Полет над бездной
Шрифт:
Вересов сделал вид, что ничего не слышит.
– Илья Николаевич!
Сэт догнал наставника, почти со слезами на глазах, упал на колени и, ловя его руку, взмолился:
– Пожалуйста, простите меня… Я…
– Ты неблагодарный мальчишка! — заявил Вересов, вырывая свою руку. — Чего тебе еще не хватает?!
Сэт молчал, закрыв глаза, сдерживая слезы и не смея поднимать голову, понимая, что достоин лишь сидеть на полу и молиться, что ему дадут шанс.
– Мое терпение лопнуло! Встань!
Сэт медленно встал на ноги
Илья Николаевич посмотрел в тусклые глаза ученика, полные и раскаянья и верности, но даже видя все это сурово отвел взгляд и вынес вердикт:
– Убирайся!
Сэт сразу и не понял всего значения этого слова, стоя на месте и боясь спросить хоть что-то, боясь дышать и верить.
– Мне не нужен воспитанник-алкоголик, так что собирай свои вещи и выметайся из моего дома! Сегодня же!
– Илья Николаевич, — дрожащим голосом прошептал Сэт, — но…
– Никаких «но»!
Вересов решительно и холодно посмотрел на Сэта.
Испуганное бледное лицо мальчика заставило задуматься, но он тут же вспомнил это столь невинное создание вчера и все сомнения исчезли, сменившись решительным гневом.
– Убирайся, я не хочу тратить свое время, на глупость, вроде тебя!
Сэт хотел что-то сказать, но губы предательски дрожали, а в глазах появлялись слезы. Он не мог, да и не знал, что сказать, но и спорить, да и оправдываться не мог. Он лишь коротко взглянул в синие глаза, что были ему надеждой, а теперь просто убивали своим холодом. Этого короткого взгляды было достаточно ребенку для прощания, не заходя в комнату, ни взяв с собой ничего, он убежал прочь, не от наставника, а прочь от его дома, который стал, как родной.
Когда поздней ночью кто-то позвонил Максимусу в дверь, молодой врач спал, но внезапный везет, вырвал его из столь приятного сна. Зевнув он выбрался из постели, буквально всунулся в халат и приплелся к двери, перетягивая тапки по полу с огромным трудом.
– Кто там? — спросил он сонно, как робот, почти не шевеля губами.
Ему не ответили, лишь упрямо повторился звонок.
Врач зевнул, взял в руки, лежащий под рукой, пистолет и открыл дверь.
Перед ним не оказалось ни врагов, ни грабителей, перед ним стоял бледный, чуть зеленоватый Сэт, с разбитой губой, весь в синяках в расстегнутой рубашке, а на ногах кровь, будто он весь день бегал по улице.
– Сэт?
– Можно? — спросил тихо мальчик.
Максимус положил наместо пистолет и не спрашивая пока что ничего, пустил в квартиру.
– Заходи, садись там на диване и жди меня, — велел он строго.
Сэт медленно поплелся в указанном направлении. Максимус же закрыл зверь, взял свою домашнюю аптечку и пришел к совсем юному другу.
– Рассказывай, что случилось?
При этом он бесцеремонно взялся за обработку сбитых в кровь ног гостя, не дожидаясь даже его истории. Так был устроен этот маг, он мыслил в первую очередь, как врач, затем уже было все остальное.
– Извини, что я так поздно и внезапно, но мне больше некуда пойти.
Максимус ошарашено взглянул на гостя.
– Как? Ты что такое говоришь?
– Илья Николаевич выставил меня из дома.
Максимус ошарашено сел на ковер.
– Как так?
– Просто, — отрешенно отозвался Сэт. — Я сам виноват…
– Боги, да что такого можно было натворить, что бы он тебя выгнал?!!
– Извини, — едва слышно отозвался Сэт, — ты тоже будешь злиться…
Он посмотрел умоляюще на Максимуса, но тот остался все так же холоден, и не оставлял выбора, кроме как признаться. Мальчишка тяжело вздохнул и прошептал:
– Вчера вечером, хотя скорее ночью я вернулся домой до невменяемости пьяным.
Максимус долго смотрел на это бледное лицо и опушенные виноватые глаза, а затем наотмашь ударил мальчишку по щеке.
Сэт не вздрогнул, не возразил, ни сказал ни слова, а ведь Максимусу тогда было всего семнадцать лет.
– Теперь ты тоже хочешь, что бы я ушел? — тихо-тихо спросил мальчик.
– Нет, — коротко ответил Максимус и вновь вернулся к сбитым ногам гостя.
– Прости…
– Ладно. Я не буду читать тебе нотаций, думаю ты и сам все понимаешь, но… я разочарован. Мне казалось, что ты умнее и разумней, а ты… да что тут говорить, — Максимус лишь тяжело вздохнул, бинтуя ногу. — Ты голоден?
Сэт отрицательно покачал головой, но живот предательски заурчал.
– Не ври мне, пожалуйста.
Максимус привел в относительный порядок обе ноги и, взглянув на измученного, совсем окрещенного Сэта, отправился на кухню.
Невзирая на разочарование и гнев, он был человеколюб, а значит, не мог отказать в помощи, особенно тому, кто что-то значил, для него лично.
Он улыбаясь наблюдал, как виноватый ребенок быстро поглотил все, что ему предложили и моментально уснул.
Врач накрыл его одеялом, выключил свет и уснул возле него на кресле, все же понимая, что ничего хорошего не жило в отчаянном разуме этого ребенка.
Будильник хирурга еще не зазвенел, а кто-то уже уверенно звонил в дверь. Максимус открыл глаза, на этот раз куда легче и взглянул на часы. 4:42. Сладко зевнув, он встал и направился к двери.
– Кто?
– Вересов. Это очень важно!
– Сейчас, — отозвался врач, зевая.
Он сделал пару шагов назад и взглянул на проснувшегося Сэта, по белому, как снег лицу которого было все понятно. В глазах мальчика отражалось все: и страх, и боль, и отчаянье — но как бы Максимус его не понимал, выбора у него не было — он должен был открыть.