Полет Пегаса

Маккефри Энн

–  Подумайте о себе, Джоул. Вы слишком много работаете.

–  Работа для меня удовольствие, уверяю вас, - смех Джоула прервался, когда закрылась дверь.

Дэфид оп Овен постоял несколько минут, глядя на индикаторную панель, потом медленно вернулся в свой изолированный кабинет. Ему нужно было о многом подумать. Не о том, что нужно чуть-чуть отклониться от намеченного курса. Только твердая вера поддерживала его, потому что для того, чтобы определить трудности, с которыми все еще встречаются таланты, требовались не предсказания, а только разумная экстраполяция - которая, как утверждали некоторые неосведомленные люди, была сущностью предсказаний. Законопроект оказался таким важным шагом

вперед, поднимающим таланты из категории "умственных хиропрактиков" (выражение сенатора Цойсмана, хотя лечение с помощью хиропрактики давно стало общепринятой областью медицины) к влиятельному положению в среде профессиональных дарований. Мансфилд Цойсман уже задержал законопроект в Комитете на месяцы, мог задержать его на все лето и не вводить в повестку дня в следующем году. Сенатор надеялся найти какой-нибудь дискредитирующий инцидент, который навсегда бы похоронил надежду законной защиты талантов.

Простая гениальность цитаты Папы Римского говорила о значении их оппонента. Оп Овен думал об этом, возвращаясь к массе административных дел, ожидающих его. Какая жалость, что цитата могла бы быть гораздо более применимым аргументом со стороны талантов. Ему пришло в голову, что многое в "Очерке о человеке" было бы здесь к месту.

В памяти легко всплывали другие подходящие строки. Не многое из того, что Дэфид оп Овен когда-то видел, могло исчезнуть из его памяти… это было и благом, и помехой одновременно.

Знающий слишком много, как считали скептики,

Слишком слабый, чтобы им могли гордиться стоики,

Он жил в равновесии, полный сомнений:

Действовать или отдыхать,

Полагаться на Бога или Антихриста,

Предпочесть дух или тело,

Родиться или умереть, рассуждать или ошибаться…

"Достаточно!" - самоанализ побудил оп Овена к действию. Он поставил ближайшую ленту и включил воспроизведение. Это оказалась просьба семьи Хорват разрешить им иметь детей. Если бы оп Овен был суеверным, он посчитал бы это хорошим знаком: добрым предзнаменованием для работы, к которой приступал он и его знакомые директора во всем мире. Потомство усиливает и развивает характерные черты сильных генетических талантов, и получается не самая лучшая всезнающая раса, не всемогущие суперлюди, которых боялся Цойсман, но люди тренированные, которые учатся с детства пользоваться своим талантом на благо людей. И при такой работе заставляют мир признать сокровища, которые можно обнаружить в неиспользуемой нетронутой части человеческого мозга.

***

Пылающее разрушительное предвидение охватило Лайоса Хорвата в тот момент, когда закончилась фаза быстрого сна и его подсознание просыпалось.

Стон страдания мгновенно разбудил жену. Натренированным движением Рут включила магнитофон и натянула на голову мужа сеть электродов энцефаллографа, квалифицированно прижимая металлические диски к тем местам на голове, откуда периодически удалялись волосы.

Напрягая глаза, чтобы видеть записи в предрассветном полумраке комнаты, Рут наблюдала рисунок кривых. Центр уже принимал его предвидение для установления подлинности. Процесс предвидения длился едва ли одиннадцать секунд, потом запись показала спокойные волны. Рут снова легла, подчиняясь дисциплине, чтобы расслабиться и чтобы ее поспешная опрометчивая реакция не повлияла на Лайоса. К тому времени, когда он встанет, она должна достаточно успокоиться, чтобы распросить и выслушать его.

Она быстро достигла нужного безмятежного состояния, подавив волнение от удовлетворения успехом. Ее больше не беспокоили вспышки зависти от того, что Лайос действительно обладает талантом,

в то время, как ее талант оказался настолько туманным, что его нельзя было идентифицировать. Теперь для нее было достаточно знать, что благодаря ее чуткости и умению сопереживать, благодаря ее женственности его талант развивался лучше. Она нужна Лайосу, как буфер, как источник утешения, помогает сглаживать острые углы его таланта. Даже самые сильные личности могли погибнуть от комплекса Кассандры, который разрушал психику неосмотрительного предсказателя. "Почему происходит так, - спокойно размышляла Рут, - что трагедия выходит из тумана будущего таким плохим путем: словно падающий человек машинально хватается за что попало, чтобы восстановить равновесие и предотвратить падение?"

Снова самописец помчался по бумаге, легкий свист был едва слышен в тишине комнаты. Рут посмотрела, чтобы убедиться, что данные передаются в Центр, и заметила улыбку на лице мужа. Улыбка? Счастливое предчувствие? Она заставила себя расслабиться, непостижимо охваченная сильным любопытством. У Лайоса так редко бывали счастливые предвидения… И на мгновение она пожалела, что ее муж - предсказатель.

Лайос беспокойно двигался. Теперь он просыпался. Она включила звук магнитофона и наклонилась к нему.

–  Что это? Что ты видишь?
– спросила она мягким настойчивым голосом. Так учили ее в Центре поступать в таких случаях. Ее способность стимулировать рассказы мужа высоко ценилась, потому что предсказателю иногда трудно четко рассказать о видении с достаточными подробностями, необходимыми для предотвращения или помощи.

–  Пламя!- простонал Лайос.
– Всегда должно быть пламя?

Он сел на кровати, его карие глаза широко открылись, как будто он видел прямо перед собой предостерегающее видение. Электроды были сорваны с его головы и с металлическим звуком убраны в чемодан.

–  Лайнер горит, взрывается. Пылающие обломки летят через гавань в разные стороны. Погасите! Отведите огонь! Спасите пассажиров! Смотрите! Топливо разольется. Оно взорвется. Остановите!

–  Надписи на борту лайнера?
– прошептал спокойный, но настойчивый голос по внутренней связи.

Лайос покачал головой, сильно моргая, словно пытаясь удержать блекнущее видение.

–  Пламя уничтожило надпись. Мне кажется, я вижу восемь, четыре, три - или это другая восьмерка? Рейнардер. Наверное. Они единственные, использующие этот класс.

–  Какой класс?
– настаивал неумолимый шепот.

Вдруг Лайос осел, задохнувшись от потрясения, на лбу выступил холодный пот. Обессиленный, он снова лег.

–  Лайнер пропал, - простонал он.
– Он пропал.

–  У тебя было второе предвидение, - сказала Рут.
– О чем?

Лайос сдвинул брови, нахмурился, отбросил со лба слишком длинные темные волосы. Он специально носил волосы такой длины, чтобы скрывать круги, куда крепились электроды и где были удалены волосы. На его губах появилась кривая улыбка.

–  Что-то хорошее?- спросил он с надеждой.

Рут подавила вздох. Лайос редко подробно рассказывал о счастливых предвидениях.

–  Инцидент подтвержден, сильная запись, Лайос, - сказал голос по внутренней связи.
– Сделай отчет, как только сможешь.

–  Они проверят, правда?
– бессмысленно спросил Лайос.

–  Проверка уже началась.

Лайос лежал так тихо, что Рут знала: это не пассивное состояние покоя, а сильное напряжение. Другим источником постоянного раздражения талантов стало горькое осознание, что их предостережения часто не принимаются во внимание, и они вынуждены смотреть, как их предсказания сбываются во всей своей ужасной правде. Рут вытерла пот со лба Лайоса и стала массировать его шею и плечи. Через минуту он слабо улыбнулся ей.