Поле солнышонков
Шрифт:
– Юленька, девочка моя, кто я такая, чтобы тебя осуждать? – искренне воскликнула Наталья, встала, подошла к Юле и легонько приобняла ее. – Нет и еще раз нет. Просто я не ожидала. А почему «тоже»?
– Не поняла, – Юля подняла глаза на свою немолодую подругу.
– Ну, ты спросила: «Вы тоже меня осуждаете?».
– А-а-а-а, это теть Надя. Она не то чтобы осуждает. Она очень недовольна. В общем, мы три дня не разговариваем. Вернее, сперва серьезно побеседовали, а теперь «да – нет». И всё. При этом, Наталья, она же сама мне говорила, что брак Павла Петровича и его жены – это сплошные формальности и договоренности. Она же и помогала составлять брачный контракт. – Юля опять вся встревожилась и, сдвинувшись на краешек кресла, отчаянно жестикулировала. – Три года назад они решили не
– Юленька, ну и ладно. В чем проблема? Ты же не уводишь его из семьи и от малолетних детей. Не уводишь? – Наталья заглянула в глаза собеседницы.
– Нет. Я всё понимаю. Я даже не скажу, что влюбилась и тем более, что люблю. Просто… Если выразиться грубо – для секса. А если не грубо – чтобы не быть одной. А тетя Надя говорит, что надо мужа искать. А не растрачивать себя на пятидесятилетнего мужика.
– Ему пятьдесят? – искренне, чисто по-женски заинтересовалась собеседница.
– Да, через четыре месяца. Но, Наталья, вы бы его видели. Ему не дашь столько. Он высокий, подтянутый. Немного седины, но так красиво. Да дело не в этом. Я не хочу замуж. Я не готова к каким-то отношениям, серьезным отношениям, – уточнила Юлия. – Семья – это дети. – Губы девушки задрожали, она резко встала, отвернулась к окну. – Я хочу заниматься только работой. – Вздохнув, снова села в кресло и повторила как заклинание: – Я люблю свое дело и хочу работать. Мне очень нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Павел Петрович приветствует все мои идеи, он сам предложил мне экспериментировать с ассортиментом…
Наталья слушала и слушала. А сердце кровью обливалось за сидящую напротив, почти прозрачную девочку. И неважно, что девочке уже двадцать три.
Постепенно Юлия увлеклась рассказами о работе, принялась опять восторженно строить планы и мечтать.
– Юленька, можно нескромный вопрос? – Наталья прервала Юлию на полуслове.
– Да, что?
– Ты говорила, что в Энске у тебя была квартира?
– Да, мама ее сдавать начала, когда я попала в больницу. Тогда очень трудно было с деньгами.
– Девочка моя! Ну что у тебя за манера? Сразу оправдываться – извиняться! Я ж ничего и не сказала даже. А ты, – грустно усмехнулась Наталья, – и уже не в первый раз замечаю. Ладно. Я не об этом. У меня мысль. Давай я помогу тебе, и мы провернем одно дельце?
– Наталья, вы меня заинтриговали, – Юля сдвинулась на краешек кресла и сложила руки на коленях, как послушная первоклассница.
– Всё по порядку. Ты выпишешь нотариально заверенную доверенность на маму. Мама продаст твою квартиру. А потом ты купишь себе квартирку здесь.
– Ой, Наташечка! – Юля была готова кинуться на шею собеседнице от радости, но застеснялась своих бурных эмоций. – Ничего, что я так фамильярно?
– Всё нормально, – довольно улыбалась Наталья.
– Да я сама уже стала подыскивать квартиру. Думала, со следующего месяца начну снимать. Я ж не буду вечно жить с тетей. Она-то, конечно, очень не хочет, чтобы я съезжала. Так смешно вышло, приглашала меня, так сказать, перекантоваться первое время, а потом – всё. Сроднились родственники, – засмеялась Юлия своему каламбурчику.
– Юленька, не нужно снимать. Ты свои деньги отдаешь. А надо, чтобы денежки работали на тебя.
– Наталия, а что я смогу купить-то? Комнату только.
– А не надо в Москве. На первоначальный взнос у тебя хватит, и подберем тебе что-нибудь приличное недалеко за МКАДом.
– Да? – Юля даже представить не могла, что такая огромная проблема, о которой она боялась и думать, может, оказывается, очень неплохо решиться.
