Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 2
Шрифт:
У американцев и англичан есть интересы в Афганистане. У них могут быть источники информации в его собственном окружении — нельзя исключать того же М. К. Правда, никто в этом окружении об этой поездке, а тем более о ее цели не знал. О цели поездки не знала даже родная жена. Куда более вероятным представлялось, что нападение организовали «свои». Несколько человек из окружения Леонида Ильича были в курсе, иначе не организовать встречу. Кто-то вполне мог быть источником утечки информации. Нападавшие завладели докладом, документами. Заказчики теперь вольны распоряжаться этими материалами, как угодно. В каком-то смысле это хуже, чем если бы он просто погиб. Теперь его аргументы, а также всех, кто мог бы думать, как он, можно дискредитировать заранее… В срыве встречи теперь обвинят его самого. Нападение явно спланировано так, чтобы его самого можно было выставить шпаной,
То, что перед ними тот самый старик, которого они видели во дворе дома И. А., стало им ясно с самого начала очной ставки. Но они ничего не сказали с подчеркнуто равнодушным видом перекладывавшему на столе бумаги «Алеше Поповичу». Т. В. смотрела на руку Семенова, стараясь не выдать своего замешательства. Она чувствовала на себе внимательный взгляд «Алеши». Семенов воспользовался тем, что «Алеша» глядит на нее, и еле заметно пожал плечами. Шрам на руке. По форме — точно такой же, как был у Гоши. Такое знакомое пожатье плеч. Что означают эти совпадения? В. Ф. встретился с Семеновым взглядом, но тоже постарался никак не показать своего удивления. Глаза из его сна, глаза человека на мопеде. Главное, что Т. В. и В. Ф. почувствовали независимо друг от друга — ни в коем случае нельзя допустить, чтобы «Алеша Попович» догадался о том, что происходит между ними и Семеновым.
— Я хочу напомнить вам парочку адресов, — сказал «Алеша Попович». — Вот, скажем, дом 35 по улице Грибалевой, квартира 55. Татьяна Владимировна, Валентин Федорович, этот адрес вам ничего не говорит?
— Говорит, почему же, — пожал плечами Семенов.
— Погодите, Семенов, я не к вам обращаюсь!
— Я помню номер 55, - Т. В. говорила медленно. — А где это, Грибалевой?
— Недалеко от метро «Лесная», — сказал «Алеша Попович».
— Я видела этот номер во сне, — сказала Т. В.
— Это квартира Елены Михайловны, моей будущей жены, — сказал Семенов.
«Алеша» бросил на него сердитый взгляд, но продолжал расспрашивать Т. В.:
— Однако гражданина Семенова вы там не видели?
— Нет.
— Хорошо, вот еще один адрес…
К этому времени Т. В. почти перестала слушать. Она ощущала, что мысли «Алеши Поповича» не составляют для нее секрета. Была ли это телепатия или только иллюзия, мнимость? Ее не сильно это заботило. В данный момент, например, представлялось ей, он думал, что черт его дернул заняться делом, в котором замешаны его знакомые. Но куда более важные проблемы требовали от нее немедленного решения. Если это он — она посмотрела на Семенова — если Семенов это ее Гоша, каким-то неведомым образом чудовищно постаревший («петля времени», — подсказал тихий голос), то почему на него не показывает в этот самый момент стрелка внутреннего компаса, того «шестого чувства», которое вело ее в ее снах? Почему ощущение узнавания основано на каких-то внешних, поверхностных признаках?
«Если кто-то не хочет быть замеченным, он тем самым создает себе защиту, лишь бы желание было достаточно сильным», — сказал все тот же тихий голос.
«Алеша Попович» протянул через стол фотографию.
— Да, я видела этот дом, — сказала Т. В., чтобы только отвязаться от «Алеши».
— Это кафе, где работает Лена, — сказал Семенов.
В том, что касалось чтения мыслей «Алеши», Татьяна была не совсем права. Мысли его были значительно более сложными. Перед ним тоже стояли важные проблемы, требовавшие от него если и не немедленного решения, то немедленного принятия решений. Новые данные: отпечатки пальцев на авторучке и на стакане, полученные им во время допроса Семенова, совпали с отпечатками Гоши, найденными в профессорской квартире. Однако криминалистике не известно случаев, чтобы отпечатки двух различных людей совпадали. Выводы? Прося провести анализ отпечатков, «Алеша» никому не говорил, где и каким образом они получены. Почему бы и нет — небольшие услуги между коллегами. Никому вообще не было известно, что он брал отпечатки Семенова. С точки зрения материалов дела Семенов оставался всего лишь незначительным свидетелем, не имеющим прямого отношения к исчезновению. Теперь только от «Алеши» зависело, дать или нет ход своему открытию.
