Покровитель
Шрифт:
— Меня ни для кого нет! Я не принимаю сегодня! Что бы не случилось! — четко проговариваю я холодным тоном. — И отмени все встречи!
— Но у вас сегодня обед с немцами…
— Я сказал — все отменить! — повышаю голос, почти рычу на девушку, чтобы до нее наконец дошло. — Учись понимать меня с первого раза! — срываюсь, выплескивая напряжение на девушку.
— Можешь на сегодня быть свободна, отдохни от меня, — пытаюсь сгладить. Секретарша уходит, а я вынимаю из кармана телефон и набираю Елену.
— Да, — робко отвечает она.
— Немедленно ко мне!
— Что? — переспрашивает Лена, а меня накрывает неконтролируемой злостью.
— Я сказал, ко мне пришла, немедленно! — сквозь зубы произношу я, часто дыша. —
— Входи! — говорю, когда слышу тихий стук в дверь. — И запри дверь, — допиваю виски и оборачиваюсь. Умница, колготок нет, только чёрное платье с широкой юбкой. То, что надо. — Иди сюда! — идет робко, кусая губы. Открываю ящик, достаю презерватив и сжимаю его в кулаке, потому что руки дрожат, и Елена обращает на это внимание.
— На колени, расстегни ширинку! — приказываю и вижу в ее глазах протест.
— Виталий, я… — пытается что-то сказать, но мне сейчас не нужны разговоры.
— Ни слова больше! Исполнять все, что я говорю! Мне так надо сегодня! — сам не узнаю своего надрывного хрипящего голоса. Я рычу, как животное, вызывая страх в глазах Лены. Но это к лучшему, потому что она четко понимает, что сейчас не нужно показывать характер. Елена глубоко вздыхает и опускается на колени, смотря на меня снизу-вверх. Красиво, мне нравится ее покорность. Хватаю ее за подбородок, замечая красный след на щеке. Почти незаметно, замаскировано косметикой, но это явно след от пальцев.
— Что это?!
— Не знаю, наверное, аллергия, — врёт внаглую, по глазам вижу, и это выводит меня из себя. Я сейчас как никогда открыт, не терплю фальши и хочу того же самого от нее.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — отрицательно мотает головой. Хорошо, это мы выясним потом. Не могу сейчас анализировать и чувствовать ее. Внутренняя дрожь и агония испепеляет внутренности и не даёт успокоится.
— Расстегни ширинку, — четко исполняет, опуская глаза, не выдерживая моего мертвого взгляда. Она приспускает боксеры, вынимая член. Давление поднимается, начиная пульсировать в висках, мне срочно нужно выплеснуть внутреннее напряжение.
— Обхвати его, — собираю ее в волосы в кулак и сильно сжимаю. Нет, я не хочу причинить ей боли, я не хочу, чтобы она чувствовала, как меня неконтролируемо трясет.
— Давай, Елена, поработай рукой, открой ротик, — Елена немного сжимает член, раскрывает головку, на которой выступает капелька смазки. Такая нежная, аккуратная, теплая, приятная. Губы в помаде обхватывают головку, и я немного расслабляюсь, наблюдая за Еленой. С ней мне спокойнее. Внутренние напряжение перекрывает острое возбуждение, которое волной простреливает тело.
— Умница. Глубже, — сам толкаюсь в горячий рот, тяжело дыша через нос. Замираю на минуту, чувствуя ее горячий язык. Елена быстро учится. Дрожь увеличивается, но уже трансформируясь в нечто другое. Толкаюсь немного глубже, удерживаю за волосы, лишая Елену дыхания. Она цепляется за мои бедра, комкая брюки, но терпит. Красиво, мать ее! Ее губы великолепны, помада размазана и на глазах выступают слезы от того, что она задыхается, ногти впиваются в мои бедра. Становится горячо, член дергается у нее во рту. Прикрываю глаза, а там опять вспышки света и багровые пятна крови. Все смешивается,
— Надевай! — протягиваю ей презерватив. Она сегодня послушная, робкая, чувствует, что сейчас со мной нельзя спорить. Пытается быстро раскрыть упаковку, но ее руки дрожат. Легкий страх передо мной делает ее покорной. Она наконец справляется с упаковкой, но ловко раскатать презерватив не получается, и черт побери это льстит. Несмотря на возраст, женщина неопытна во многих вещах. Не помогаю ей, даю возможность научиться это делать.
