Полет мотылька

Калугин Алексей Александрович

Геннадий Павлович почувствовал, что у него затекла левая нога. Он стоял, боясь пошевелиться, ожидая, когда из-за двери послышатся удаляющиеся шаги. Но за дверью было тихо, как будто тот, кто постучал в нее, тоже стоял, затаив дыхание и напряженно вслушиваясь в тишину.

Черт возьми, что ему нужно? – с раздражением подумал Геннадий Павлович. Он вдруг понял, что ему страшно – по-настоящему, до дрожи в коленях, – но при этом он не знал, чего боится. Беспричинный страх пугал сильнее, чем самая ужасная из возможных причин. А раздражение всего лишь маскировало его. После этого оставалось лишь признать, что Калихин самого себя пытался обмануть.

«Если сейчас снова постучат в дверь…» – подумал Геннадий Павлович.

Он не успел решить, что именно он сделает в этом случае, а в дверь уже снова стучали. Быстрым, срывающимся движением Геннадий Павлович отдернул крючок замка и рванул на себя дверь.

– Геннадий Павлович, – стоявшая за дверью Марина смотрела на него с упреком.

И было за что, – в столь затрапезном виде гостей, и уж тем более дам, не принимают. Геннадий Павлович испуганно запахнул халат на груди. Вспомнив о дырке на локте, он тут же опустил руку вниз, при этом халат снова распахнулся. Пытаясь вернуть все на свои места, Геннадий Павлович выронил пакет с туалетными принадлежностями. Решив, что лучше его не поднимать, он ударом ноги загнал пакет под кровать.

– Я сейчас, – суетливо произнес он, пытаясь прикрыть дверь, – не переодеваться же на глазах у девушки. – Одну секундочку…

– Геннадий Павлович!

Марина выставила руку, не позволяя ему закрыть дверь. А в следующую секунду она скользнула у него под рукой и оказалась в комнате.

Геннадий Павлович растерянно двинул бровями, – что бы это могло означать? Да, при встречах он всегда улыбался Марине, и она неизменно отвечала ему тем же. Да, ему хотелось думать, что это была не просто вежливая улыбка. Но никогда прежде Марина не пыталась заглянуть к нему в комнату.

– Простите, Марина, я в таком виде…

Геннадий Павлович попытался улыбнуться, но улыбка получилась не виноватой, а исключительно глупой.

– Да при чем здесь ваш вид! – Марина всплеснула руками, и на лице ее появилось выражение отчаяния. – Почему вы все еще дома?

– Простите? – Геннадий Павлович чуть приподнял левую бровь и склонил голову к плечу.

Он определенно не понимал обращенного к нему вопроса.

– Инспекция явится с минуту на минуту!

Подавшись вперед, Марина взмахнула раскрытыми ладонями, едва не задев кончиками пальцев носа Геннадия Павловича.

– Какая инспекция? – Калихин растерянно улыбнулся и пожал плечами, давая понять, что он по-прежнему ничего не понимает.

– Вы читали объявление у двери? – Марина махнула рукой в направлении прихожей.

– Нет, – качнул головой Геннадий Павлович. На губах его появилась виноватая улыбка. – Поверите ли, я три дня не выходил из дома…

Марина перебила его, не дослушав:

– Сегодня в одиннадцать к нам явится инспекция! Как вы себе это представляете?

– Никак, – честно признался Геннадий Павлович.

– Идемте, – Марина решительно схватила его за руку и потащила к двери.

– Куда? – машинально спросил Геннадий Павлович.

В следующую секунду он уже думал о том, что если Марина приглашает его куда-то, то не имеет значения, куда именно. Любые вопросы в подобной ситуации не то что неуместны, а попросту глупы.

– Простите, Марина, но мне нужна буквально пара минут, чтобы привести себя в порядок, – Геннадий Павлович с многозначительным видом провел рукой с открытой ладонью сверху вниз, ото лба до коленей, давая понять, что для свидания с девушкой у него имеется куда более презентабельный костюм.

