Поле Куликово
Шрифт:
Солнце внезапно исчезло, и взамест месяц-луна взошла.
Содрогнулась земля сильнее, лошади копытами по ней стали бить. Люди с мест повскакивали и в беспокойстве ожидать чего другого начали.
Так прошло время некоторое.
Луна та вновь прошла, и солнце последний блик бросило, осветив поляну ту и людей стоящих, во все стороны смотрящих.
Вот тогда и завидели люди над Владимиром князем какое-то светло-желтое сияние, голубизной немного еще отдающее.
Испугались все тогда, и никто с места своего
Владимир же сам, почувствовав какой-то жар, к лицу приближающийся и голове, сделал шаг в сторону, а затем резко пал на земь.
Сияние сохранилось на месте, а затем медленно двинулось к другому человеку, имя которому было Ратибор.
Тот, испугавшись, бросился в лес. Сияние вслед за ним, словно птица какая огненная. Тогда Владимир встал и громко сказал:
– Приди обратно свет тот ко мне. Я тебя успокою. И тотчас птица та возвернулась и на грудь князю возложилась.
Вздохнул Владимир глубоко и резко выдохнул прямо себе на грудь. Треск какой-то воспроизвелся, и часть одежд его задымилась, словно от огня. Сиянье исчезло вмиг, и только капля слезы какой-то от нее осталась. Вздохнул князь еще раз и рукою потер место свое немного дымящееся, стирая и слезу ту неизвестную.
– Бог Перун спас нас, князь, - обратился к нему Ратибор, уже воротившись обратно,- спасибо тебе за помощь, век благодарен буду.
– То Бог указывает мне на другое,- сам про себя произнес Владимир вслух,- видно веру я принесу иную на землю русскую. И птица эта огненная - знак силы ее, а слеза, что осталась - это слеза утоления от величия славы моей. Ее и проглочу я,- сказав так, он и сделал это, а опосля добавил,- правильно я поступил, что поехал в земли эти. Видно так богу нашему Перуну угодно. Ложимся отдыхать. Завтра вновь в путь тронемся. Нельзя время терять.
На том все и закончилось. А поутру, как и обычно, отправились далее.
Далек, труден и долог отчасти был их путь. Три с небольшим месяца сквозь чащи и меньшие угодья какие пробирались. Но дорогу проложили и к городищу тому добрались.
Испив у небольшой реки водицы, умывшись и отдохнув немного, путники двинулись к самому поселению. Вскоре нашли то, что искали и, как говорят, узы обвязали.
Женился князь Владимир, взяв в жены красавицу ту, Рогнедь которою звали.
Волосы были у нее, как стебель зерна какого в лето, а глаза словно росою были вспоены. Так живо глядели и блестели. Оттого и имя такое дали. Вобщем, красивая дева та была и, наверное, знал Владимир чего добивался.
Узы соединив, вскоре они все обратно в путь двинулись. Закрепилось имя княжеское за городищем тем, и опосля люди им город так прозвали.
До сей поры он стоит и князя собою величает. Рядом или неподалеку городище то стоит и сохраняет тайну одну вековую.
Владимир не сразу стал так именоваться. Вначале он и был Суздалью.
А уже затем, когда имя состоялось, Суздаль вдаль передвинулась по дороге той, что тогда князь проложил. Сам же город тот на месте стоять остался и дань времени прошлому свою сохраняет.
Воротился князь с молодою женою домой спустя время. Но не доходя города Новгорода, весть к нему донеслась, что кто-то побывал в городе и людей до смерти всех напугал видом своим. До сих пор они там находятся и жуткий ужас наводят.
Не испугался того сам князь и живо вперед рванул, жену, правда, оставляя на попечение людям простым, со своим отрядом небольшим удаляясь.
Спустя время доехал он до Новгорода и въехал в отворенные ворота.
– Тьфу-ты, - выругался тогда Добрыня, - говорил же Феномену, чтоб ворота запирал. Так нет же, словно горохом по стене дома его.
Владимир ничего не ответил и, молча сохраняя терпение, ехал к дому посадскому - своему княжескому.
Навстречу люд высыпал и вмиг новость порассказал.
– Какие-то чудища от моря Чудского к нам прибыли. Желают видеть тебя, хотят о чем-то говорить. Запугали нас тут до смерти всех. Выпроводи ты их, князь наш, а то дети малые во всех домах криком кричат.
Князь, молча, кивнул головою и поехал рысью к дому своему. Навстречу выбежал Феномен, весь в поту и красный, как солнце на закате.
– О, великий князь, не гневайся. Позабыл я про те ворота городские. Так чудища и прошли в них.
– Где они?
– спросил быстро князь.
– Там, в доме-тереме, где вече сходиться должны.
– И, что делают они?
– Да, ничего. Ждут и всякий раз воды нашей хмельной требуют, а другой раз простой или хлеба поесть с мясом каким.
– Давно здесь?
Да, уж, дней осьмнадцать ,- ответил Феномен, быстро подсчитав на пальцах и как-то покраснев еще больше.
А что, ты такой красный, словно в жару огромную ?
Так и мне велят пить тоже, боятся, чтоб не отравил их.
И сколько прибыло их ?
Да, всего-то двенадцать.
Отчего ж боитесь их?
Так страшны на вид и в одеждах кованных из железа, как у нас мечи. Не пронять их ничем видать.
Ладно, веди к ним. Посмотрим, - ответил князь и, слезая с коня, пошел навстречу к новоявленным гостям.
Нельзя сказать, что князь особо безбоязненен был, храбр значит, но все же люди те его не так напугали, как всех других. Особо необычного было мало. Скорее только то, что они ведра какие-то на головы одевали, а иногда и что другое с рогами, да чем угодно еще.
Одежды же были простыми, как и у них, только в местах некоторых металлом были покрыты и особо грудь защищена.
– Да, - с первого взгляда оценил князь, -сразу не одолеешь, но повозившись, думаю, можно. Ведра те, что на головах, тяжелы видать и особо не покрутишь ею. Так что, справиться можно.
Подумав так, Владимир и вовсе повеселел и очень даже смело вошел внутрь и велел Феномену сказать, кто пришел. Тот и пролепетал быстро:
– Князь великорусский Владимир, - и пал перед ним самим на пол, удивляя тем самым гостей.