Полет «Феникса»
Шрифт:
— Ну, и каким путём вы намерены «выбираться»? — спросил Таунс.
— Вот здесь вы и штурман могли бы мне помочь. Как далеко до ближайшего колодца? — Капитан глянул на Морана. — Вы говорили, что будете делать ещё одну ориентировку.
Минуту спустя Моран уточнил:
— Сколько человек вы возьмёте с собой? Вы уже знаете?
— Нет пока.
— Пора бы знать.
Под обломками гондолы сидели трое. Харрис сообщил им о своём намерении, и скоро вокруг него собрались все, кроме раненого Кепеля и Тракера Кобба, не промолвившего за двое суток ни слова. На расспросы Харриса Моран ответил:
— Мои расчёты приблизительны, но отклонение не слишком велико, с поправкой на возможную ошибку в десять-двадцать процентов.
Он окинул взглядом плоскую площадку, на которой вчера за шесть часов вырыли огромные буквы «SOS», За ночь слабый ветер полностью их замёл.
— Я считаю наше местоположение на 27-м градусе северной широты и 19-м градусе восточной долготы. Мы находимся в центре окружности с радиусом примерно в 160 миль. Радиусом — не диаметром. Окружность проходит через три ближайших колодца: Морада на севере, Тазербо на востоке и Намус на юге. К западу отсюда ближайшее место — Себха, в двухстах восьмидесяти милях. О нем можно забыть. Ближайший караванный путь — тот, который идёт с севера на юг между оазисами Джало и Тазербо. Самый близкий пункт на этом пути в двухстах милях на восток. Так что восток и запад можно исключить.
Таунс вытащил из планшета карту, и они разложили её на песке. Моран показал им Мораду, небольшое поселение вокруг колодца, населённое исключительно африканцами.
— Сто шестьдесят миль отсюда. Как, скажем, от Лондона до Шеффилда.
Лумис подумал: как от Нью-Йорка до Олбани.
— Тогда это и будет нашей целью, — сказал Харрис. Он надеялся, что голос его звучит достаточно уверенно.
— Или Намус. Примерно такое же расстояние, — Моран почёсывал непривычную щетину. — Вы когда-нибудь ходили по пустыне, капитан?
— Только во время учений.
— Как далеко?
— О, миль на десять. Разумеется, с полной выкладкой.
Моран кивнул:
— И сколько хочешь воды в запасе, верно?
— Достаточно, — согласился капитан,
— Мне немного пришлось пройти по пустыне, — продолжал Моран, — чуть больше, чем вам. И не на учениях. Не знаю, каковы ваши практические навыки в ориентировании, но у меня с этим обстоит неплохо.
Красноречивым взглядом он обвёл линию горизонта, где мерцающий отсвет огибал подковообразное кольцо дюн и сливался с небом.
— Целый океан, и вы не заставите меня сделать и десяти шагов на пути в его глубины, потому что днём там 120 градусов в тени, но тени-то этой нет. Вы возьмёте с собой по пинте воды на день, а испарять ваше тело будет по десять.
Он обратил внимание на то, как внимательно вслушивается в каждое его слово сержант Уотсон.
— Мы намерены идти по ночам, — заявил Харрис.
— Превосходно. И в каком направлении?
— Разумеется, мы возьмём компас.
— Думаете, он что-нибудь показывал, когда мы пролетали над нагорьем Джебел Харуджи, вот здесь? — Моран ткнул пальцем в карту. — Там большей частью магнитные породы. Вы когда-нибудь видели, какие искажения может давать компас?
— Можно ориентироваться по звёздам, — Харрис вспомнил инструкцию о том, как выжить в пустыне.
— Прекрасно. Вы знаете, куда направляетесь, но не знаете, откуда начнёте свой путь. Мои расчёты могут быть на двадцать процентов ошибочны. Если вы, мистер Харрис, ошибётесь лишь на один процент и прошагаете сто шестьдесят миль, ориентируясь по звёздам, то пройдёте мимо Эйфелевой башни, не заметив её. Гляньте, где Моранда, вот. Вы минуете этот крошечный пучок деревьев и уже не остановитесь, пока не уткнётесь в берег моря на любой точке между Сирте и Дёрна, в трех-четырех тысячах миль отсюда. Возьмите любую другую точку, скажем, группу Тазербо или Аозу, на юго-восток. Промахнётесь — и вам придётся заканчивать путь в Судане, в тысяче миль отсюда. Но вы не пройдёте мимо них. Вы даже не будете знать, где они, чтобы промахнуться, потому что звезды не стоят на месте, а ваш компас будет колебаться, и вы пойдёте по кругу. Вы не левша, мистер Харрис?
— Разумеется, нет.
— Тогда вы пойдёте по окружности влево, потому что ваша правая нога развита сильнее левой и делает больший шаг, и ничего вам с этим не поделать.
Сгрудившись под прикрытием из ослепительно белого шелка, красивым, как шатёр эмира, все слушали Морана. Только его ровный голос прерывал напряжённую тишину пустыни, где нет ни шелеста листьев, ни птиц, ни животных, ни человеческого следа. Такой тишины не бывает даже в центре океана.
Со своего места Кроу следил за большой фигурой Кобба, сгорбившейся в тени под хвостом. Тракер Кобб беспокоил Кроу. Прошлой ночью он вытащил всех из самолёта, потому что увидел на горизонте огни. И настаивал, что они настоящие. Вчетвером они едва удержали его, когда он вознамерился пойти в том направлении, а Лумис целый час гасил тлевшую в нем ярость. Кобб сердился, что ему не поверили.
— Если вы все ещё намерены пойти, — продолжал Моран, обращаясь к Хар— рису, — то вам следует учесть и несколько других факторов. Этот самолёт и парашют — единственный клочок тени на площади примерно в пятьдесят тысяч квадратных миль, так что вам понадобится кепка. Если случится ещё одна буря, вы погибнете, так как сойдёте с ума. Не исключено, что вы попадёте в зыбучие пески, это верная смерть. Я видел, как это случилось с человеком, арабом на верблюде, он не успел даже закричать.
Харрис обжёг губы дотла догоревшим окурком, наконец, выплюнул его и тщательно затоптал.
— Вы слышали о человеке по имени Джо Викерс? — не оставлял его в покое Моран.
— Нет, — ответил Харрис. Он готов был слушать все что угодно, только не то, что он не должен идти.
— Я знал Джо, — вставил Бедами.
— Ну расскажите тогда капитану.
С явной неохотой Белами стал рассказывать:
— Джо сам, по собственной воле, остался на нефтевышке после захода солнца — заменить какую-то шестерню. Вышка была освещена, как и посёлок, что в миле от неё. Поднялась песчаная буря — не такая сильная, как та, в которой очутились мы. Она занялась очень быстро, знаете, как это бывает, так вот, Джо попробовал дойти до лагеря. Всего-то миля. Мы нашли его в пустыне, в пяти милях от нас. Мёртвого. Теперь над промыслом в Джебел новый прожектор — виден на десяток миль даже при буре. Когда его включают, мы называем это «свечкой в память Джо».
Харрис встал, аккуратно заправив форменную рубаху под поясной ремень. Он был ниже Кобба или Лумиса, но доставал головой до провисающего шёлкового полога и всем видом показывал, что с ним такое произойти не может.
— Отчего он погиб?
— От пустыни, — ответил Моран.
— Это потому, что он поддался панике.
— Конечно, поддался. Стоит только понять, что ты потерялся, и твои шансы падают наполовину. Остальное довершает пустыня. Не всегда это жажда, или жара, или расстояние, которое надо пройти. В конечном итоге, убивает пустыня.