Покойники в доле
Шрифт:
– А нельзя ли как-нибудь сделать так, чтобы без меня обошлись и плаха и костер? – осторожно закинул удочку он.
– Отчего нет? – «братец» без жилетки был, видимо, настроен дружелюбно, – прими святую католическую веру, поклонись власти Его Святейшества, и костра ты, считай, избежал.
– Вообще-то я всегда считал Деву Марию достойной женщиной, – ответил Ричмонд, – а как на счет второй части? Насколько я знаю, никакого преступления я пока не совершил, лишь покормил голодного бродягу, исполнив тем самым завет Христа.
При этих словах оба «братца» вдруг непочтительно заржали.
– Если
– Так в чем же дело? – начал уже вскипать Ричмонд.
– Ты дал ему две монеты. Серебряные монеты. Такими не подают милостыню, тем более здесь, где серебро стоит так дорого. Такими монетами расплачиваются за сведения. И мы хотим знать, что ты купил на эти монеты.
– Скажем, сведения о своей жене, сбежавшей с неким авантюристом…
– Такую ерунду тебе бы тут продали и за медь, – хмыкнул «братец», а за серебро и жемчуг здесь покупаются только одни сведения: что на уме у «берегового братства».
– А что на уме у «берегового братства», то, как правило, вплотную касается интересов короны, – добавил второй.
– И кто замечен в каких-либо отношениях с пиратами, или пособниками пиратов – преступник, подлежащий повешению за шею до тех пор, пока дыхание в нем не остановится и жизнь его не прекратится, – бесстрастно процитировал второй.
При этих словах Ричмонд словно впервые осознал шаткость той дорожки, на которую ступил так дерзко. Окна экипажа были плотно зашторены, и капитан «Коня» даже примерно не представлял, куда его везут. Внезапно экипаж сильно тряхнуло и повело, словно отлетело колесо. Пленник и охрана вповалку повалились друг на друга. Оберегая лицо Ричмонд инстинктивно протянул руки вперед и наткнулся на какой-то предмет на шнурке. Тут карету снова тряхнуло и предмет остался у него в руках.
– Что за… – один из «Ордена» чертыхнулся, оттолкнул товарища и Ричмонд услышал знакомый щелчок взводимого курка.
В ту же минуту, на облучке всхрипел возничий и повалился наземь, с грохотом упавшего мешка с тыквой.
– Пресвятая Дева… – второй конвоир также извлек пистолет и решительно пнул в дверь экипажа.
Ричмонд вжался в угол и на миг ослеп от ярких вспышек. Три выстрела слились в один и карету заволокло едким дымом. Нутром Ричмонд почувствовал, что Господь услышал его молитву, ибо оба конвоира лежали на полу. Один еще пытался шевелиться, но чья-то рука влетела вовнутрь, сделал короткий взмах и шевеление прекратились.
– Эх! – окликнул грубый голос. – Чего забился как мышь? Вылазь!
– Выхожу, – поспешил заверить Кларк.
Он вышел и тут же споткнулся о чье-то тело.
– А черт!
– Мда, не повезло бедняге Бору, – смачно сплюнув, изрек все тот же грубый голос. – Прямо в лоб.
Глаза немного привыкли к темноте, и Кларк сумел разглядеть распростертое тело подле откинутой подножки экипажа. Рядом лежало еще одно с ножом в груди – кучер.
Экипаж стоял посреди узенькой дороги, протоптанной стадами овец и укатанной колесами повозок. По обе стороны располагались небогатые домики, крытые пальмовыми листьями, от улицы их отделяла низенькая оградка, которая служила скорее сигналом для скота, чем препятствием для
Ни одно из окон так и не раскрылось. Видно, народец здесь жил еще тот, и на своем веку и не такое видел.
Ричмонд покрутил головой.
Двое сомнительных личностей (тоже без шляп, но увешенные пистолетами как рождественская омела колокольчиками) чертыхаясь на английском пытались разыскать в быстро сгущавшихся сумерках откатившееся колесо. Еще двое стояли вокруг и пытались оценить обстановку. Версий было две: «мы в заднице» и «мы в лошадиной заднице».
Оценив момент как подходящий, Ричмонд попытался вклиниться в диалог. Он потянулся, было, к шляпе, чтобы как положено поприветствовать земляков, но получил прикладом мушкета между лопаток и лошадиное: «Не балуй!»
– Я всего лишь хотел выразить благодарность собратьям, которые подоспели так вовремя и вырвали меня из рук этих бандитов, – возмутился Кларк.
– «Бандитов», – хмыкнул один из благородных спасителей. По правде говоря, от давешних похитителей он отличался лишь более правильной английской речью да парой пистолетов за поясом. Зубы у него были хуже, да и башмаки видели лучшие дни. А в остальном «злодеи» и «герои» были так похожи, что хоть раздавай им белые повязки, чтобы в темноте не перепутать, – А кто ты сам-то, приятель? Мы, вообще-то, ловили другую рыбу.
– Старика? – мгновенно сообразил Кларк, – мы расстались в таверне. Я сэр Ричмонд Кларк, владелец и капитан брига «Морской конь».
От незнакомцев не ускользнуло то ударение, с каким Ричмонд произнес слово сэр!
– И что сэр забыл в этом гиблом месте? – удивился его собеседник.
– То, что и все, – пожал плечами Кларк, чувствуя, что врать не имеет смысла, – ловлю за хвост свою удачу.
– Дело хорошее, – кивнул тот, наблюдая, как парочка, выражаясь все так же занятно, вынимают из грязной канавы колесо. Спор возник из-за того, чьим головным платком почистить ось, оба были одинаково засалены, так что в ход пошли другие аргументы. В другое время Ричмонд бы с удовольствием досмотрел бесплатное представление, но его собеседник, коренастый моряк с носом-картошкой, большими щеками и крупными залысинами отвлек его от занимательного зрелища.
– Сдается мне, ты сунул палец в чужой пирог. А по законам «берегового братства» такие вещи караются прогулкой по доске.
– Три, – сказал Ричмонд.
– Что «три»? – не понял коренастый.
– Эти – Кларк кивнул на мертвых «братцев», – предлагали на выбор костер и веревку. Ты – морскую ванну. Может быть мне коллекцию составить? Какого черта, я ведь всего-навсего накормил бродягу.
Неожиданный дружный смех задел Ричмонда.
– Этот «голодающий бродяга» при желании может купить не только твою «Морскую лошадь», но и весь этот невезучий остров вместе с его невезучими жителями… если он ему зачем-то понадобиться, – пояснили Ричмонду, – старик здорово замаскировался. Я и сам поначалу принял его за местного попрошайку Дьюи. Но у Дьюи отродясь не было такого взгляда. И Дьюи отродясь никто не давал аж по две серебряные монеты.