– Я понимаю, что ты и с Москвой-то толком не знакома, а уж «замкадом» вообще страна неизведанная, но у меня много наших земляков живет в Подмосковье. Есть очень симпатичные райончики, города. В общем, давай действовать. Ты договаривайся с мамой, чтобы она начинала продавать квартиру, потом выписывай
2
Весна пришла ранняя и сухая. В середине апреля, к Пасхе, уже сошел весь снег, Старая Купавна была чистенькая и уютная. Каждое утро Юлия бежала к электричке и любовалась красочным пробуждением природы. На некоторых деревьях уже проклюнулись маленькие уголки зеленых листочков, словно крошечные клювики, разбивающие скорлупу, что сковывала их свободу. Вдоль дорог и кое-где под деревьями распустилась мать-и-мачеха. Когда в первый раз девушка увидела маленькие желтенькие цветочки, то приняла их за одуванчики.
– Теть Надя, какая весна-то нынче, – Юлия мечтательно смотрела в окно кабинета Надежды Сергеевны.
– Вот только не пойму, почему такие одуванчики в Подмосковье маленькие.
– Это мать-и-мачеха, – засмеялась главный бухгалтер. – Да ладно, – увидев смущение племянницы, махнула рукой, – я тоже не знала их. А когда узнала, сильно полюбила. Неизвестно почему.
Вот и Юлия, спустя почти пять лет, продолжала любить эти маленькие солнечные подснежники. И так же, как и пять лет назад, в состояние восторга Юлию по-прежнему приводили березки. Светленькие, тоненькие, вьющимися ленточками спадают вниз веточки. Словно желто-зеленые в коричневых пятнышках червячки – созревают сережки. Листиков еще не видно целиком, но они добавляют свой зеленый окрас в общую картину деревца. Только ох и ах. Но вот подошла электричка, и девушка привычно живо протиснулась в глубь человеческой чащи. Народу в электричке по утрам не просто много. Очень много! Все стоят вплотную, спина к спине, плечо к плечу. И вроде бы понимают, что это не специально, что по-другому не получается, но всё равно много недовольных, передергивающих брезгливо плечом – не дай бог, ты его заденешь! Стоишь, держась за ближайшее сиденье самыми кончиками пальцев, смотришь на тех, кто успел занять сидячие места и завидуешь. Завидуешь тому, как они мирно посапывают, еще добрые час-полтора имея возможность отдохнуть. Но потом понимаешь, что тебе-то ехать всего сорок пять минут, а они, севшие где-то там, изо дня в день проводят в дороге туда два часа и еще два часа обратно! И смягчаешься. Смотришь на уставшее уже с самого утра лицо и думаешь, как же человек силен. Сколько могут выдержать люди! Сколько в них стремления, веры и надежды! А может, это от безысходности?
В кармане легкой светло-голубой курточки прожужжал телефон. Юлия изловчилась, извлекла на свет свою «моторолку». Теперь это была серебристая удобная «раскладушка», и Юля уже не могла представить себе, как они раньше жили без сотовых телефонов. Даже родители приобрели, правда, один на двоих, и звонили по нему только дочери.
Доброе утро. Жду на нашем месте.
Так завелось у них. Иногда Павел встречал ее на Курском и они ехали куда-нибудь позавтракать, потом он завозил ее в «Чайный домик», а сам исчезал по делам. В другой раз Павел встречал ее после работы, они где-нибудь ужинали и ехали к Юлии домой. И тогда, несмотря на то что следующий день, как правило, был рабочим, утро затягивалось и в свой кабинет Юля приезжала только к обеду. Приятно иногда иметь некоторые привилегии. А Павел любил такие мини-выходные, как он их называл. Ему нравился спокойный райончик, в котором поселилась Юля, нравился разливающийся в утренней тишине колокольный звон старинных храмов.
На работе уже все привыкли к тому, что Юля с Павлом Петровичем. Хотя, надо отдать девушке должное, она особо этим не бравировала. Так же, как и все ведущие менеджеры их немаленькой компании, много работала, порой засиживалась по вечерам и принимала участие в регулярных, а время от времени – и в экстренных планерках. Хотя прекрасно понимала, что вот уже почти три года прошло с тех пор, как Лилия Викторовна с детьми переехала в Европу и она негласно стала «гражданской женой» директора фирмы. Но нет. Никаких обязательств – всё легко и непринужденно. Иногда. Это главное слово в их отношениях.