Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

И вдруг он вспомнил, что перед самым пробуждением видел огромное, без границ и очертаний, пламя – в нем сгорел, исчезнув навсегда, сон этой ночи. Наверное, он был в самой середине этого пламени, потому что не было ни взгляда, ни места, с которого он смотрел на огонь, съедающий себя и вновь возникающий в новом, еще более ярком всплеске. Давно, совсем маленьким, он спрашивал отца, глядя на закат: «А можно дойти до того неба?» Отец улыбался и отвечал, что нет, нельзя, сколько ни иди, а закат будет таким же далеким. Может быть, в своем сгоревшем сне он побывал в центре этого багрового пламени? А может, он увидел только конец сна о пожаре, в котором сгорел дом через улицу? И как похоже на тот далекий вечер, когда бушевало пламя, спешили вчера в темноте люди с ведрами – и эта темнота с приглушенными

голосами и смехом осветилась перед самым его пробуждением огнем, в котором сгорел и сон.

13

Когда он думал о том времени, которое ждет его впереди, то представлял всегда последний поворот дороги у крайнего дома на улице. Дорога, обогнув невысокий холмик, исчезала, вновь всплывая уже далеко, почти неразличимая, у самого горизонта. А проходящие, улетающие назад дни собирались в фигурки, похожие на кольца. Так год двигался по кругу-кольцу с пустотой внутри, а по краям размещались: лето – вверху, потом время опускалось в осень, перетекало внизу в зиму и уже поднималось к весне, чтобы после нее замкнуться, нагоняя свой конец, летом. А недели, перенесенные со страниц школьного дневника, прыгали сверху вниз двумя колонками к среде и субботе, и воскресенье только мелькало перевертыванием страницы. Недели проскакивали своими днями-ступеньками, но зато плавно скользили по огромному кольцу месяцы, отплывая назад. Этот детский образ убегающего времени останется с ним навсегда, даже яснея с годами, и только видение дороги всегда будет скрывать за собой что-то смутное, до конца никогда не представимое. Начало дороги, вырываясь из конца улицы, вдруг пропадало за холмом и только у самого горизонта, касаясь неба, оборачивалось ясностью, притягивающей взгляд.

Он не раз бывал на этой дороге – сразу за холмом она открывалась вся, до видимого конца, но никогда, находясь на ней, он не связывал ее со временем: наяву дорога занимала его собой полностью, он любил всегда смотреть, как закручиваются поля по обе стороны, убегают у края дороги назад, а у горизонта вместе с далеким лесом медленно скользят вперед.

Потом, когда он научился ездить на велосипеде, поля завертелись быстрее и даже в тихую погоду свистел в ушах ветер, доказывая скорость. Через несколько минут он уже достигал того места, где дорога, если смотреть от дома, касалась неба, и видел, что впереди открывается новый простор, кажущийся большим, чем тот, в центре которого лежала сзади неподвижная, уменьшенная до игрушечной деревня. На той дороге появлялась непонятная сила, тянущая назад, словно он натягивал невидимую резинку, и, чтобы не разорвать ее, надо было вспомнить что-то и повернуть обратно. Чем дальше он ехал по дороге, тем тревожней становилось это чувство. Как будто кто-то говорил ему: все, хватит, хватит, – а он не слушался, и от этого тревога нарастала сладостью и беспокойством. Зато, поворачивая назад, он несся быстрее – казалось, ветер подгоняет его в спину, хотя он так же бился в лицо, заставляя все впереди дрожать в почти неощутимых слезах.

Однажды он заехал так далеко, что оказался у той деревни, которую видел всегда только издалека, маленьким комочком слитых деревьев и крошечных домиков. Он остановился перед широким, как плес на реке, въездом в деревню. Крайние на улице дома хотя и выглядели как сотни других, но таили в себе особенное, чужое чувство – казалось, что навсегда неизвестно, что находится внутри них, и окна отсвечивали наискосок тусклым, непроницаемым блеском. Как и всегда летом, на улице было тихо и пусто. Сидели, закопавшись в песок, куры у палисадников, иногда пошевеливались, словно стараясь зарыться в песок совсем.

Он огляделся кругом – сады подступали снизу от луга совсем непривычно, и он подумал, как это все входит в название деревни – Дудичи. Так же, как в этом слове, в заборах и в садах, поднимающихся отдельными площадками к задам домов, звучали ступеньки, и если слово повторять, то оно уже стремилось к каждому дому, прилеплялось к нему своим окончанием.

И он вдруг увидел не замеченную раньше в гуще деревьев на возвышенном перед деревней месте церковь. Старая зеленая краска потрескалась мелкими, как на высохшем листе, прожилками. Церковь была обнесена низеньким, кое-где упавшим заборчиком. Он повторял все неровности

земли, плавно тянулся и там, где упал, казалось, споткнулся и должен вот-вот подняться. Деревянные обшитые стены стягивались огромным ржавым замком на обыкновенных дверях с широкими щелями. Вся церковь, несмотря на эти щели, высохшую краску, местами оголившую дерево стен, выглядела на чистом посреди деревьев месте крепко и надежно – что-то в ней походило на чистого лицом, ясноглазого старика, остановившегося в неподвижности возле самой дороги. И вверху, над гладким, краской же покрашенным куполом ровно стоял бледный, словно от холода, крест.