– У нас нет времени! – почти с отчаянием воскликнула Марина. Восклицание было эмоциональным, но приглушенным, как будто она боялась оказаться услышанной кем-то посторонним. – Идемте, – Марина вновь, еще более решительно потянула Геннадия Павловича в сторону двери. – Я знаю, где мы можем укрыться.

Это звучало уже интригующе. В голове Геннадия Павловича начали зарождаться мысли, обычно ему не свойственные. Нет, дело было вовсе не в том, что противоположный пол уже нисколько не волновал Геннадия Павловича, – он, как и всякий нормальный мужчина, нередко провожал взглядом дамочку с фигурой, формой напоминающей песочные часы, а случалось, что и представлял себя в компании сразу нескольких кинокрасоток, чьи вызывающие портреты украшали яркие обложки глянцевых журналов, выставленных в витринах газетных ларьков. Однако при непосредственном общении с женщинами Геннадий Павлович неизменно был скромен, корректен и добропорядочен.

– Да идемте же! – настойчиво тянула его за руку Марина.

И Геннадий Павлович не смог устоять. Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает и на что рассчитывает, Геннадий Павлович сделал шаг в сторону приоткрытой двери.

Марина выглянула в коридор, бросила быстрый взгляд сначала в ту сторону, где находились умывальня и кухня, затем в сторону прихожей и полушепотом произнесла:

– Идемте.

Интересно, в который уже раз она произносит это слово? – подумал Геннадий Павлович, выходя следом за Мариной в коридор. Мысль оказалась на удивление приятной, – никогда прежде девушки не уговаривали Геннадия Павловича столь настойчиво пойти куда-либо вместе с ними.

Щелкнувший за спиной замок заставил Геннадия Павловича слегка вздрогнуть. Первая его мысль была о ключах. Кольцо с двумя ключами – от входной двери и от двери в комнату – было надето на указательный палец. Удостоверившись в том, что он сможет вернуться в свою комнату в любой момент, как только пожелает, Геннадий Павлович с облегчением перевел дух. Но всего лишь миг спустя он пришел в ужас, вспомнив о своем костюме. Помимо трусов на нем был только халат с рваным рукавом и пластиковые шлепанцы на босу ногу. Вдобавок еще и полотенце так и осталось висеть на плече, явно не способствуя созданию достойного имиджа. Геннадий Павлович сделал было попытку дернуться в сторону двери, но Марина продолжала тащить его за собой по коридору, подобно маленькому катерку, что в акватории порта заводит к причалу огромный океанский лайнер. Ситуация была настолько абсурдной, что Геннадий Павлович даже и не думал сопротивляться. По счастью, коридор был пуст. А что бы было, если, не приведи господь, кто-то из обитателей комнат, расположенных по обе его стороны, вдруг выглянул за дверь? Даже подумать страшно, что бы могло прийти в склеротическую голову маразматирующего старика, когда бы он увидел Марину, тащащую следом за собой по коридору полуодетого Калихина! Геннадий Павлович до сих пор не мог взять в толк, куда и зачем вела его Марина, но решил, что лучше уж поскорее добраться до места, а уж там, укрывшись от посторонних глаз, можно будет наконец выяснить, что происходит. В довершение всего Геннадий Павлович был отнюдь не прочь уединиться где-нибудь с Мариной. Что смущало его, так это костюм, глупее которого невозможно было придумать, и то, что он даже не успел умыться.

Марина остановилась перед дверью, оклеенной полимерной пленкой, что должна была придавать ей сходство со свежеоструганной доской. Выглядело это совершенно нелепо. Возле дверной ручки и прорези замка рисунок вытерся, осталась лишь бледно-розовая пластиковая подложка – все равно что нежная кожица на месте недавно затянувшейся ссадины. Не выпуская из руки локоть Геннадия Павловича, Марина вставила ключ в прорезь замка, быстро повернула его и чуть приоткрыла дверь – ровно настолько, чтобы в нее можно было проскользнуть боком.