Полдень, XXI век (июль 2011)
Шрифт:
Ладно, даже если догадываясь, тогда тем более, казалось бы! Покажи себя. Докажи. Себе, прежде всего. Слабо?
А не слабо!
Но… слабо. Так получилось. Даже сообща. Синклит! Три мушкетёра! И примкнувший к ним Ляскер.
А товарищ Крылатко расхлёбывай теперь. Я пойду в наступление, но убеждать своих солдат наступать не буду!Какое уж тут наступление! Какое уж тут «убеждать!». В смысле «не»…
Вы, конечно, очень милы…
– Я тогда в машине пока посижу… – Не без подтекста, не без него. Покав машине, но и
Ехать, ехать! Цейтнот, синклит, цейтнот!
Мы должны раз и навсегда покончить с нейтралитетом шахмат. Мы должны раз и навсегда осудить формулу «Шахматы ради шахмат» как формулу «Искусство для искусства». Мы должны организовать ударные бригады шахматистов и начать немедленное выполнение пятилетнего плана по шахматам!
Каких только глупостей ни наговоришь ради всего святого!
Шахматы, разумеется, святое. Но никто не тянул за язык – тогда, в 1932-м, на открытии международного турнира, Программная речь, ах!
Всякое слово материально. К тому же откликается на любое ауканье. Бумеранг.
Покончил с нейтралитетом? Осудил формулу? Организовал ударную бригаду?
Сбылось по всем пунктам! И где ты теперь,товарищ Крылатко? Не в смысле – Дальняя дача. В смысле – глубокая жопа.
А с другой стороны! Что в предложенных обстоятельствах мог сказать руководитель всесоюзной шахматной?! Что-то инакое?! С-сапожник с кашей бы съел, с говном!
Или потом, когда Ерохин брякнул в Русском клубе на rue de lAssomption: «Миф о непобедимости большевиков рухнет так же, как рухнул миф о непобедимости Кордильеры». Ну, занесло! Эйфория, шампанское, вот я и чемпион, сам Хорхе-Руис Кордильера повержен! Большевики-то при чём, Ерохин?! Ну, занесло маэстро. Но как в предложенных обстоятельствах реагировать товарищу Крылатко? «Ай, молодца!»? Или вовсе не реагировать, глух и нем? Ещё хуже! С-сапожник бы с кашей…
Следил ведь исподтишка, С-сапожник, сын сапожника! Запомнил: С гражданином Ерохиным у нас всё покончено.Далее по тексту. Социальный заказ. Молодец, товарищ Крылатко. Покамест.
Но стоило вляпаться на сорок первом ходу – и нате-получите неявный (явный, явный!) попрёк: «Думай, когда говоришь. Особенно когда трактуешь».Мол, не скажи тогда товарищ нарком про врага– маэстро Ерохин, глядишь, вернулсябы. Имели бы русскогочемпиона. У себя.А так…
С больной головы на здоровую!
Опять же насчёт плодотворной дебютной идеи, не к ночи помянутой: Князь против Маэстро!Мол, согласен, так и быть, или так.Но – твояидея, Абрам. С прищуром: экий у нас нарком юстиции затейник!
Товарищ Крылатко не затейник! Ну, не без того, положим, не без того. Но в данном, конкретном случае угадалподспудное желание. Элементарно! Разве нет? Не высказанное вслух, ни-ни! Но ведь было, было подспудное: вот подарок– уничтожить маэстро на его поле.
С-сапожник, сын сапожника! Лицо начальствующее! Владычица морская! Скучает! В шахматишки, что ли? С маэстро, например. Ну, а с кем? Любой другой заведомо проиграет. Даже не потому, что ниже квалификацией. Само соб… (Тьфу!) Просто зная (узнав), кто соперник. В поддавки ему, изволите ли видеть, не интересно. А вот с маэстро… И чтобы тот ни сном, ни духом – кто, собственно, соперник. (Но чья это будет уже проблема?)
Да нет, идея как таковая замечательная! Когда и если победа одержана загодя.
Очень хорошо. Карт-бланш, товарищ Крылатко. Работайте.
Работаем!
И ведь не хорохорился попусту, не поддакивал боязливо, искренне верил в тот момент. Глупо, тем более глупо, вовсе глупее глупого! Ты же придумаешь, ты же сделаешь, тебя же накажут за то, что плохо сделал.
Гм. Карт-бланш.
За какие-то три месяца – титанический труд.
Всё предусмотреть, обеспечить, расставить.
Постоянно держать руку на пульсе, притом ни в коем случае не проявить себя.
А повседневную рутину для товарища наркома юстиции никто не отменял – процесс Промпартии, «шахтинское дело», всё такое…
Титанический труд, титанический. Без лишней скромности.
Прежде всего – деньги. Деньги, товарищи, ещё никто не отменял. Призовые, с позволения сказать.
Маэстро в своём Берлине живёт нынче весьма скудно. Не сказать – бедствует, но сказать – довольствуется малым.
(Смиренная Анна-Лиза, обездоленная супруга маэстро! Ну да свою долю имеет из другого источника.Немалую долю. Конспиративно прибедняется.)
Унижение паче гордости. У творческих натур всё наоборот. Сколь ни загоняй внутрь, сколь ни прикрывай тряпочкой – гордость паче унижения: мы ещё увидим небо в алмазах! Тем более, не в новинку. Не так уж давно видели. (Вот я и чемпион!) Просто пасмурно что-то стало в последнее время, тучи набежавшие сгустились. Осень? Патриарха? Бойкот этот, объявленный шахматными чистоплюями, сыграть не с кем! Ничего-ничего. И это пройдёт. Найти бы только ответ на два вопроса: откуда берутся сопли? куда деваются деньги? Извечные, риторические вопросы. Неразрешимые абсолютно! И как следствие третий вопрос: где взять? Не сопли. Деньги.
Понятно, коммерческие сеансы на тридцати досках. Понятно, игра вслепую, аттракцион. Понятно, лекции. Понятно, публикации. Но в сумме – не сумма.На житьё-бытьё с грехом пополам.
Следовательно, маэстро Ерохину надлежит сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. Скажем… Скажем… Сколько там в своё время затребовал с претендента Хорхе-Руис? Если не подводит память, седьмой пункт условий. Не подводит:
Чемпион мира не может быть принужден к защите своего звания, если призовой фонд не достигает суммы в размере 10 000 долларов, не считая расходов по проезду и содержанию участников.