Полчаса искренности
Шрифт:
Гарри, закусив губу, глядел на то, как Люциус Малфой с жадным блеском в глазах подходит к нему. Одним движением палочки Малфой разрезал одежду Гарри, а потом, приложив палочку к самому анусу парня, пробормотал какое-то заклинание.
Гарри почувствовал волну холода внутри себя, и только теперь окончательно понял, что сейчас произойдет.
Казалось, мир распался на отдельные части. Шелест мантии за спиной. До крови прикушенные губы Роберта. Бездонные, широко открытые глаза Снейпа, вертикальная морщинка на его лбу. Змея у ног Волдеморта.
Пусть
Дикая боль пронзила все тело, когда Люциус Малфой ворвался в него. Гарри заскулил от грубых резких движений.
Лучше бы это был Круциатус. Круцио убивает физически, а эта пытка уничтожает, выворачивает душу…
Гарри казалось, что прошли столетия, прежде чем Малфой, сделав несколько более глубоких толчков, кончил в него. По ногам Гарри потекла сперма вперемешку с кровью.
Тихо всхлипывал Роберт.
Цепь лязгнула, опустившись так, что Гарри пришлось согнуться пополам. Кто-то подошел спереди. В губы Гарри ткнулся возбужденный член.
– Только попробуй показать зубы, и я тебе челюсть сверну.
Еще кто-то пристраивался сзади.
Гарри не понимал, сколько прошло времени, сколько раз его брали, сколько раз он терял сознание и вновь приходил в себя - от боли или заклинаний. В конце этой безумной оргии его, подняв на цепи, насадили сразу на два члена. Он был уверен, что его разорвет пополам.
Кто-то кричал. То ли Роберт, то ли он сам, Гарри так и не понял этого.
Когда все закончилось, цепь пропала. Гарри упал на каменный пол, разбивая в кровь колени и лицо. Но эта боль показалась ему благословением по сравнению с той.
Голос Волдеморта пробился в его сознание не сразу.
– …Северус, ты ведь сослужишь своему хозяину последнюю службу? Imperio! Изнасилуй мальчишку, Северус.
«Все напрасно…» - мелькнула горькая мысль.
Снейп вставал медленно. Так медленно, что у Гарри на секунду появилась надежда, что Снейп сможет сопротивляться Империусу.
Шаг. Еще шаг.
Роберт отступал к Гарри, словно надеялся, что тот сумет его защитить. Наконец, споткнувшись о лежащую одежду, он упал. Гарри увидел его белое от страха лицо.
«У живых не может быть настолько бледных лиц» - мысль смахивала на безумную
Снейп подошел совсем близко. Гарри услышал тихий шепот Роберта.
– Папа, не надо…
«Я сошел с ума» - неожиданно четко подумал Гарри. Наверное, это лучшее оправдание всему, что уже случилось… и что сейчас случится.
Взгляд Снейпа упал на Гарри, и парень вдруг понял, что во взгляде нет пустоты, которая всегда сопровождает Империус.
А потом мир снова разбился.
Рука Снейпа, ныряющая за воротник Роберта.
Вторая рука, вцепившаяся в локоть Гарри.
Шевеление губ, произносящих имя «Джеймс».
Знакомый рывок в области пупка и пронзительная боль в шраме.
А потом Гарри неожиданно понял, что вокруг ночь, мокрая от росы трава и
Глава 5
В темной воде отражались звезды. Я все еще сидел неподвижно. Прижавшись ко мне, дрожал от пережитого страха Джеймс.
Он забыл о том, что на его шее висит портключ. Портключ, изготовленный целой группой магов и настроенный Дамблдором на окрестности Хогвартса, мог сломать даже барьеры Темного Лорда. И активировало его кодовое слово. Второе имя моего сына.
Тишину ночи нарушали глухие, едва сдерживаемые рыдания. Я взглянул туда, где в двух шагах от меня в темноте белело тело Поттера.
Впервые я чувствовал столько эмоций, что они, казалось, могут разорвать меня на части.
Он пожертвовал собой, чтобы защитить Джеймса. Почему? Не хотел, чтобы из-за него снова страдали другие?
Впрочем, этот вопрос интересовал меня сейчас меньше всего.
Когда он загородил собой моего сына, я неожиданно для себя увидел в его глазах то, что не мог или не хотел разглядеть за все предыдущие пять лет.
Он унаследовал от родителей не только внешность. Он был прирожденным гриффиндорцем. Я знал и Лили, и Джеймса. Они так же бросились бы защищать своих друзей. Даже если бы это грозило им гибелью.
Так и получилось.
Я понимал, что все сказанное им служило отвлекающим маневром. Он хотел защитить Джеймса. Это было в его глазах. Страх и боль были смешаны с облегчением. И я видел это.
А когда он повис на цепи, когда он закричал от вызванной Круциатусом боли, я понял, что впервые в жизни я не могу просто наблюдать за этой пыткой. Каждая вспышка боли в его глазах, каждый крик, каждый стон пронзали мне грудь почти физической болью.
Я поднял руку и потер висок. Я давно научился сопротивляться Империусу, но после заклинания в голове словно царил туман. На то, чтобы полностью освободиться от заклинания Империус, уйдет не меньше часа.
Я осторожно встал на ноги. Постоял минуты две неподвижно, приходя в себя. Стянул верхнюю мантию, предварительно вытащив из кармана свою палочку, переложив ее в карман брюк, и подошел к Поттеру. Сейчас мне было ясно одно: я сам бы отдал все, чтобы уберечь Джеймса от этого, и теперь отдам все, чтобы защитить Поттера, потому что он смог сделать это.
Услышав мои шаги, он замер, скорчившись. Я опустился на колени рядом с ним.
– Не думаю, Поттер, что вы хотите сейчас идти в вашу башню.
Он промолчал. Я никогда не умел утешать. Но мне казалось, что Поттеру не нужны были жалость и утешение. Скорее, понимание.
– Если хотите, можете провести ближайшее время у меня. Я окажу вам необходимую помощь. Если вы хотите.
Он тихо пробормотал что-то, похожее на «спасибо», но головы не поднял.
– Я могу расценивать это как согласие? Тогда встаньте, наденьте мою мантию и пойдем в подземелья, - я помог ему подняться.
– Вы можете идти?