И даже замок, глядящий под ноги черным одиноким глазом, подтверждал сразу возникшее чувство: казалось, кто-то есть внутри церкви, слился с молчанием, хранимым под куполом, и как должен быть высок взгляд изнутри, если и отсюда он смотрел с изменившимся дыханием от легкости и открытости купола навстречу плывущим облакам. И вокруг, в деревьях и воздухе, затаилось то молчание, которое отличимо от тишины значением и смыслом покоя. Зашелестело вдруг одно дерево, и, слабо встрепенувшись, все деревья пропустили через себя этот шелест, и цвет неба за дрожащими листьями становился ярче и пронзительней.

Захотелось подойти поближе – положив на землю велосипед, он осторожно переступил через упавший забор – то ли оттого, что ступал он тихо, то ли оттого, что прислушивался к неразличимому далекому гулу, он перестал ощущать свою тяжесть и, почти невесомый, шел медленно, глядя вверх, на исчезающий за куполом крест. Остановился у самой стены – можно было уже дотронуться рукой, но что-то сдерживало его, и он только смотрел прямо перед собой на показавшееся из-под краски кольцо сучка, похожее на те кружочки в стене его дома, к которым он любил приближаться глазами, и засохшая в сухих капельках смола превращалась в горы, видимые с высокого неба.

И он не выдержал, дотронулся пальцем до стены, неслышно хрустнула отставшая краска – он вздрогнул и отдернул руку. Он услышал в стене дрожащий гул, похожий на нескончаемый гул высокого столба, и это мгновенное прикосновение вывело его из оцепенения, он быстро оглянулся, увидел лежащий велосипед и побежал к нему. Казалось, кто-то смотрит на него сзади, и он поспешил ухватиться за холодный руль, чувствуя, как этот холод пронесся по всему телу, немея в ногах. И боялся обернуться, пока не отошел несколько шагов, и потом только глянул, попав сразу на летящий в облаках крест.

А ветер искал свое направление, легко подхватывался со всех сторон, не совпадая с неостановимым и свободным течением облаков – их огромные тени не находили препятствия на живом, шевелящемся поле.

Вот уже церковь утонула в купине деревьев, уже воздух налился живой силой скорости, зашумел навстречу одинаковым порывом, и бесконечное чувство дороги замаячило впереди, не догоняемое никогда.

Может быть, на той дороге, когда он возвращался домой, впервые мелькнуло в нем чувство, с тех пор не исчезающее, – как только он оказывался один посреди бесконечного пространства и небо над головой таило в себе разгадку этой бесконечности, томительно и неотступно казалось: кто-то думает о нем в эту минуту. И если даже он спешил представить мать, или отца, или любого близкого человека на том странном месте в непонятной дали, где сейчас знают и думают о нем каждое мгновение, то неизменно промахивался, не узнавая того, в чьих чувствах он повторял себя, раздваиваясь и даря свое отражение. И все, что проходило перед его глазами и было обречено с первого появления остаться в памяти навсегда, вздрагивало, словно успевая быть увиденным не только им одним, но и тем его двойником, сотворенным в не видимом никем зеркале.

Первые капли дождя с отскакивающими пылинками в уставшем песке улицы; возвращение домой на возу сена по дороге, вдруг меняющей направление в закрытых глазах; рисунок облака, побывший только минуту выражением знакомого лица, – все эти открытия не могли принадлежать только ему одному и мгновенно сверялись, подтверждаясь, с кем-то еще, чьи чувства были почти неотличимы; разве только неуловимое, как молния на небе, мгновение успевало осветить быстрый, туда-обратно, путь.

И только во снах этот свет не вспыхивал, а горел ровным тусклым огнем, соединяя все виденное одним, неразделенным взглядом.

Поделиться:
Популярные книги

Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Воевода

Девятый

Каменистый Артем
1. Девятый
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
9.15
рейтинг книги
Девятый

Совершенный: пробуждение

Vector
1. Совершенный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Совершенный: пробуждение

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Дайте поспать! Том IV

Матисов Павел
4. Вечный Сон
Фантастика:
городское фэнтези
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том IV

Ротмистр Гордеев

Дашко Дмитрий Николаевич
1. Ротмистр Гордеев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ротмистр Гордеев

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Лесневская Вероника
Роковые подмены
Любовные романы:
современные любовные романы
6.80
рейтинг книги
Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Специалист

Кораблев Родион
17. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Специалист

Не грози Дубровскому! Том IX

Панарин Антон
9. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том IX

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Изгой. Пенталогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.01
рейтинг книги
Изгой. Пенталогия

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага