Полдень в пути

Тихонов Николай Семенович

«Проходят буря, и чума…»

Проходят буря, и чума, И дождь, и даже ночь сама, И снова утро настает. Мой добрый друг, не все пройдет. Деревья, что цвели при нас,— Они остались про запас. В другой иль в этой стороне — Они остались вам и мне.

«Каких рассказов вас потешить…»

Каких рассказов вас потешить Такой бродяжьей пестротой, Такой веселостью нездешней, Такой нелепой прямотой, Чтоб вы могли уже в постели, Упав лицом в подушек снег, Одна

зеленой их метели Легко смеяться в полусне…

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРОД

Уже отлязгал паровоз, Уж дребезжал трамвай урочный, Но все струился дым волос — Тех, золотых, — над смуглой ночью. Но в электрической росе В стекле деревья плыли снова, И профиль девушки висел Ундиной города родного.

ПИСЬМО

Писал письмо большое О жизни о прибрежной, Писал письмо с душою, Местами даже нежно. Романтике внимая, В бутыль вложил письмо я, Чтобы волна немая Его несла бы, моя. Плеснул воде посуду, Сквозь пены венчик мылкий Дивлюсь морскому чуду — Все в двух шагах бутылка. И мне сказала чайка, Взлетая словно белка, Что для письма такого Все это море — мелко!

«На водяных полянах…»

На водяных полянах Покой белей струны, На спящих гидропланах Лежит рука луны. Ты на воду подуй-ка, На струйку на одну — Луна черпнет ту струйку, Ту струйку, как струну. В очарованье странном Струны той молодой Ты станешь гидропланом, Луною и водой… А что-то чуда вроде Свой дивный множит рост, И тень твоя уходит Куда-то в море звезд!

«Где-то в душном Камеруне…»

Где-то в душном Камеруне Есть съедобная земля, Сохнут там колосья втуне, Там заброшены поля. Там прекрасной синей глиной Набивают люди рот И, запив водой невинной, Водят голый хоровод. Но моя земля не хуже, Чем не лакомый кусок: Море синее на ужин, Сосны, вереск и песок. И не в смысле переносном Путник жадно норовит Уплетать холмы и сосны, Больно вкусен этот вид! Запивать струею чистой, Ковш подняв над головой, Чуть соленой, чуть шерстистой, Темной влагой стиховой!

«На улице, как на поляне…»

На улице, как на поляне, Темно, а спички не горят, Падучих звезд летят сиянья, Как отсыревших спичек ряд. Как будто там гигант нескладный Своих шагов замедлил ход И перед женщиной громадной За спичкой спичку — звезды жжет, Или с усмешкою нескромной — Былых страстей — в полночный час Следит за нами призрак темный И передразнивает нас.

«Всю ночь огни играют мной…»

Всю ночь огни играют мной, В глаза вонзая блески льдинок, Над морем буйный дух земной Меня зовет на поединок. Лучом прожектора настиг И рвется в дом слепящей птицей, Ошибся домом ты, старик,— Я не хочу с тобою биться! Не притворяйся маяком, Фортов сигналами глухими, Я помню мертвых моряков, Я помню все — я не таков,— Я дал земле другое имя!

ПТИЦЫ

Вечер мрачен, словно инок, И зудит, как старый овод. Телеграфных линий ряд, Где похожи на сардинок, Что наколоты на провод, Птицы малые сидят. Птицы малые — сардинки, Что скрипите под сурдинку Телеграфных жалоб вы? Что ваш коготь сердцу вынет: Лета легкие поминки, Мирной осени крестины, Зелень долгую травы? Или быстрых вьюг похмелье, Кровожадное веселье Наскрипели вы тягуче — Темных кодов разговор, И теперь вас жалость мучит, Оттого вы так и сели На меня смотреть в упор?

«Рассказы все рассказаны…»

Рассказы все рассказаны Под кленами ль, под вязами. Дорожки все исхожены, Следы дождями скошены. Осеннею метелью Все листья облетели, И только память зелена, И ей стареть не велено.

«Давно такой хорошей осени…»

Давно такой хорошей осени Моя душа не знала, Не то чтоб в небе много просини Иль хмури в жизни мало,— Но всюду здесь, где осень кружится, Сквозь темный лик осенний Сквозит мне тонкий облик дружеский Родным души весельем!

«Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий…»

Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий, Урок суровый на ходу уча, Уходит лондонец в свое бомбоубежище, Плед по асфальту мокрый волоча. В его кармане — холодок ключа От комнат, ставших мусором колючим. …Мы свой урок еще на партах учим, Но снится нам экзамен по ночам!

МОРСКАЯ БАСНЯ

Над морем дым столбом стоит — Ты думаешь найти гиганта вид, Берешь бинокль и видишь: пароходик, Дымит вовсю замызганный уродик. …Так человек дымит не по тоннажу,— Ты ищешь дел — находишь только сажу.

ПРУД

Обиды все и неудачи Сложить в один мешок большой И написать углем горячим: «Все это звалося душой!» И бросить в пруд, не размышляя, Но над прудом висит печать И надпись грозная, глухая: «Прошу прудов не засорять!»

МАВР

Закручивал Дездемоне рассказы О войнах, путешествиях, морях, И слушала, не подымая глаза, Девическая синяя заря. Лукаво улыбалась, как немая, Глаза блестели в мира полутьму, Дездемону еще я понимаю, Но Мавра вот никак я не пойму!