Полчаса искренности
Шрифт:
Гарри молча кивнул. Он отлично помнил эти уроки.
– Обычно легилименция позволяет увидеть любое воспоминание человека, но это не проходит незаметно. Невербальная же легилименция при умелом ее использовании остается незамеченной. Однако и воспоминания можно извлечь только те, которые остаются на поверхности.
– Простите, сэр, как это - на поверхности?
– несмотря на то, что объяснение Снейпа ужасно походило на лекцию, Гарри было интересно, и не только потому, что эти знания должны были пригодиться ему в ближайшем будущем.
– Это
– Свои мысли и воспоминания, Поттер, можно контролировать. Именно этим мы сейчас займемся.
* * *
Этой ночью Поттеру снова снились кошмары. Я будил его пять раз за ночь - и это несмотря на то, что я перед сном напоил его зельями: улучшающим зрение и сонным. Кошмары прекратились только под утро, и мне пришлось принять бодрящее зелье перед тем, как пойти на завтрак.
Почему-то я ощущал иррациональное чувство вины - ведь это именно я раз за разом заставлял его вспоминать случившееся. Хотя я не ожидал от него такого хорошего результата в итоге…
Утро оказалось отвратительным. В Большом зале ко мне были прикованы все взгляды, причем большая часть была явно восхищенной. Я всегда удивлялся: как быстро разносятся по Хогвартсу новости.
Уроки были еще хуже. Восхищение во взглядах гриффиндорцев удалось поумерить снятием баллов, а вот обиженных слизеринцев, источающих всем своим видом презрение к «предателю», так просто не успокоишь. Впрочем, когда меня по-настоящему интересовало их мнение?
А вот Драко действительно сидел бледный и злой. Очевидно, Люциус уже сказал ему, кто берется усыновить его в случае смерти Малфоя-старшего. Хотя я всегда был уверен, что на самом деле Драко не поддерживает Темного Лорда. Видимо, я ошибался.
День выдался оказался удивительно напряженным. После уроков последовали: серьезный разговор с Дамблдором, серьезный разговор с Люпином (о Гарри) и серьезный разговор с Помфри (о необходимых после нападения Пожирателей зельях). Именно зельями я и занялся после всех разговоров, просидев в лаборатории до самого вечера и оставив Поттера на Джеймса.
Так же прошла и вся остальная неделя. Впрочем, теперь у меня не было камня на душе по имени Волдеморт. И еще был Поттер…
А Поттер пробыл у меня до конца недели. Кошмары у него прекратились к четвергу, но у меня так и не хватило сил сказать ему, чтобы он перебирался к Джеймсу. Каждая ночь была для меня благословенным погружением в далекое счастливое прошлое.
Поттер ушел в воскресенье вечером. Я дал ему зелье на два приема и сухо велел прийти завтра за следующей порцией. Он молча кивнул, и я прочитал невыразимую благодарность в его глазах.
Засыпать в одиночестве оказалось очень грустно и больно. Почти до слез - если бы я не разучился плакать давным-давно, еще на втором курсе.
Метка не давала о себе знать, и на недолгие секунды я вдруг почувствовал себя семнадцатилетним подростком, безнадежно влюбленным и брошенным.
* * *
Гарри
Снейп говорил ему, что еще в воскресенье многие приходили повидать его. В том числе и Люпин. «Надо найти время, чтобы зайти к нему, пока он в Хогвартсе», подумал Гарри. Приходили и Рон с Гермионой. Однако Гарри почему-то чувствовал легкое раздражение, узнав об их настойчивости. Может быть, на их месте он поступил бы так же, но все-таки…
Гарри, задумавшись, автоматически поднял руку к переносице, чтобы поправить очки, и только потом вспомнил, что зелье исправило ему зрение. Впрочем, сейчас его рассердило и это. Лишние вопросы…
В кармане гриффиндорской мантии - ее, как и другую одежду, для Гарри в то же воскресенье заказал Снейп, - звякнули два пузырька с дорогим успокаивающим зельем.
При мысли о Снейпе Гарри улыбнулся. За эту неделю зельевар предстал перед ним совсем другим.
Гарри вспомнил, как в понедельник, проснувшись после действия зелья и увидев мир необычайно резким, он сразу разглядел фотографию на стене, ту, которую не мог увидеть раньше.
На фотографии были изображены два сидящих под деревом черноволосых подростка. Сидели рука об руку - так, как Гарри никогда бы не мог представить их вместе. Его отец и Северус Снейп.
Понять, что означала эта фотография, было несложно. Думая об этом в тот понедельник, а больше делать было нечего - утро Гарри провел в полном одиночестве - он на секунду предположил, что Роберт Джеймс мог бы быть его братом. Правда, предположение не выдержало проверки - слишком велика была разница в возрасте. А со Снейпом Гарри больше не заговаривал об этом, как бы ни хотелось ему узнать правду. Он догадывался, что Снейп ответил бы на любой его вопрос, но не хотел его вынуждать.
Гарри вдруг вспомнил прошлую ночь, когда он проснулся от чужих прикосновений. Это, абсолютно неожиданно для него, оказалось не страшно, не противно,… а приятно. Он не шевелился, не открывал глаз. Казалось, что пальцы Снейпа в его волосах - это диковинная бабочка, которую можно спугнуть даже неосторожным вздохом.
Гарри всегда знал, что похож на отца, но вчерашний эпизод заставил его почувствовать странную, непонятную злость и обиду за это сходство.
…Он сам не заметил, как дошел до Гриффиндорской башни. Только поднявшись наверх, он понял, что не знает пароля. Гарри уже настроился на то, чтобы вернуться к Снейпу - не ночевать же на лестнице перед портретом - но Полная дама почему-то пропустила его без пароля, осведомившись только, как он себя чувствует.
– Хорошо, - пробормотал Гарри, горько пожалев, что не сможет таким же невразумительным бурчанием отделаться от друзей. Он еще надеялся, что ему удастся незаметно пройти в комнату, но его надежды не оправдались: гостиная была полупустой, и его заметили сразу.