Покров для архиепископа
Шрифт:
— Ясно. И тело было холодным, когда вы его осматривали. Вы сделали из этого какой-нибудь вывод?
— Что он мертв, и все.
— Понятно. Дальше. Что вы сделали после этого?
— Я закричал, чтобы поднять тревогу, и погнался за этим человеком, который к тому времени уже скрылся внизу на лестнице.
— Куда, вы говорили, выходит дальняя лестница?
— В другой квадратный двор позади этого здания. На мое счастье, в это время по двору шли двое из стражи и заметили монаха, поспешно выбегающего из здания. Они крикнули
— Остановился? — удивилась Фидельма.
— А что ему еще оставалось делать перед двумя вооруженными custodes? — усмехнулся Марк. — Они спросили его, кто он такой и что здесь делает. Он представился этим «Айн-Дина» и уже было убедил их отпустить его, когда они услышали, что я поднимаю тревогу. Тогда они задержали его до моего прихода. Вот, собственно, и все.
— Они его держали? Вы хотите сказать, что он пытался сбежать?
— Сначала пытался.
— Ага, — торжествующе сказал Эадульф. — Не похоже на поведение невинного человека.
Фидельма пропустила его замечание мимо ушей.
— Вы спросили монаха, что он делал около покоев назначенного архиепископа?
Декурион снова усмехнулся.
— Можно подумать, он сказал бы нам, что убил архиепископа!
— Но вы спросили? — настаивала Фидельма.
— Я сказал ему, что видел, как он бежал из покоев, где убит назначенный архиепископ. Он отрицал, что причастен к убийству. Я отвел его в помещения стражи и немедленно доложил обо всем коменданту Марину. Марин пришел и допросил этого брата Ронана, а тот все отрицал. Вот, больше ничего я сказать не могу.
Фидельма задумчиво потерла тонким пальцем переносицу.
— И все же то, что вы говорили ему, не совсем верно, не правда ли? — спросила она почти ласково.
Декурион нахмурился.
— Я имею в виду, — продолжала Фидельма, — что вы ведь не видели, как он бежал из покоев архиепископа. Вы сказали, что впервые увидели его в конце коридора, в котором расположены эти покои. Разве не так?
— Ну, если быть совсем точным, то так. Но ведь это очевидно…
— Свидетель должен быть точным, а не делать выводы. Делать выводы — обязанность судьи, — заметила Фидельма. — Так вот, вы говорите, что ваши люди задержали его на выходе из domus hospitale?
— Да, — ответил Марк Нарсес, явно задетый.
— Он нес что-нибудь?
— Нет, он ничего не нес.
— Проводили ли поиск вещей, пропавших из сундука Вигхарда? Нам известно, что из покоев похищено много ценностей. Мы предположили, что тот, кто убил Вигхарда, украл и сокровища. Но вы сказали, что не видели ничего в руках у Ронана в коридоре, и теперь подтверждаете, что при задержании у него в руках тоже ничего не было. — Фидельма тонко улыбнулась. — Так провели поиск пропавших ценностей или нет? — отчетливо и терпеливо повторила она вопрос.
— Конечно, — ответил Марк Нарсес. — Искали всюду, где он мог уронить или оставить их, пока бежал.
— Но ничего не нашли?
— Ничего. Марин отдал приказ обыскать комнату брата Ронана в Munera Peregrinitatisи его жилье.
— И, конечно, ничего не нашли и там?
— Ничего, — ответил Марк, которого ее всеведение все больше выводило из себя.
— А в этих покоях искали? — невинно поинтересовалась Фидельма.
Лициний и Марк одновременно прыснули.
— Если сокровища украли отсюда, стал бы вор прятать их там же, откуда он их взял! — усмехнулся Марк.
Не говоря ни слова, Фидельма пошла к кровати и опустилась на колени там, где Марк Нарсес задел ножнами покрывало. Она сунула руку под кровать и, ко всеобщему изумлению, вытащила оттуда посох, пару кожаных сандалий и тяжелую книгу в кожаном переплете. А затем — свернутый в трубку гобелен. Потом встала и обвела всех ласковым взглядом.
Эадульф злорадно ухмылялся, прикрывая рот ладонью.
— Надо полагать, это и есть некоторые из пропавших вещей. Посох и сандалии Августина, книга из Линдисфарна и гобелен, вытканный придворными дамами королевы Кента.
Эадульф бросился их рассматривать.
— Сомнения нет, это они, сокровища из сундука, — подтвердил он.
Лициний качал головой, как кулачный боец, приходящий в себя после удара.
— Но как… — начал он.
— Недостаточно хорошо искали, — спокойно ответила Фидельма, словно упиваясь их замешательством. — Похоже, что похитителя интересовали только вещи, имеющие базарную цену. Ему не нужно было того, что нельзя быстро обратить в звонкую монету. — Фидельма не удержалась от того, чтобы поддеть Эадульфа: — Что говорит не в пользу твоей версии о том, что похититель охотился за реликвиями, чтобы досадить Кентербери.
У Эадульфа вытянулось лицо. Довод Фидельмы его не переубедил. Он повернулся к Марку Нарсесу и спросил невинным тоном:
— Может быть, декуриону Марку Нарсесу имеет смысл еще раз, и более тщательно, обыскать все помещения на этом этаже?
Марк что-то пробормотал в ответ. Фидельма милосердно приняла это как согласие.
— Хорошо. А пока вы займетесь этим, Фурий Лициний может проводить нас к брату Ронану.
— Да, — с важностью сказал Эадульф, — я думаю, это будет следующая логическая ступень.
— По крайней мере, — озорно улыбнулась Фидельма, — мы теперь можем доложить епископу Геласию, что не все сокровища Вигхарда украдены.
Они пошли было к двери, как вдруг она распахнулась. В проеме стоял взволнованный супериста. Он был красен лицом и тяжело дышал, запыхавшись от бега. Его беспокойный взгляд пробежал по лицам стоящих перед ним и остановился на Фидельме.
— Мне сейчас сообщили в комендатуре… что брат Ронан только что сбежал из камеры и его не могут найти нигде. Он исчез.