Полет бумеранга
Шрифт:
Это было нечто особенное. Слова любви наполнили их близость новым смыслом, и даже последовавший за этим экстаз был уже не бурным потоком, а, скорее, сладостной бездной.
— Может быть, теперь ты расскажешь мне, где была сегодня?
Эндрю лежал рядом с женой, опираясь на локоть, и легко водил кончиком пальца по ее щеке. Этот спокойный, ласковый жест удивительно гармонировал с пережитыми только что волшебными мгновениями.
Эвелин приподняла тяжелые веки и встретила ясный взгляд мужа.
— Ты снова будешь
Он не выдержал и негромко рассмеялся.
— А если я пообещаю не сердиться?
— Ну, хорошо. Он американец, и зовут его Энтони. — Палец Эндрю настороженно замер на ее щеке. — У него есть жена по имени Люси, и каждому из них за семьдесят. Они собирались на экскурсию. Я спросила, можно ли мне присоединиться к ним, они согласились, и мы чудесно провели время.
На несколько секунд в комнате повисла напряженная тишина.
— Чертовка! — воскликнул Эндрю. — А я-то воображал, что ты разгуливала по городу с каким-нибудь неотразимым кавалером.
— Ты обещал не сердиться, — напомнила Эвелин, надувая губки.
— К сожалению, — недовольно отозвался он.
Но в его глазах появилось какое-то новое выражение, которое она сначала не разгадала. А потом на нее снизошло озарение. Нежность — вот что это! Нежность и ласковая снисходительность.
— Ну и где же ты побывала с этими симпатичными американцами?
Эвелин принялась подробно описывать поездку, не упуская ни одной мелочи. Дойдя до рынка в маленьком городке, она вспомнила о нефритовом Будде, вскочила с кровати, оборвав себя на полуслове, и нагишом побежала за сумкой, в которой лежали сувениры.
— Я купила тебе подарок, — пояснила она недоуменно приподнявшемуся Эндрю.
— Надеюсь, не часы, — лукаво поддразнил он.
— Нет. — Эвелин сморщила носик и улыбнулась Эндрю лежал в той же позе на боку, ноги его были прикрыты простыней, но великолепный торс обнажен. На мгновение Эвелин залюбовалась мужем, затем, спохватившись, уселась на кровати по-турецки и принялась рыться в сумке. — Так, посмотрим, — пробормотала она, доставая вишневый шарф и накидывая его себе на шею. Потом продемонстрировала сувениры, купленные для Вивиан и тети Хелен, маленького Будду, предназначавшегося дяде Марвину. И наконец извлекла из сумки статуэтку побольше — ту, что купила для мужа.
— Говорят, они приносят счастье, но только в том случае, если получены в подарок. — Неожиданно смутившись, она робко протянула ему фигурку. — Это тебе на счастье, Эндрю.
Он наклонил голову, рассматривая бледно-зеленую фигурку.
Молчание затягивалось, и Эвелин стало не по себе. Ладно, пусть это не самый роскошный нефрит в мире, но ведь она позаботилась о муже, купила ему подарок. Это чего-нибудь да стоит, разве не так?
В эту минуту Эндрю поднял глаза, и сердце девушки радостно подпрыгнуло. Он был растроган — по-настоящему! Взявшись за концы шарфа, он притянул голову жены к своему лицу и наградил ее поцелуем, в котором не было ни намека на физическое желание.
— Спасибо, — негромко произнес он. Какое-то время оба молчали, а когда Эндрю заговорил, голос его звучал очень торжественно.
— Лин, я хочу, чтобы ты знала: я очень серьезно к тебе отношусь. И хочу, чтобы наш брак был настоящим. Чтобы у нас все получилось.
— А это возможно? — с сомнением спросила она.
Их семейная жизнь началось очень странно, и ей казалось, что шансов на благополучный исход очень мало.
— Ты хочешь сказать, что из этого вряд ли что-нибудь выйдет? — спросил Эндрю. — Что ж… — Он пожал плечами и, помедлив, со вздохом закончил: — Я лишь пытаюсь выяснить, хочешь ли ты попробовать?
— Ты даешь мне возможность что-то решать самой? — Эвелин сделала попытку свести все к шутке, но глаза мужа остались серьезными.
— Да.
Она опустила ресницы и задумалась. До сих пор Эндрю не позволял ей самостоятельно принимать решения. Однако сейчас речь шла о том, чтобы связать с ним свою жизнь навсегда.
— Ты действительно этого хочешь?
— Хочу. — Ответ его прозвучал коротко, но искренне.
— Винс и Аннабелл…
— Нет! — Эндрю предостерегающе потянул кончик вишневого шарфа. — Они здесь ни при чем, — твердо заявил он. — Речь идет только о нас с тобой.
Иными словами, нам должен помочь секс, подумала Эвелин. И тут же поморщилась. Она ведь уже познала платоническую любовь, и та не принесла ей ничего, кроме горя. Возможно, Эндрю прав, и у них есть шанс на успех, если принять за основу сексуальную совместимость, а не абстрактное понятие «любовь».
— Ты будешь верен мне, Эндрю? — спокойно спросила Эвелин.
— Да.
И она поняла, что он говорит правду. Разговор принял такой оборот, что лгать было невозможно. Но все же ей хотелось внести ясность.
— И у тебя не будет женщин на стороне? Никаких мимолетных командировочных романов?
— Ну и вопрос! — поморщился Эндрю.
— Отвечай, — не отступала Эвелин. — Я не желаю снова оказаться обманутой.
— Слухи о моих любовных приключениях сильно преувеличены, — насмешливо сообщил он. — Но если ты настаиваешь, то клянусь: никаких других женщин не будет. Только мы с тобой и шанс создать из нашего брака нечто особенное.
Нечто особенное. Это звучало весьма привлекательно. Тем более что у нее уже возникло особое чувство к этому непредсказуемому мужчине — волевому, чувственному и — что было важнее всего — честному.
Эвелин отвела глаза. Что-то уж слишком гладко все получается. Она подозрительно быстро утешилась, потеряв Винса, а ведь воображала, что сердце ее разбито навеки. Неужели чувство к бывшему жениху и в самом деле было поверхностным?
А может быть, она слишком доверчива? Сначала легко поддалась очарованию одного, теперь — настойчивости другого. Но ей так хотелось, чтобы ее любили и желали! Так, как это делал Эндрю. Но можно ли построить долговременные отношения, основываясь только на физическом влечении? Стоит ли пробовать, если в конечном итоге это принесет лишь новое разочарование?