А если информацию придержать? Конечно, успех расследования лучше, чем неудача, но никто не ждет успеха. Дело считается глухим. Если кто и виноват, так это те, кто обязан был следить за квартирой. Расследование поручили их отделу только после того, как стало ясно, что произошло действительно нечто серьезное — в данном случае, исчезновение. А что означает покушение на генерала? Какое отношение оно может иметь к делу об исчезновении? Кто за ним стоит? Не означает ли оно, что сам «Алеша» теперь находится в «группе риска»? Вполне возможно, что серьезные силы внутри самой Организации не хотят, чтобы расследование закончилось успешно. И что необходимо в этом случае предпринять, а чего предпринимать не следует? Трудно выбирать между тихим служебным самоубийством и вполне реальным риском для жизни. Правда, служебное самоубийство на вкус несколько слаще, если оно позволяет выбить почву из-под ног соперника. Да, информацию необходимо держать в секрете, решил он. Тайна — высший козырь.
— На сегодня, пожалуй, хватит. Протокола пока составлять не будем, продолжим разговор, если понадобится. Давайте сюда ваши пропуска, я подпишу.
Прозрачность, непрозрачность… Всем присутствующим очень хотелось, чтобы сознание остальных было для них прозрачным — знать чувства, знать мотивы, знать правду. Но даже Татьяна теперь сомневалась в том, что это возможно, и кажется, даже догадывалась почему. Это как в гипнозе — невозможно заставить человека сделать то, чего он в самой сердцевине своей души по-настоящему не хочет. Зато — и в этом она была уверена, Семенов дал им с В. Ф. свое молчаливое согласие на встречу, встречу без посторонних, на которой наконец выяснятся все тайны.
НИКА БАТХЕН
Не стреляй!
Рассказ
Джуда шваркнуло по глазам мокрой плёткой волны. Макинтош протекал у шеи, подлая влага сочилась внутрь — в теплоту буршлата, в красную шерсть фуфайки, к голому зябкому телу. Штурвал скрипел, стакселя хлопали, палуба словно плыла под ногами. Жёлтый фонарь на носу «Дамиетты» перестал притягивать взор, чёрное крошево брызг наконец разделилось на небо и море. Завтра шхуна придёт в Бристоль, два дня на разгрузку — много бочек вина и масла, мешки с инжиром, бочонки с перцем и ароматной гвоздикой, — и гуляй себе вволю, матрос! Красавица «Дамиетта» казалась Джуду чересчур чистенькой, слишком благочестивой. О капитане болтали, будто он ходил на Армаду под началом самого Дрейка и так же, как мрачный Фрэнсис, умел завязывать ветер морским узлом. Но грог матросам выдавали только по воскресеньям, а за каждое богохульство полагалось по лишней вахте. Не о такой жизни мечтал Джуд Хамдрам, впервые поднимаясь на палубу… Говорят, что в Бристоле вербовщики собирают отчаянных молодцов для каперов — кувыркаться в зелёных волнах южного океана, щипать за бока жирных испанцев и разряженных, словно девки, французов, вволю палить, пить ром каждый день и получать за труд полновесное золото…
Наконец море стихло, и небо стихло. Белый серпик луны зацепился за рею. Джуд вздохнул — через несколько долгих минут рында ударит в седьмой раз, и Билли Боу, добрый старина Билли, высунет сонную морду из кубрика, чтобы сменить приятеля. Можно будет сжевать припасённый с обеда сухарь, скинуть мокрый буршлат, разуться… Ресницы матроса слипались словно сами собой, голова опустилась и Джуд ткнулся носом в колючий канат…
— Очнись, щенок! — прохрипел над ухом знакомый голос. — Гляди! Когда ещё такое увидишь.
Джуд вздрогнул — капитан испугал его. В глазах мутилось после секундного сна, туманное молоко шевелилось и двигалось… Это же птицы! Сотни белых, безмолвных, словно призраки, альбатросов закружили над мачтами, то по спирали взмывая вверх, то паря на распластанных крыльях, то падая вниз к самой палубе. Медленные движения, быстрые взгляды, хлопанье мощных крыльев — словно господь послал ангелов провожать «Дамиетту» до порта.
— Птичий вторник. Альбатросы — это мертвые моряки — те, кто умер без покаяния и похоронен в море. Раз в году незадолго перед рассветом они ищут знакомые корабли — чтобы мы вспоминали о мёртвых и молились, чаще молились за их грешные души, — угол рта у сурового капитана Мюррея искривился на миг.