Покушение Аллисы
Шрифт:
— Но позвольте, почему же вы не смогли провернуть это дело в одиночку? — удивленно спросил Голубой.
— И получить заряд в тушку? — уточнил Третий капитан. — Большое спасибо, жрите сами.
— Когда я понял, что марсианин никуда не девался из нашей галактики, и что его вполне можно взять за жабры с его камушком, — взволнованно рассказывал доцент, — я первым делом…
— Подождите про первым делом, — торопливо сказал кок. — Во-первых, мне еще не ответили на вопрос, а, во-вторых, у меня уже созрел новый.
— Коков тоже режут на куски, — любезно отозвался доцент. — А второй вопрос?
— После первого мне что-то расхотелось его задавать, — уныло сказал кок, — но я все же поинтересуюсь — так сказать, для общего развития. Как вы узнали, что марсианка никуда не девался?
— Я анализировал дневники, — принялся объяснять доцент. — Я опросил множество свидетелей. Я с большим трудом пробрался к Прусаку и выяснил у него про все обстоятельства уничтожения его конвоя — правда, потом долго лечил простреленные части тела. Я запускал свои спутники-шпионы во все концы и края вселенной. И наконец узнал! Он никуда не девался! Все это время он был здесь, у меня под носом!
— Хорошо, — сказал я, пока Можейка ошеломленно тряс бородой, пытаясь понять, получил ли он ответ на то, о чем спрашивал, или нет. — А как же сам Первый капитан? Почему вы не взяли и его?
— Дело в том, — сказал Третий капитан, — что наш отважный друг, — он всхлипнул, — неожиданно скончался.
— Боже мой! — всполошился я. — Что же с ним случилось?
— Боимся, что у него была оспа, сударь, — ответил доцент, шмыгая носом. — Она так изуродовала его лицо…
— Значит, вы видели его?
— Конечно. Я же забрал у него дневник. Вынул, можно сказать, из слабеющих пальцев.
— Подлец! — взревел Полозков. — Ты убил его! Иду на «ты»! Отсеку тебе голову лазерным мечом! Развалю на половинки! На квадратики! Или вдоль — как предпочитаешь?
— Ну, ну, — сказал успокаивающе доцент. — Не надо так строго судить охотника за сокровищами. Все с этого начинали. Все равно он никому уже не был интересен! Сидел, перышком чирикал, на пенсию переходил. Это разве капитан? Гроза космоса? Ха! Позвольте посмеяться.
Он в самом деле взял себя за живот и долго тряс им, изображая буйное веселье. Потом отпустил взятое и строго посмотрел на нас.
— Что хочу сказать: выбирайте, когда вас устранить — до того, как мы смело и отважно захватим «Зимородок», или после того, как мы смело и отважно захватим «Зимородок»?
— Не надо вообще нас устранять, — сказал Можейка. — Отпустите нас, пожалуйста.
— Вот слова слабого духом! — прогремел Полозков. — Он только что буквально признался, что сдаст вас при первой же возможности! Разделайтесь с ним, господа, и поверьте честному капитанскому слову — а надобно знать, что четное капитанское не нарушается никогда! — о том, что ни одно событие, о котором мы узнали в этой пещере, не узнают ничьи более уши!
— Зачем нам твое слово? — спросил доцент. — Когда твои уши будут на его вот, — он показал на фиксианца, — впалой груди, у нас будет больше уверенности, что они будут последними, кто узнал о нашей маленькой тайне.
— Тогда, может быть, вы послушаете мудрого механика? — спросил Голубой.
— Может быть, — склонил голову доцент. — В этой жизни все так изменчиво. Может, и послушаем.
— Мудрый механик хочет вам рассказать, что он везет в машинном отделении несколько килограммов отменных фиолетовых кристаллов, и намерен поделиться ими с вами, практически отдать даром в обмен на жизнь того самого мудрого механика.
— Голубой! — гневно сказал я. — И ты молчал о вайолине? Почему? Ты мне не доверял?
— Вам, профессор, я бы доверил даже родную тещу, — отпустил мне комплимент (впрочем, весьма сомнительный) механик. — Вы человек культурный, вы бы столько не снюхали… Но на борту был еще такой человек, как Аллиса. Она могла бы в первом же порту спустить мои кристаллы за кругленькую сумму и натянуть мне, как говорится, хрен на гланды.
— Могла бы, это точно, — кивнул слушающий нашу перепалку Ползучий и вдруг встрепенулся. — А, черт! Как я мог забыть? С этого же начал! Девчонка! Где она?
— Навейное, спьяталась на коябле, — сказал Мамочка и взял наизготовку ружье. — Мозьно осьмотьеть?
— Мозьно, — кивнул доцент. — Если что, стреляй на поражение.
— Йаф, — и Юй, заработав толстыми ногами, скрылся в норе, из которой мы и явились.
Достаточно долгое время мы ждали, пока Мамочка проявит активность. Ползучий шептался с Третьим капитаном, Полозков — с Голубым, Можейка злился, что у него молоко убежало и жир горит, а охрана механическими голосами подтягивала Второму капитану, который мужественным баритоном выводил: «Ой, мороз, мороз».
— Ну-ка, ты, заключенный, — неожиданно обратился к своему бывшему подельнику Третий капитан. — Хорош завывать! Лучше расскажи что-нибудь завлекающее.
— Не буду я ничего рассказывать, — раздался недовольный голос из «Зимородка». — Во-первых, ты и так знаешь все мои истории, а, во-вторых, нечего было перебивать!
И, к неудовольствию распевшихся было стражей, Второй капитан умолк.
— А давайте я, — предложил свои услуги ваш покорный слуга. — Я расскажу. У меня есть что вспомнить, есть что порассказать! С такой дочерью, как моя, скучно не бывает. Можно целую книжку написать про ее похождения. Или две. Например, как она месяцами клянчила у меня маленького симпатичного детеныша штуши-кутуши, а потом, когда я поддался на ее уговоры и привез ей с одной планеты штушонка, она тут же выменяла его в своем классе на специальный лазерный резак для скоростной резки линолеума! Оказывается, только на таких условиях хозяин ножа соглашался на обмен. Ну, каково?
— Пфе, — сказал пренебрежительно Третий капитан. — Вот я свою родную тетушку выменял на два вагона тушенки. И что? Прогадал. Мог бы на три сменять. Ан нет, поздно.
Я поморщился.
— Может, у вас такая тетушка несимпатичная была, — заметил Голубой.
— Отменно несимпатичная, — кивнул Третий капитан. — Даже песни про паровоз не знала.
— Как можно? — возмутился Полозков. — Все знают песню про паровоз!
— А вот она не знала! — триумфально сказал Третий.
— Сама виновата, — отрезал я. — Ну так что, будем слушать увлекательную историю под кодовым названием «Малютка-привидение замка Эдо»?