-за меня. Ты выпил? – спросила Светлана.
– Возможно, – ответил Никита, понимая, что от него не могло не пахнуть алкоголем. – Пойдем.
– Куда?
– Не вечно же мы будем стоять в прихожей.
Они прошли в комнату.
– Что будешь? Чай или кофе?
– Не отвлекайся. Я хочу знать, что у тебя случилось.
– Не узнаешь. Потому что ничего не случилось.