Полет над бездной
Шрифт:
– Не хочу ничего понимать! — крикнул Илья. — Ты просто или со мной двадцать второго или нет! Все! Не устраивай мне тут проблем. Считаешь, что я не прав, тогда не помогай мне!
Сэт вздохнул и обреченно посмотрел в пол.
– Я с вами, — прошептал он.
Илья прищурился, глядя на это создание, и спросил:
– Ты со мной по прежнему не согласен, но останешься со мной? Почему?
Сэт поднял глаза и уверенно ответил, сожалея, что они с Вересовым отдалились друг от друга и уже никак не могла друг друга понять:
– Я не хочу бросать вас в столь важный момент. Уж если это и приведет к беде, так лучше, что бы я был рядом, я так хочу.
Илья
– Поверь мне, беды не будет.
Он даже улыбнулся и ученик ответил тем же, но это едва ли что-то меняло. Они стали чужими, и доверие исчезло. Теперь что бы они оба не думали, сора оставила неизгладимый след в их общении, а ведь когда-то между ними было сложно породить, лишь короткую вспышку гнева со стороны Вересова, а это…
Все менялось…
20
Максимус Илиор Фин
Нет ценности в человеческих словах, ценна лишь человеческая жизнь. Пока ты можешь спасти человеку жизнь, ты всевластен.
Я один из Финов, сильнейшего рода черных магов. Мы, Фины, испокон веком были противовесом Вересовых, но я был обречен судьбой еще до своего рождения. Я отличался от всех своих братьев и сестер силой, что еще во чреве матери давала о себе знать. Я должен был стать сильнейшим магом в истории своего рода, другими словами я должен был стать сильнейшим из сильнейших. Я мог быть почти всемогущим, но моя родная мать распорядилась иначе. Я до сих пор не знаю, что руководило ей, когда она подавляла мою силу? Боялась ли она той мощи, что раздирала меня изнутри? Хотела защитить? Не хотела кому-нибудь навредить? Любила она меня или ненавидела? Я не знаю и спросить мне не у кого. Все очень просто. Мою судьбу решили за меня: моя мать умерла от передозировки различными препаратами, подавляющими рики, магические частицы в крови черных магов. Меня спасли, буквально чудом. Я выжил, несмотря на сильную недоношенность. Я выжил! Сам не знаю почему и зачем, но я выжил. Меня спас очень хороший гениальный врач Шамирам Вайклос, но тогда я не испытывал к нему ничего, ведь я был всего лишь младенцем чуть не убитым собственной матерью.
Мой отец очень радовался тому, что я жив, но было то, что было хуже какой-нибудь смерти. Я больше не был магом! От мага у меня осталось лишь тело. Я был просто ребенком. Мой отец был счастлив, что я жив, но что я мог? Он глава великого рода, а его сын просто бездарность, пусть даже не по его собственной вине. Я был просто обузой с самого начала. Меня опекали, окружали любовью и заботой. С меня сдували все пылинки. Я был бы счастлив, если бы отец не смотрел на меня с сожалением, а братья не завидовали, ведь они постоянно были заняты, а я мог делать все, что захочу. Я был один…
В конце концов я все узнал, про мать, про силу и про Шамирама. Это же очевидно, что ни одну правду нельзя скрывать вечно. Мне было 5 лет, а я жалел, что родился, жалел, что лишил своих братьев матери, жалел, что выжил и ненавидел Шимирама, что спас мне жизнь. Я ненавидел его так сильно, как не смог ненавидеть потом никого и никогда. Мне казалось, что это он во всем виноват. Я не мог обвинять мать, ведь ее не было среди живых. Я не мог говорить, что она плохая и чем-то меня не устраивает. Я не мог так говорить, ведь ее все любили и вспоминали с нежностью, а я…
Сам не знаю, что хотел доказать превращая наш дом в хаос. Я превратился настающую бестию. Я переворачивал дом верх тормашками, я срывал отцу встречи, мешал братьям учить, будто хотел, что бы они меня ненавидели раз уж им не под силу меня полюбить. Будто мне было не важно, кто я для них, только бы они помнили меня, хоть как-нибудь или мне просто хотелось соответствовать тем взглядом, что на меня бросали окружающие. Может мне хотелось быть бестией, что бы соответствовать мнению окружающих, мнению моих братьев и возможно мнению моего отца. Я не знаю, чего я хотел, но я точно помню, что мне было дико больно, одиноко и страшно. Я хотел бежать прочь. Я хотел значить хоть что-то. Я просто плакал и все… я плакал и отравлял окружающим жизнь.
Я был избалованным ребенком и поведение мое переходило все больше и больше границ. Я уходил все дальше и дальше, но так не могло продолжаться вечно. Мой отец стал искать решение. Наказывать и воспитывать он меня не стал, предчувствуя, что это ничего не изменит. Он был умен, хотя нет и сейчас умен. Мой отец, наверно, понимал меня и знал, что меня может спасти только дело, занятие, какая-то профессия, учеба, все что угодно, только бы уменьшить мою свободу и заменить ее целью, но что я мог? В мире магов не магу нет места и это было очевидно. Он просто не знал, что со мной делать все требовало хоть какой-то магической способности, все! Ну а о творчестве мой отец не думал, ведь для нашей семьи имидж безумно важен. Фин не может заниматься чем-то глупым!!! Но я не мог заниматься чем-нибудь серьезным.
Я помню, как подслушивал отцовские разговоры. Он днями сидел на телефоне обзванивая разных магов. Пытаясь найти мне учителя, пытаясь пристроить меня хоть куда-нибудь. Меня это смешило, но в то же время я начинал стихать, чувствуя, что и сам хочу делать хоть что-то.
Я больше не отравлял жизнь своей родне, но по-прежнему воздвигал стену между ними и собой. Моя проблема не решалась, пока однажды отец не стал обсуждать этот вопрос с Шамирамом. Этот врач был другом моему отцу и часто бывал в нашем доме, но я всегда избегал его, а тут я прислушался, уловив, что они говорят обо мне.
— Я уже все перепробовал, но это просто бесполезно, нельзя же оставлять его так без какого-нибудь дела? — говорил мой отец.
— Тогда может переступить через правила и дать ему простое занятие. Может у него есть склонность к творчеству или…
— Это исключено!
— Имидж?
— Да пусть катиться в Вагх этот имидж! — воскликнул мой отец. — Ты можешь себе представить его реакцию. Его братья войдут в совет, а он… будет что-то мазюкать? Боюсь это его просто добьет.
Эти слова меня поразили. Последнее время я все чаще думал, что отец хочет всего лишь избываться от меня, но он действительно беспокоился, а значит… он меня любил? От этой мысли я озадачился, не зная, как действовать дальше и что думать.
— Знаешь, а кое-кого ты упустил, — прошептал Шамирам, судя по голосу, улыбаясь.
— Упустил?! Ты о чем?
— Когда ты искал ему учителя, ты кое-кого упустил.
— И кого же? — недоумевал отец.
— Меня, — объявил Шамирам.
Тут повисло молчание, от которого у меня все сжалось. Я был готов на все, что угодно, но только не на это. Я ненавидел Шамирама. Я призирал его. Я не хотел его даже видеть, а учиться у него!? Боги!!!! Нет! Я этого просто не вынесу!!! Все же я в детстве был очень глуп и импульсивен, раз думал о врачебной деятельности, как о преступлении. Хотя все, что было для меня от Шамирама — это мая жизнь, которая меня во всем не устраивала, наверно именно по этому, все в голове и сходило с ума.