— Встань! И ложись животом на стол! — подаю ей руку помогая подняться. Но Елена, сука, медлит, а я сегодня не отличаюсь терпением. Дальше все бесконтрольно, на животных инстинктах. Хватаю ее за руки, заводя их за спину, толкая вперёд, вынуждая лечь на стол. Одной рукой продолжаю удерживать ее запястья, а другой задираю юбку. Трусиков нет, только голая аппетитная попка. Грубо раздвигаю коленом ее ноги шире, открывая вид на плоть, и персиковые складочки. А она мать ее, блестит от влаги! Заводится от грубости? Или от подчинения? Нужно потом поэкспериментировать с ее пределами. Тут много скрытого и интересного. Накрываю рукой лоно, развожу мокрые складочки, и Елена всхлипывает, пытаясь сдержать стон. Она не подозревает, насколько она сексуальна. Упираюсь головкой в лоно, толчок, и я глубоко в ней. Елена вскрикивает и напрягается, возможно, от грубого вторжения, но я сейчас не могу иначе. Немного тяну ее за руки насаживая на себя и начинаю грубые хаотичные движения, вдавливая ее в стол. Это жестко, до скрипа стола и звуков ударов об ее бедра. До криков, раздающихся эхом на весь кабинет. Рычу от кайфа, и бешеного перевозбуждения, смотря, как Лена царапает ногтями мой стол, и сжимает мышцами влагалища вдалбливающейся в нее член. Тяну ее за руки на себя, вынуждая приподняться, обхватываю ладонью ее скулы и просовываю в рот пару пальцев.
— Соси! — рычу ей в ухо, покусывая мочку. Я уже на грани, и она тоже, не хочу сегодня играть и оттягивать этот момент, мне нужен этот взрыв. Отпускаю ее руки, нахожу клитор, немного растираю пульсирующую вершинку, а потом сжимаю и Елена кончает, кусая мои пальцы до боли и потемнения в глазах, судорожно сжимает член, с рваным стоном.
Изливаюсь до последней капли, утыкаюсь ей в шею. Дышу приятным тонким ароматом ягод, смешанным с запахом нашего секса. Лена красиво содрогается, теряя равновесия, падая на стол и продолжая постанывать. А я поглаживаю ее попку, очерчивая следы моих пальцев.
— Хочу тебя без резинки, начни пить таблетки, а лучше делай уколы, чтобы не забывать про таблетки, — говорю я хриплым голосом и медленно выхожу из нее. Слегка шлепаю ее по бедру, опускаю юбку и надеваю брюки, застегивая ремень. Мне стало легче, удовлетворение перекрыло панику и по телу потекла приятная истома. Привыкай, Леночка, будешь моим лекарством.
— Можешь так полежать, я не против, — усмехаюсь, смотря как она пытается подняться со стола, но пошатывается. Иду к бару, наливаю уже нам пару бокалов воды, и сажусь в кресло возле окна, наблюдая, как Лена приводит себя в порядок, поправляя платье и сжимает ноги, пытаясь восстановить дыхание. У нее размазана помада и немного потекла тушь, волосы растрепаны, но она красива после секса.
— Я пойду? — тихо спрашивает она, смотря на дверь.
— Нет! Сядь! — указываю на кресло рядом. Елена кивает и спокойно, даже с удовольствием размещается в кресле. Подвигаю ей стакан воды, допиваю свою воду и откидываю голову на спинку кресла. Дышать уже легче, приступ отпустил, закрываю глаза, а там темнота и никаких ведений. Елена Дмитриевна — великолепный психоаналитик.
— Теперь рассказывай, какого хрена у тебя на щеке красные следы?! — не открывая глаз спрашиваю я.
— Да ничего страшного, расчесала, — опять лжет, зля меня.