Полдень, XXI век (август 2012)
Шрифт:
Я упал на край обрыва, силясь что-нибудь разглядеть в клубящейся темноте. Я вслепую шарил руками в темноте, а потом услышал далекий крик со дна пропасти и звук, мягкий, приглушенный звук, как будто маленькое человеческое тело падает с большой высоты.
Я окаменел, оглох, мой рот свела судорога, а глаза уставились в небо, где в молочном зареве искрились пять слов: «Извини, друг. Ты в аду!»
Тим Скоренко. Слово мальчика Мишко (Рассказ)
Памяти Милорада Павича
Мальчику
Блажо посматривал на живот жены с завистью, но врач с корабля слепых сказал, что позволит Блажо разделить с супругой муки деторождения, и последний готовился стать отцом, принимая настой из бересклета и трилистника. Время протекало слишком медленно, густой вязью покрывая окна и книги, а в дверях дома Блажо никогда не затихало движение, потому что стоило одному гостю выйти, как появлялся новый. Поэтому Блажо всегда мёрз, а Марфу держал в отдельной комнате, не позволяя выходить в выстуженную гостиную.
Мальчик, которого звали Мишко, уже барахтался где-то внутри Марфы так, что опрокидывал кувшин с вином, стоящий на противоположной стороне деревни, и старая ключница ползла к Йоновичам корить их за неумение обращаться с младенцем, которого ещё не было. Марфа гордилась сыном, потому что он рос сильным, а Блажо боялся за Марфу, потому что не верил, что она сможет родить самостоятельно. Впрочем, врач с корабля слепых сказал, что всё будет в порядке, а Блажо не имел оснований сомневаться в его словах.
Когда Мишко решил появиться на свет, осень пришла, но не та, которую ожидали Йоновичи, а следующая, осень 1968 года, тяжёлая и мрачная, полная падающих теней и свободных птиц, умирающих прямо в полёте. Акушер с корабля слепых смотрел внутрь Марфы, точно надеялся найти там золото, а потом протянул руку и извлёк на свет серебряную ложку. «Там ещё достаточно», – сказал акушер и ушёл, оставив Мишко внутри. Мальчик выбирался аккуратно, глядя на жёлтую лампочку под потолком, на кувшин с молоком и на мотылька, который пытался вылететь через окно к таким же, как он, только иссохшим и опавшим. Когда Блажо взял мальчика на руки, он расплакался, потому что вспомнил, что так и не принял боль Марфы.
Впрочем, всё обошлось. Через некоторое время Марфа заново научилась ходить и говорить, а после того, как её грудь исторгла из себя первое молоко, Блажо снова узнал в ней свою жену и принял обратно в дом.
В первый же свой день Мишко поймал глазами ворону, которая пыталась пролететь через стекло в тёплую комнату Марфы. Он держал её за правое крыло, ворона билась и роняла перья, а Мишко смеялся, чувствуя, как у него отрастают зубы и крылья. Когда Блажо посмотрел на сына, Мишко отпустил птицу. Ворона упала под окно и долго смотрела остекленевшим взглядом на навозного жука, пытающегося преодолеть преграду в виде соломинки,
Каждый день приносил Йоновичам новые заботы, и не всегда они были связаны с новорожденным. Иногда ветер сдувал крышу с коровника, и Блажо с печальным выражением одевался, чтобы идти и ремонтировать её. Он брал с собой клетку с прирученным дроздом, который умело собирал соломинки и складывал их так, что крыша получалась на загляденье – лучше, чем старая. Но в третью неделю жизни Мишко ветер не пощадил даже стен, и коровы разбредались по двору в поисках еды. Мишко смотрел на диковинных животных и пытался подражать их мычанию, но у него выходила песня, которую услышал музыкант с корабля слепых. Музыкант явился в дом Йоновичей под вечер, когда половина коров уже ушла на север.
Он предложил учить мальчика песням, но Блажо не доверял музыкантам, потому что хотел, чтобы его сын овладел другой профессией. Он пригласил учителя с корабля слепых, тот пришёл, в рваной кофте и новых сапогах, заперся с маленьким Мишко в комнате и не выходил оттуда в течение пяти дней. На пятый день, когда ухо Блажо устало прижиматься к деревянной двери, а Марфа готова была забраться в комнату через окно, учитель вышел и сказал, что он научил мальчика всему, что знал сам. Блажо заглянул в глаза Мишко и отшатнулся.
«Что там?» – спросила Марфа.
Но Блажо не ответил и никому не позволил повторить свой опыт. С этого дня Блажо начал стареть. Его волосы седели и покрывались пеплом, его кожа обвисала складками, а по утрам Марфа жаловалась ключнице, что муж спит рядом с ней, а не на ней, как всегда бывало раньше. Ключница утешала Марфу и давала ей сахарного петушка для Мишко, но врач с корабля слепых запретил ребёнку баловаться сладким, и Марфа сама съедала петушка по дороге домой.
Тем временем наступил 1970 год, и в городе по соседству появились страшные зубастые автомобили, в которых сидели люди без глаз и ушей. Эти люди пока ещё не добирались до деревни, но город подчинился им полностью, и Марфа со страхом смотрела через бычий пузырь на улицу, где мужчины готовили оружие, чтобы сопротивляться незваным гостям.
Блажо поехал в город в самом начале лета. Он передвигался с трудом, в его глазах не было ничего живого, а врач с корабля слепых разводил руками и ничего не мог сделать. Блажо хотел купить в городе новой одежды для себя, супруги и малыша, да ещё цветных книжек и игрушек, да гостинцев для ключницы и других жителей деревни.
Он ехал на своей пегой лошадёнке по раскисшей от летних дождей дороге и насвистывал песню, сочинённую музыкантом с корабля слепых. Песня лилась далеко, стелилась по полям и лугам, просыпалась на деревья и поливала траву. Она бежала по дороге впереди Блажо, хлюпала по грязи, спотыкалась о коряги, но не останавливалась ни на секунду, пока не уткнулась в серебристую статуэтку на капоте чёрного автомобиля. Водитель вышел, хлопнул дверью, разбрызгал грязь каблуком и прижал песню большим пальцем к заляпанному крылу. Песня пыталась вырваться, извивалась, как могла, но в итоге проиграла сражение и безмолвно скрючилась у ног человека в чёрном.